Супермаркет - Житков Андрей (читать книги .txt) 📗
— Евгений Викторович, зайди ко мне, пожалуйста, — раздался голос директора.
— Сейчас, — Евгений Викторович выпроводил парня и закрыл дверь кабинета на ключ. “Ходят тут, оболтусы!”— раздраженно думал он, идя по коридору и потея.
Владимир Генрихович поднялся из кресла, рукой показал заму на кожаный диван, перед которым стоял журнальный столик с закусками.
— Коньячок будешь?
— Давай, — согласился Евгений Викторович, подумав про себя, что коньяк его хоть немного взбодрит.
Директор достал из бара бутылку, рюмки, плеснул в них коньяку.
— Женя, я сегодня в Грецию лечу.
— За шубами? — догадался Евгений Викторович.
— Да, на фабрику. С Ксандополо договорился на тридцатипроцентную скидку.
— Не сезон, Володя. До декабря висеть будут. Деньги из оборота уйдут. Моль поест.
— Пусть висят. Мы их лавандой пересыпем — ни одна тварь не тронет. Ты хоть знаешь, сколько у нас за прошлый сезон шуб и жакетов ушло?
Евгений Викторович пожал плечами.
— Двадцать семь. Это мало?
— Немало, — согласился Евгений Викторович.
— Из-за разницы в закупочной цене мы пятнадцать процентов прибыли потеряли. Район у нас престижный, сам знаешь. Люди состоятельные, и мы должны соответствовать. Чтобы пришла какая-нибудь там толстая сучка в бриллиантах, а у нас, как в Греции, все есть. Кстати, насчет оборотных средств можешь не беспокоиться — у меня заначка “левая”.
— Ты директор — тебе виднее, — сказал Евгений Викторович, вытирая платком пот со лба. Он подумал, что Генрихович, конечно, не просто так в Грецию намылился. Ждет его там зазнобушка. Молодая, красивая и, наверняка, рыжая. Директор у них рыжих любит. Даже сорокалетняя Анастасия Андреевна в каштановый цвет перекрасилась, чтобы директор на нее внимание обратил. Да только не в коня корм. Уж он его вкусы знает.
— Магазин на тебе. Персонал дрючь, чтоб жизнь медом не казалась. За бухгалтерией следи. Впрочем, не маленький, сам знаешь.
— Знаю, — кивнул Евгений Викторович, поднял рюмку. — Ну, семь футов под килем!
— Седина в бороду — бес в ребро, — пошутил Владимир Генрихович и выпил коньяк.
Рядом с кабинетом зама все еще ошивался нескладный нервный парень с пакетом в руке.
— Ты меня не понял, что ли?! — удивился Евгений Викторович.
— Извините, пожалуйста, не с того начал, — сказал парень. — Вам Моргун привет передавал.
— Черт, что ж ты мне вместо привета всякие компьютерные штучки суешь! — Евгений Викторович мгновенно вспотел. — Заходи, — он открыл кабинет, пропустил парня вперед. — Чай, кофе? Есть хочешь?
— Я из дому, — парень опустился на стул. — Показать?
— Давай.
Парень полез в пакет и вынул из него небольшую жестяную коробку из-под печенья.
— Моргун говорил, у вас с кассовыми аппаратами проблемы. Умные больно — все помнят.
— Есть такое дело, — кивнул Евгений Викторович.
— Тогда вам эта штука очень даже пригодится, — парень открыл жестянку и извлек из нее небольшую черную коробочку, от которой отходили разноцветные проводки со штекером. — Это микрокопьютер, подсоединяется к порту кассы. После чего ваш аппарат перестает что-либо помнить, но при этом работает исправно, выбивает чеки, высвечивает сумму покупки на мониторе, пищит, трещит — в общем, все как положено. Снимаете кассу, а там денежки совсем другие. Понятно объясняю?
— Не очень, — покачал головой Евгений Викторович. На самом деле он “врубился” еще до того, как парень начал свои объяснения. — Я в ваших компьютерных делах — полный “лох”. — Тебя как зовут?
Парень вздохнул, посмотрел на влажный лоб Евгения Викторовича.
— Меня Досом зовут. По имени операционной системы.
— Ты хакер?
— Стопроцентный.
— А лет тебе сколько?
— Девятнадцать. Вот смотрите, есть у вас “левый” товар, который через кассу не надо проводить, подключаете к аппарату мою штуку…
— Дос, ты сам-то понял, что сказал? Нет у меня никакого “левого” товара и не будет никогда. Мы фирма солидная, с законом в ладах, и такой ерундой заниматься не будем.
— Я говорю — допустим. Виртуально, так сказать.
