Блефовать, так с музыкой - Яковлева Елена Викторовна (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Этот самозванец что-то мне отвечал, но гудение пылесоса заглушало его сладкие речи. Что, впрочем, неудивительно, ведь мой агрегат произвели на Тульском патронном заводе по конверсии, вследствие чего по количеству децибел он может смело конкурировать со станковым пулеметом.
Пройдясь щеткой по ковру раз двадцать, я умерила свой хозяйственный пыл и выключила пылесос. К этому моменту порядком охрипший Самуил уже потрясал какой-то бумагой, приговаривая:
– Пожалуйста, вот мой документ… Можете ознакомиться…
Запаянный в пластик лист бумаги формата А-4 мало напоминал удостоверение, и я уставилась в него в ожидании какого-то подвоха. Так оно и оказалось.
– Это моя лицензия, – самодовольно объявил этот пухлый господин.
– Какая еще лицензия? – переспросила я недоверчиво.
– На частную сыскную деятельность, – гордо отозвался самозванец.
– Что-что? – у меня глаза на лоб полезли.
Про частных сыщиков я только в детективах читала, и один из них – Ниро Вульф – был мне даже симпатичен. Невозмутимый такой толстяк, страстный любитель орхидей. Еще у него был помощник – Арчи Гудвин, очень остроумный молодой человек. Против этой парочки я ничего не имела, в отличие от Самуила Аркадьевича, который не вызывал у меня никаких эмоций, кроме раздражения.
– Ну так, – подвела я итог своим размышлениям, – насколько я понимаю в этих делах, я не обязана отвечать на ваши вопросы.
– Да разве я вас заставляю! – увертливый Самуил Аркадьевич навел на меня преданный взгляд. – Просто я думаю, вы не меньше меня заинтересованы в том, чтобы Парамонов нашелся.
– Заинтересована? – хмыкнула я. – Может, подскажете почему?
– Да хотя бы потому, что, пока он не найдется, покоя вам не будет, – беззаботно сообщил он.
– Это что, шантаж? – разъярилась я. Самуил Аркадьевич опечалился:
– Да что вы, какой шантаж… Просто Парамонов не такой человек, чтобы его исчезновение зафиксировали в милицейской сводке, а потом благополучно забыли.
– Ну да, – подхватила я со злостью, – Парамонов ведь не какой-нибудь среднестатистический россиянин, он америкен мен, за его спиной звездно-полосатый флаг, эти, как их, «томагавки» и ядерный зонтик…
– Все-таки я простудился, – пожаловался Самуил Аркадьевич, извлек из брючного кармана носовой платок и шумно высморкался, затем аккуратно расправил его и вернул на место. У меня сложилось впечатление, что он специально тянет время. – «Томагавки», ядерный зонтик… – изрек он наконец задумчиво. – Конечно, Америка за своих горой, но дело не только в этом. Ваш, ну простите, наш Парамонов слишком лакомый кусок для многих. Поэтому-то я уверен, что он жив-здоров. Его мозги слишком дорого стоят. А кроме того, я имею серьезные основания полагать, что он все еще в России. Похитители ждут удобного момента, чтобы вывезти его, и мы обязаны воспользоваться этим моментом.
– Вот и воспользуйтесь, – разрешила я широким жестом, – а мне нет никакого дела до того, что произошло с Парамоновым: похитили его, не похитили… То есть зла я ему, конечно, не желаю, но и палец о палец ради него не ударю. И потом, даже если бы я захотела помочь вам в его поисках, здесь я пас. Я ничего не знала о Парамонове больше десяти лет, о том, что он теперь, оказывается, американец, я услышала полчаса назад, а насчет его замечательных мозгов только от вас. Судите сами, сколько от меня пользы. Да первый встречный-поперечный поможет вам больше, чем я.
И пока я выдавала на-гора эту тираду, мозги мои, разумеется, не такие дорогостоящие, как у Парамонова, были заняты осмыслением новых, совершенно неожиданных для меня реалий. Это и в самом деле непросто: ничего не знать о человеке десять лет, а потом наслушаться о нем такого! До сих пор связанные с Парамоновым воспоминания не отличались особенной красочностью и в них присутствовали согбенная его спина в небезызвестной безрукавке, застывшая над пишущей машинкой, подворотня возле физического факультета, в которой мы выясняли отношения, да еще длинный и темный коридор университетского общежития. А тут вдруг сразу столько новостей: Парамонов – состоятельный американец, Парамонов – видный ученый, он же обладатель светлой головы, а также предмет всеобщего вожделения. Одни его похищают, другие готовы землю носом рыть, чтобы разыскать. Не знаю, как вы, а я еще долго буду все это переваривать, иначе изжоги мне не миновать.
