Вендетта по-русски - Еникеева Диля Дэрдовна (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
- К каждой нужен дифференцированный подход... - со знанием дела заявил опытный соблазнитель. - Ключик-то у мужика один - не в каждый замочек с легкостью вставляется.
- Долгая и бережная осада или быстрая и умелая атака, прокомментировала она два известных варианта обольщения, когда они дошли до перевязочной.
- Ты все уже знаешь, тебя ничем не удивишь... - притворился огорченным "половой разбойник-рецидивист", открывая дверь и пропуская её вперед.
Фредди Арчер не скрывал своей ориентации и вел себя как типичный гей. Раньше директриса закрывала на это глаза, не желая лишаться учащегося и, соответственно немалой оплаты за обучение, - англичане не очень-то рвались пристраивать своих отпрысков в это заведение, славящееся строгими нравами, но не качеством получаемых знаний. Возможно, потом она и сама жалела, что пошла на поводу у оголтелой ханжи-преподавательницы и нарушила уединение двух геев.
Скандал разгорелся нешуточный. Некоторые учащиеся оповестили родителей, а те грозились забрать своих чад из этого "вертепа", если там останутся возмутители спокойствия. В итоге директрисе пришлось исключить Фредди с Русланом из колледжа.
За Фредом приехала мать и, не сказав своему отпрыску ни слова, лишь одарив холодным взглядом, жестом приказала следовать за ней. Сохраняя независимый вид, Фредди покидал в машину свои сумки и чемоданы, так же молча сел на заднее сиденье, подмигнул на прощанье толпившимся невдалеке ребятам, потом покосился на маман и, удостоверившись, что та его не видит, послал бывшим соученикам воздушный поцелуй, затем продемонстрировал международный жест, означающий: "Имел я вас всех!" - и автомобиль с леди Арчер и её ветреным наследником отбыл.
Сразу после скандала родители увезли Бориса Томилина в Россию, оповестив директрису, что с нового учебного года переведут сына в другой колледж, а Руслан со страхом ожидал приезда отца. Серов-старший отличался крутым нравом и уже пообещал вправить сыну мозги, а тот прекрасно знал, что сие означает.
В перевязочной Алла слегка запаниковала. Причиной тому было не недоверие к коллеге Олега, - она знала, что Евгений Ермаков отличный хирург, - а нежелание видеть свою искалеченную руку и показывать её Жене, хотя тот перевидал немало ран.
Видя, что пациентка приуныла, умница Жека быстро придумал выход. Усадив её на кушетку, он придвинул медицинский столик с инструментами, положил на него Аллину руку, а сам встал боком, загораживая своим телом место проведения медицинских манипуляций. Быстро орудуя хирургическими ножницами, он отвлекал пациентку медицинскими байками:
- Алкоголика после полостной операции привезли в реанимационную палату. Лежит под капельницей, на искусственном дыхании. Ночная медсестра, заполняя сводку, пишет: "Состояние тяжелое". Задремала. Вдруг глубокой ночью кто-то дергает её за рукав халата. Медсестра от испуга аж подскочила: рядом с её столом стоит нечто бледно-синее, закутанное в простыню, как привидение. Оказалось, пациент вытащил интубационную трубку и иглу из вены, потому что ему "приспичило". Придерживает руками послеоперационный шов и переминается с ноги на ногу: "Сестричка, где тут у вас поссать можно?"
Алла засмеялась, а Женя мнимо строгим тоном одернул:
- Не тряси перевязочный стол!
Оглянувшись, он подмигнул ей и вновь стал орудовать ножницами. Толстый слой бинтов поддавался с трудом, к тому же, комбинированная повязка, наложенная заведующим травматологическим отделением пару недель назад, оказалось весьма хитроумной.
- Однажды, когда я был на практике, в Склиф доставили мужика, который выпил какое-то средство от тараканов, - продолжал развлекать пациентку хирург. - Амбрэ от него!.. Ужас! Такая вонища поразила даже видавших виды токсикологов. А надо промывать ему желудок. Врачи одной рукой зажимали нос, а медицинские манипуляции производили другой рукой. Попросили жену больного привезти емкость, из которой пил клиент, и остатки отравы, если таковые обнаружатся, - на токсикологический анализ. Откачали алкаша, отвезли в палату. Мы ушли в ординаторскую. Вдруг из коридора жуткий вой. Оказывается, жена больного доставила полулитровую банку с недопитым пойлом. Вонизм на весь коридор! Заведующий отделением велит медсестре прикрыть чем-нибудь банку и поскорее нести её в лабораторию, она этажом ниже. Мы все столпились у открытого окна и злорадно ждем, что будет. Ровно через десять минут снизу раздается дружный вопль. А завотделением, с чувством глубокого удовлетворения говорит: "Получите неприятность. Понюхал сам - дай нюхнуть другому".
