Зверское убийство. Тайна Люка Эббота - Гослинг Паула (читаем книги TXT, FB2) 📗
— Кэлгери.
— Что? — Бэзил странно посмотрел на нее. — Ах, да. Но он был на вызове. Так, значит, затем я набрал ваш частный номер. Я сомневался, зная, что вы нездоровы, но думал, что ответит доктор Грегсон. Я был очень удивлен, когда ответили вы.
— Доктор Грегсон тоже отсутствовал… — То есть он не был способен работать в этот час, вот что она имела в виду. Ее вина, подумалось ей.
Послышался еще один страшный крик около реки, в этот раз с диким завыванием. Страх охватил их всех. Фрэнсис, сойдя по ступеням, невольно перекрестилась.
— Иисус, Мария и Иосиф!.. — прошептала она. — Собака Баскервилей.
— Не пори чушь, — прикрикнула на нее Дженифер, хотя ее собственная реакция была почти та же. Вся ситуация казалась дикой. Как можно поверить, что это тот самый спокойный, уравновешенный Марк Пикок завывает и кричит диким голосом в темноте? Это не укладывалось в воображении. — Что случилось после того, как вы позвонили мне, Бэзил?
— Я вернулся на балкон и попытался поговорить с ним, взывая к его разуму, но он не желал. Он разговаривал, о да, — но разговаривал так, о Боже мой, будто только что обрел голос. Слова его были неразборчивы, вылетали быстро, и понять смысл сказанного не было никакой возможности. Я отослал Джефферса — мне было так неудобно… за Марка. Нам придется нанять новую прислугу, конечно, — добавил он, как бы обращаясь к себе самому. Видимо, ситуация сказывалась и на его нервной системе. — Во всяком случае, где-то пять минут назад он стал вовсе невыносим, ругался, обзывал свою несчастную погибшую мать еще хуже, чем меня, кричал невыносимые вещи о женщинах… о вас… и затем убежал. Если бы я был способен остановить ваш приезд, я бы сделал это… но затем я обнаружил…
— Что телефон не работает, — продолжила его фразу Фрэнсис. — Я только что обнаружила это сама.
— Да. Марк выдернул провод из стены, — сказал Бэзил.
— Разве нет другого телефона, может быть, в кухне или на половине прислуги? — спросила Дженифер.
— Нет. Мы как раз собирались поставить еще аппарат. Нам всегда хватало одного… у нас раньше не было прислуги, кроме приходящей… — Он выпрямился. — Придумал: мы пошлем одного из слуг в город за полицией! — Джефферс! Джефферс! — И он двинулся во тьму, свет фонаря заплясал по лужайке. Через минуту он пропал за крылом здания.
— Как ты думаешь, держат они в доме джин? — спросила Фрэнсис. — Я везде посмотрела, но не заметила.
— Это наркотическая реакция, — заметила Дженифер.
— Знаю, но я не гордая… и в такой момент… — заговорила Фрэнсис.
— Я имела в виду Марка. Это реакция на наркотики, так и должно быть. Или же это такой суровый приступ его болезни, что обычная поддерживающая доза седатива не справилась.
— Вот и хорошо, — сказала Фрэнсис. — Давай отыщем джин. А ты можешь разыгрывать бесстрашие потом, когда Марка свяжут по рукам и ногам.
— Это почти как наркотическое опьянение, — продолжала Дженифер.
— Оно и есть. Он недалеко отошел от пьяницы. До сих пор слышно, как он хохочет там, у реки.
— Я пойду к нему, — сказала Дженифер, поворачиваясь к своему медицинскому чемоданчику и наполняя шприц при свете, падающем из двери. — Если мне удастся подойти к нему поближе…
— Пресвятая Дева, или ты сошла с ума, как и он? — Фрэнсис с каждым моментом делалась все более рьяной католичкой.
— Я имела дело со случаями наркотического опьянения раньше, в Лондоне, — спокойно объяснила Дженифер. — Когда поймешь, в чем тут дело, это больше не пугает.
— И я знаю, в чем тут дело, но я так напугана, что не чую под собой ног, — жалобно ответила Фрэнсис. — Я бы желала почуять их.
— Жди здесь.
— Я не могу.
— Тогда пошли — и прихвати с собой ноги.
Они пошли по лужайке, на которой серели кучи строительного материала. Ночь была непроглядно черна, холодна и неподвижна. По мере приближения к реке слышнее становился плеск воды. И еще один звук. Переливчатый, булькающий смех, такой же продолжительный и бессмысленный, как и течение воды.