— Ну ладно, допустим, — согласился Евгений Викторович. — Ну и что? Это значит, что мне не только товар левый иметь надо, но и кассиров, потом что в конце смены они должны всю выручку поделить. На законную, для отчетности, и “левую”. Бабы, они знаешь, какие болтливые? Знают двое — знает и свинья.
— Свинья разговаривать не умеет, только хрюкает, — Дос потер переносицу, задумался. — А бабы — это да. Впрочем… А если весь “левый” товар под другим штрих-кодом пойдет? Как только касса такой штрих-код “считала”, мой компьютер получает сигнал и автоматически включается, как только подотчетный — вырубается. И кассирша ни сном, ни духом. Деньги сдала, а потом бухгалтер или вы, допустим, их красиво поделили.
— Слушай, Дос, а ты, я смотрю, соображаешь, — усмехнулся Евгений Викторович. — Хорошо, допустим, у меня есть “левый” товар. Времени на разработку и внедрение?
— Максимум неделя.
— Хорошо. И сколько это твоя штучка будет стоить?
— Пятьсот баксов, — не задумываясь, сказал Дос.
— Однако, — покачал головой зам. Он взял коробочку, повертел ее в руках. — Вот эта финтифлюшка по цене большого компьютера?
— Евгений Викторович, она ста больших компьютеров стоит. На “машине” в игрушки играть, да в “Интернете” лазить, а эта… Кроме того, я гарантирую безотказную работу в течение трех лет.
— У тебя трудовая книжка есть? — поинтересовался Евгений Викторович.
— Откуда? — пожал плечами Дос. — Я пока еще студент.
— Прохладной жизни. Иди купи себе чистую, — Евгений Викторович полез а карман пиджака, достал из него бумажник, выкинул на стол пятидесятирублевую купюру. — Устрою тебя рабочим в мясной цех. Для отчетности. Врубился? А коробочку свою сюда давай, — зам сунул коробочку в ящик стола.
— А деньги? — спросил Дос.
— Утром стулья — вечером деньги, — пошутил Евгений Викторович. — Я сначала должен увидеть, как она работает.
Дос взял со стола купюру и, не попрощавшись, вышел. Зазвонил телефон, Евгений Викторович снял трубку и приложил ее к вспотевшему уху.
Был второй час ночи. Охранник за стеклянной перегородкой пил крепкий кофе, курил и всматривался в крохотный экран переносного телевизора, который стоял сверху на одном из мониторов. Шла двадцать третья минута второго тайма — матч “Реал”— “Манчестер”. Вообще-то по инструкции держать в охранном помещении телевизор было строжайше запрещено. За нарушение начальство могло наказать деньгами и даже уволить. Все равно держали. Днем прятали в стенной шкаф с одеждой, а поздно вечером, когда супермаркет пустел и все начальство разъезжалось по домам на своих блестящих иномарках, доставали и смотрели все подряд: матчи, клипы, эротические фильмы, новости. И так из смены в смену, из ночи в ночь. При пересменке сдавали не только пост, но и телевизор, который был куплен охранниками вскладчину. “Работают шесть каналов: ОРТ, НТВ, ТВ-6, ТВЦ, РТР и “Культура”. Как ни крути антенну, на втором канале рябь, а по нему сегодня крутой боевик с Чаком Норисом в главной роли.” А что еще делать? Тупо уставиться в мониторы, на которых всегда одна и та же картинка — ярко освещенный забор с изредка появляющимися бродячими собаками и пьяными мужиками, — читать газеты, до одурения надуваться кофе? Особенно было тоскливо после трех, когда все каналы заканчивали свою работу, а в глаза хоть спички вставляй… Кулаков смотрел на нарушение сквозь пальцы, хорошо понимая своих людей.
Послышался шум мотора. Охранник оторвался от экрана телевизора и посмотрел в зарешеченное, покрытое специальной серебристой защитой небольшое окно — благодаря защите снаружи охранника видно не было, зато он мог спокойно наблюдать за всем происходящим около ворот.
К воротам, урча и фыркая, подкатил “Камаз” — длинномерная тентованная “фура”. Охранник посмотрел на лежащую под плексигласом на столе записку. “КАМАЗ — С 537 АЯ. Около 2.00. Без документов.” Глянул на пыльный номер на мятом бампере, на водителя. Водитель кивнул невидимому охраннику. Охранник нажал на кнопку. Ворота со скрежетом отъехали в сторону. “Камаз” вполз во двор. Развернулся и стал медленно пятиться к пандусу. Двери склада открылись, и из них показались грузчики с тележками. “Камаз” замер. Громыхнул задний борт, потом машина сдала еще немного. Началась разгрузка. Водитель выбрался из кабины машины, усталой походкой направился к дверям склада. В руке у него были какие-то бумаги, свернутые трубочкой.
