Параллельный вираж. Следствие ведёт Рязанцева - Касаткина Елена (книги серии онлайн .txt, .fb2) 📗
— Ну нет, подруга, на попятный идти поздно.
До обеда ещё целый час. Вадим пялится в телевизор, а она в окно. Как-то вдруг и сразу она перестала любить эти минуты уединения, которых так не хватало раньше. Теперь она их ненавидит. Но отрывать Вадима от футбола… Он ведь ни в чём не виноват. Это она достойна своей доли страдания.
Лена включила телефон, но тут же выключила и снова уставилась в окно. Чего она ждёт? Зачем? Провела пальцем по стеклу, вывела невидимое «Макс».
«Можно быть уверенной, что данное тобой обещание ты исполнишь, чего бы это тебе не стоило». — Прижала лоб к холодному стеклу. — Ууу!
Вздрогнула. Она произнесла это вслух? Испуганно оглянулась. Нет, не услышал. Какое там — футбол!
И снова окно, в котором дикая кошка-зима урчит тоскливо, грустно и даже мокро-слезливо-недолюбившим, недосказанным сквозняком. И мысли, которые лезут в голову раскудряшками.
Выбор — всегда предательство. Выбирая одно, предаём другое. Сидение на двух стульях — процесс недолгий. И слава Богу, потому что утомительный. И тупиковый.
Выбор. Правильно выбирать то, что ближе, выгодней, приятней. А если наоборот? Неприятный и ничем не выгодный, и очень-очень болезненный. Совсем не такой, какой хотелось, но правильный.
Теперь её жизнь спокойна, нормальна и понятна, и ей самой, и окружающим, но… пресна.
— Гол!!!
— Спущусь в библиотеку, я видела там фортепиано.
— Что? — спросил, не отрывая глаз от экрана.
— Фортепиано. Лет десять не играла. А тут как увидела, так зуд в руках почувствовала. — Она отошла от окна и присела рядом на кровать. — Как думаешь, мне разрешат поиграть?
— Не знаю. У нас в школе в актовом зале стояло пианино, нам на нём бренчать не разрешали, хотя оно старое было и расстроенное, некоторые клавиши не работали.
— Ты разве играть умеешь?
— А то! «Собачий вальс»! Там-там-там… тара-ра-та-та… — Вадим простукал пальцами по покрывалу, имитируя игру на пианино. Лена улыбнулась и провела холодной рукой по его волосам.
Нежность — вот что она к нему испытывает. Нежность — воздух любви. Ну конечно, она его любит. Конечно. Но… не так, как Макса.
— Ну не разрешат, тогда возьму что-нибудь почитать.
— Да там старьё одно.
Лена встала, накинула на плечи кашемировый палантин.
— Встретимся в столовой.
— Ну-ну-ну же!.. Эх! — Вадим стукнул кулаком по вымышленной клавиатуре. — Кто так бьёт!
— Эй, ты слышишь меня?.. — оглянулась уже в дверях.
— Чего?! А… Да… В столовой.
— Через полчаса, не прозевай.
— Иди, иди, не прозеваю.
Она спустилась на первый этаж, прошла фойе и толкнула стеклянную дверь. Пустой зал библиотеки встретил холодностью. Старое, с облупленной по краям лакировкой, фортепиано занимало почётное место у центральной стены, разделяя зал на две зоны. С одной стороны высились стеллажи с книгами, с другой стоял длинный банкетный стол со стопками газет и журналов. В углу у входа за деревянной стойкой, уткнув нос в книгу, сидела маленькая щуплая женщина. Небрежный кренделёк из волос поблескивал сединой. На дребезжание распахнувшейся двери кренделёк вздрогнул и опрокинулся на сдавливающий шею шарфик цвета старых страниц прочитанных книг. Женщина посмотрела на Лену так, словно в зал пожаловал инопланетянин.
— Здравствуйте, — промямлила Лена. — А можно мне поиграть на инструменте?
— А вы умеете? — библиотекарша подняла строгую бровь.
— Умела, — неуверенно ответила Лена, неожиданно испугавшись собственных намерений. А вдруг она не сможет, вдруг всё забыла… Что тогда? Как поведёт себя эта строгая, похожая на школьного завуча женщина? Прогонит?
Играть расхотелось.