— Марк! Это я, Дженифер, — позвала она.
Смех продолжался. Послышался шорох в кустах — с одной стороны, затем с другой. Они замерли, не зная, куда идти. Огни особняка казались теперь пугающе далекими.
— Наверное, ты права: это дело полиции, — сказала Дженифер, внезапно лишь теперь пожалев о своем решении идти без эскорта. Эскорт в лице Фрэнсис был не в счет: та дрожала, как желе.
— Определенно, — согласилась Фрэнсис. — Я думаю, нам стоит сейчас же отправиться за помощью.
— Согласна, — сказала Дженифер; обе бросились бежать наверх, к дому. В темноте они потеряли друг друга, потому что Дженифер обогнула яму, а Фрэнсис упала в нее.
Дженифер услышала, как Фрэнсис закричала, остановилась — и со страху упала на что-то острое и неудобное, похожее на кирпич или камень. Она поднялась — и почувствовала боль в бедре. Коснувшись рукой, она ощутила рану, которая страшно саднила. Она начала ругаться, раздраженная своей неуклюжестью, и поэтому не испугалась звука шагов, которые слышались за спиной. Она решила, что это Фрэнсис.
— Я думала, тебя поймали, — сказала она.
И вдруг чья-то рука охватила ее шею… она услышала злобный голос, шептавший на ухо:
— Сука, сука, сука…
Она закричала.
И начала сопротивляться.
Сопротивляясь, она услышала рев мотора наверху. Подумала, что Фрэнсис добралась до машины, — и молила Бога, чтобы та пришла на помощь.
— Марк, Марк… пожалуйста, отпусти меня… пожалуйста…
Она проходила курс самообороны студенткой; еще она тогда думала, что уйдет в психиатрию. Первый же месяц в клинике, впрочем, притупил это желание. Сейчас она попыталась освободиться приемом, к несчастью, ее противник был обучен не хуже.
— …Марк… пожалуйста… Это Дженифер… — говорила она, а он вновь охватывал ее шею. Она ступила на кучу песка и заскользила, потеряв равновесие.
Пошатнулась — и внезапно упала в одну из канав. С минуту она лежала, беспомощная, на дне. Затем наверху над ней склонилась темная фигура, и она смогла разглядеть в ее руке нож. Убийца явно собирался прыгнуть на нее — но, по-видимому, еще не мог ее разглядеть.
Дженифер отчаянно поползла в конец канавы, царапая ногтями грязные стенки, пытаясь подняться на ноги. Послышался прыжок — и вот уже ее преследователь в канаве вместе с нею. Никто не видит их, никто не слышит!
Они — одни сейчас.
Где-то слышны звуки полицейской сирены, но — увы! — так далеко. Дженифер отступила, и ее ноги заскользили по грязи. Она слышала, как он дышал, будто животное, надвигаясь на нее.
И хотя его не было видно, она знала, что в руке у него нож. И что он подходит к ней ближе и ближе.
— Марк, послушай меня… ты должен выслушать меня, дорогой… ты должен позволить помочь тебе. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе.
Он засмеялся. Негромко, почти интимно, почти по-домашнему, как будто приглашал ее вместе посмеяться над чем-то известным лишь им двоим, над некой тайной. А тайна состояла в том, что не могло быть помощи со стороны — ни для него, ни для нее. Ему нравилось то, что он совершал. Он был убийцей. Он хотел убить ее. Он знал это. И она знала.
Дженифер почувствовала, как пот ледяными струйками стекает по спине, несмотря на то, что ночь была холодной. И ей казалось, что все вокруг пропахло потом, смешанным с запахом свежеразрытой земли. Это было как в могиле, как ей представилось.
Внезапно, пока она отступала от надвигавшейся на нее тени, она ощутила ногами, что начинается склон траншеи, выводящий наверх. Как только она поняла это, она повернулась к преследователю спиной и начала царапать ногтями землю, рваться вперед, пытаясь выбраться из этой могилы. Она почувствовала, как чья-то рука попыталась ухватить ее лодыжку, и автоматически пнула эту руку; освободившись, она продолжала бороться, пытаясь выбраться наверх. Он был уже в нескольких дюймах от нее, так близко, что почти чувствовалось его дыхание. Но она наконец достигла поверхности — и побежала, лавируя между кучами песка и траншеями, отчаянно пытаясь не упасть в очередную яму — в очередную вырытую для нее могилу.