- Что там у меня с рукой? - отсмеявшись, спросила Алла, пытаясь заглянуть. Хоть и не хотелось ей смотреть на свою искалеченную конечность, но любопытство пересилило.
- Смир-рно! - неожиданно рявкнул Жека, да так громко, что она аж подпрыгнула.
Хирург придвинулся к ней ещё плотнее, полностью исключив возможность видеть его манипуляции.
- Ты мне руку-то не отрежешь? - жалобно спросила пациентка.
С самого детства Алла терпеть не могла, когда её лишали инициативы. Самое страшное воспоминание - как ей в двенадцатилетнем возрасте удаляли миндалины. Вначале крепко-накрепко привязали к креслу - до того она заехала хирургу в нос кулаком и никак не давалась, - затем накинули на неё простыню с дыркой для рта, ассистент держал Аллину голову сзади, расположив свои лапищи так, чтобы она не могла закрыть рот. До сих пор вспомнить страшно беспомощная в руках двух здоровенных мужиков, ничего не видит и почти не в силах что-то сделать. И все же Алла умудрилась весьма чувствительно лягнуть хирурга промеж ног, тот взвыл и выронил инструменты, а потом наотрез отказался оперировать строптивую девчонку. Вечером её навестил отец и спокойно убедил, что операция нужна. На следующий день за каких-то десять минут ей удалила больные миндалины хирург-женщина, которая не привязывала её и не кутала в мерзкую простыню, а улыбалась, шутила и ободряла, и все закончилось благополучно для обеих сторон.
- С твоей рукой будет полный ажур, - заверил Женя. - Расслабься и дыши полной грудью. - Не прекращая своего занятия, он решил отвлечь пациентку очередной байкой: - В реанимации произошел забавный случай. Бабуля семидесяти двух лет мечется после операции: "Ой, мамочка! Где моя мама? Позовите маму... Ма-ама!" Врачи думают: "Бредит старушка, не отошла после наркоза". А вечером медсестра решила успокоить пациентку, заодно обеспечив себе спокойное дежурство, набрала в шприц димедрол, подошла к больной и ласково говорит: "Успокойтесь, миленькая, ваша мама давно умерла. А теперь спите". На следующий день в отделении появилась старушка годков девяноста с гаком в сопровождении такого же древнего старичка. Подходит к постовой медсестре и говорит: "Вчера тут мою дочь оперировали. Она лежит в реанимации. Можно мне к ней пройти?"
- Жека, что ты там делаешь с моей конечностью? - всполошилась Алла, ощутив, что повязка уже снята, это непривычно и немного страшно - она помнила, какая её рука изуродованная и истонченная, почти прозрачная. Травматолог во время предыдущей перевязки строго настрого велел ей быть осторожной - чуть что, и слабая костная мозоль не выдержит. А ей, Алле, не перенести шестого наркоза, если потребуется операция, чтобы скрепить костные отломки скобами, штифтами и прочими слесарно-хирургическими приспособлениями.
- Не бойся, Алка, - каким-то глухим голосом отозвался врач, не оборачиваясь и продолжая колдовать над её рукой. Через некоторое время он спросил, по-прежнему не поворачивая головы: - Что-нибудь ощущаешь?
- Страшно...
- Почему? - Хирург повернул голову и посмотрел на неё странным взглядом.
- Заведующий травматологией говорил, что отломки костей могут разлететься от малейшей нагрузки.
- Не разлетятся, я знаю что делаю.
Жека опять отвернулся и продолжал свои манипуляции. Алла закрыла глаза и попыталась представить, что происходит на перевязочном столе. Похоже, врач медленно-медленно водит рукой или двумя руками от её плеча до кончиков пальцев. Она ощущала легкое тепло и что-то вроде дуновения, будто волоски на коже чуть шевелятся.