Мне бы остаться один на один с этим новым знанием о Парамонове и пошевелить на досуге извилинами, но прилепившийся как банный лист, Самуил Аркадьевич не выказывал ни малейшего желания освободить меня от своего общества. Больше того, он продолжал доказывать, будто я ему чем-то обязана, не впрямую, конечно, а в мягкой, завуалированной форме.
– Только не подумайте, уважаемая Галина Антоновна, будто я вас к чему-то принуждаю, – завздыхал этот фарисей, – я просто призываю вас к сотрудничеству, и только. Я ведь не располагаю полномочиями официального следствия, все, что я могу, – так это убеждать вас и взывать к вашим чувствам. Все-таки Парамонов не чужой вам человек, иначе он не пришел бы к вам буквально на второй день после приезда из Штатов…
Я открыла рот: так этот пройдоха даже в историю несостоявшегося визита моего экс-любовника посвящен. Однако! Я вдруг поняла, чего он от меня добивается, – чтобы я устроила вечер добрых воспоминаний о Парамонове, с соплями, слезами и всем, что полагается в подобных случаях. Черта с два я доставлю ему такое удовольствие. И ему, и майору Сомову.
– Знаете что, – я выбрала самый что ни на есть смиренный тон, – зря вы стараетесь. Какие бы отношения ни связывали меня с Парамоновым, я не собираюсь обсуждать их с вами. Ищите его, если хотите, но на меня не рассчитывайте. Здесь вам нечего вынюхивать!
Если мой отказ в плодотворном сотрудничестве и опечалил вездесущего Самуила Аркадьевича, вида он не показал, больше того, сохранил умильное выражение лица:
– Галина Антоновна, по-моему, вы не совсем правильно меня поняли, я ничего не вынюхиваю, я…
Жирная точка в этом порядком затянувшемся бессмысленном разговоре просто сама собой напрашивалась, и я ее наконец поставила:
– Сожалею, но у меня нет времени на приятные беседы. Видите – у меня уборка, которую я никак не могу закончить по вашей милости, а еще есть планы на вечер, которые я не собираюсь менять. Буду откровенна, исчезновение Парамонова, или его похищение, как вам больше нравится, меня совершенно не волнует, и я преспокойно отправлюсь в гости к подруге. Мы поболтаем, выпьем немного вина, посмотрим телевизор, посплетничаем, ну знаете эти женские посиделки…
Судя по тому, с какой покорностью Самуил отклеился от кресла, ему крайне невыгодно было портить со мной отношения.
– Понимаю, понимаю, не смею вас задерживать… Но вы не торопитесь мне отказывать, лучше подумайте на досуге, а я оставлю вам карточку со своим телефоном, и когда вы примете решение…
Надо же, сколько волнения – можно подумать, он предлагал мне руку и сердце.
– Конечно-конечно… – Я бросила карточку на журнальный столик, не потрудившись на нее взглянуть.
В прихожей Самуил Аркадьевич так долго прихорашивался, повязывая кашне и разглаживая морщинки на модном плаще, что у меня возникло острое и труднопреодолимое желание дать ему пинка под зад, дабы ускорить этот процесс. И когда он наконец выкатился, я была просто счастлива.
Захлопнув за ним дверь, я бросилась к телефону и набрала номер Алки.
– Шлушаю, – прошамкала она после второго гудка, видно, что-то жевала.
– Ал, это Галка. Что ты делаешь? – тоскливо спросила я.
– Да нишего, телик шмотрю, а што?
– Можно, я к тебе приеду? – потерянно заскулила я в трубку.
– А што шлушилось? – Алка продолжала жевать.
– Да ничего! – Я так сжала трубку, что пальцы побелели. – Всего лишь хочу знать, могу я к тебе приехать или нет?
– Приезжай, конешно, – растерянно протянула Алка.