— Ну хорошо, только не громко. — Библиотекарша выпрямила спину и, приподняв книгу до уровня глаз, продолжила чтение. Внимание Лены привлекла обложка книги — растрёпанная девица фривольно размахивала юбкой на фоне лазурного моря. И название соответствующее — «Блудница». О-о! Как неожиданно! Ни Толстой, ни Достоевский… Елена Касаткина. Кто-то из современных авторов, а Вадим уверял, что тут одно старьё.
Лена прошла к фортепьяно и подняла крышку.
— Можете взять стул… Вон там… — кивнула библиотекарша в сторону банкетного стола. — Всё равно никто не придёт.
— Разве люди перестали читать? — Лена прошла к столу и подхватила стул.
— Не совсем… Читают, конечно, но всё больше в телефонах, это удобней — всегда под рукой. Да и выбор… Почему-то все уверены, что если библиотека, то в ней только старьё, классика и советское издание членов союза писателей.
— А на самом деле?
— А на самом деле у нас много чего, классика, конечно, есть, и добротная советская литература, но и новых современных авторов много. Вот… — библиотекарша приподняла «Блудницу». — Из нового поступления.
— И что? Хорошо пишут современники?
— Во всяком случае, не скучно.
Дверь со скрипом распахнулась, и в библиотеку вошёл высокий мужчина в синей парке. Приподнятые плечи и чересчур длинные ноги делали фигуру непропорциональной. Набриолиненные волосы выдавали настойчивое желание выглядеть «блестяще», но, несмотря на старания, внешне мужчина был малопривлекателен из-за сходства с обезьяной.
«Австралопитек» — вспомнила картинку из учебника зоологии Лена, опуская стул. Играть не хотелось, мешал неприятно-сальный взгляд нового посетителя. Она закрыла крышку фортепиано и повернулась. Человек с лицом обезьяны фамильярно подмигнул ей и прилёг грудью на стойку.
Аромат его терпкого одеколона мгновенно затмил сладко-пряный запах библиотечного фонда. Аромат был приятным, но чересчур обильным и настойчивым, отчего вызывал скорее отвращение, чем удовольствие.
— Марь Сан, какие делишки?
— Да какие у меня делишки. Всё по-старому, — зарделась библиотекарша. — Сижу вот, скучаю в одиночестве. Никто не заходит…
— Как это никто? — «Австралопитек» развернулся и снова уставился на Лену бесцеремонно-оценивающим взглядом. — А я… И мадам вот… Или мадемуазель?
— Я пока выберу книжку, — Лена отвернулась и пошла к полкам.
— Новинки у нас справа, — подсказала Марь Сана и улыбнулась посетителю. — Вы тоже почитать решили или…
— Нда… — проговорил мужчина, не отводя взгляда от сползшего с плеч бежевого палантина. — Газетку хотел почитать.
— Газетку? Пожалуйста! Вон там, на столе. Садитесь, читайте, стульчик только возьмите, тот, что возле пианино.
— Не надо стульчик, я так… Полистаю.
Пружинистым шагом он направился к столу, взял лежащую поверх стопки газету, распахнул, полистал, оглянулся.
— А может, тоже книжку? — Шагнул к полке и стал за спиной у Лены. — Что посоветуете, мадемуазель?
— Вот, — Лена быстро выдернула и протянула набриолиненному мужчине книгу в сером переплёте.
— «Идиот»? — прочёл «австралопитек». — Скукота же.
Лена пожала плечами, потянулась к верхней полке, выудила маленький коричневый томик стихов Бродского и перешла к стойке.
— Вот запишите на номер триста семь.
— Хорошо, я запомню, — махнула седым крендельком библиотекарша.
— И я! — Австралопитек подошёл к стойке и стал почти вплотную к Лене. — Сегодня танцы, придёте? — Сизые губы приняли форму раздавленной миноги.
Наглость мужчины начинала злить.
— Чего?!
— Танцы! Отличная музыка. Современная. Приходи… те. — Он положил «Идиота» на стойку и заглянул ей в лицо.
— Пфф… — выдохнула Лена. — И не подумаю.
— Вот и зря, у нас отличный ведущий, — подхватила библиотекарша. — Как сейчас говорят, диджей. Я тоже буду, — выразительно посмотрела на «австралопитека».
— Хм… — Лена покосилась на растрёпанную девушку на обложке книги.
— К нам и из соседних санаториев приходят. И местные, и приезжие, — убедительно трясла головой библиотекарша, отчего седой кренделёк лишился удерживающей его шпильки и рассыпался по плечам вихрастыми прядями. «Как есть блудница!» — мысленно рассмеялась Лена.
— А ещё наш диджей устраивает викторины, и по результатам победителю вручают приз.
