Осколки ледяной души - Романова Галина Владимировна (лучшие книги .txt) 📗
У нее затекла шея. Замерзли ноги без тапочек. Она оставила их у дивана в гостиной, когда смотрела телевизор. И плечи замерзли тоже, она с силой прижимала их к двери, а одета была лишь в тонкую ситцевую кофточку. Нужно было уйти. Или просто взять и позвонить Степану на мобильный.
Точно! Ну почему ей это сразу не пришло в голову?! Вот бестолковая! Она сейчас позвонит ему. Все расскажет. Он тут же примчится домой и...
И тут свет перед дверью погас. Только что она видела шахту лифта. Металлические прутья лестницы. Чистые бетонные ступеньки, гармошкой убегающие вверх-вниз. И дверь соседней квартиры, той, что находилась наискосок от Степиной, видела тоже. И вдруг эта ударившая по глазам темнота. Странное дело, Таня никогда не думала, что темнота может так же больно давить на глаза, как и яркий свет. А оказалось, может.
Она медленно попятилась. Привалилась спиной к противоположной стене и прислушалась. Ей показалось, или и действительно что-то происходило по ту сторону двери?! Какая-то едва уловимая возня и тонкий металлический скрежет. Или показалось?! Может, это кто-то пробирается на ощупь по лестнице и отсюда эти звуки? Или кто-то застрял в лифте и кричит теперь, пытаясь привлечь к себе внимание. Но нет, лифт исправно загудел. И внизу весело смеялись и разговаривали. В полной темноте вряд ли стали бы так веселиться. Значит... света нет только на этой площадке. И там кто-то сейчас стоит. Стоит и копается, что-то подготавливая. Что, что?! Очередное злодейство, быть может...
Когда по дверному замку осторожно что-то корябнуло, страх, осязаемый, будто густой туман, обступил ее со всех сторон. Таня была почти уверена: протяни она руку – и поймает его за промозгло-холодный шлейф. Поэтому она и не шевелилась. И стояла, одеревенев, и слушала, как кто-то пытается открыть дверь. И царапает сейчас замочную скважину, как... Да, да! Как в квартире Софьи Андреевны и как в ее собственной квартире тоже. Она до сих пор помнила эти царапины и ужас свой первобытный помнила тоже.
Это и в самом деле ОН! Незнакомый ей Гена Шитин был прав. Это человек пришел за ней. Сейчас он откроет дверь и...
Она зажмурила и распахнула глаза, пытаясь хоть что-то увидеть в темноте. Подняла свои руки и чуть потерла ладонями ледяные щеки.
Очнись, ну! Очнись! Не дай ему сделать то, зачем он пришел! Он труслив, потому и свет погасил. И душа у него небось так же замирает сейчас, как и у нее. Он тоже боится. И она... не позволит ему сделать это с собой! Со всеми ними...
Решение пришло неожиданное и немного рассмешило ее. Пришлось даже зажимать рот рукой, чтобы нервно не хихикнуть и не обнаружить того, что она стоит и все слышит. Медленно, не забывая прислушиваться, Татьяна двинулась вдоль стены в сторону кухни. Пробыла там недолго, быстро отыскав то, что ей нужно. Она здесь уже почти все знала. И ориентировалась в содержимом полок шкафов ничуть не хуже, чем в своей квартире.
Быстро проделав то, что задумала, она спряталась в гостиной за приоткрытой дверью и стала ждать конца. Конца этой жуткой чудовищной истории, который должен был положить начало тому, о чем она только что втайне мечтала.
Глава 21
– Света в окнах нет, Игорь! Света нет! – заорал Степан и еле удержался от того, чтобы на ходу не выпрыгнуть из машины и не побежать наперерез потоку машин к своему дому. – Она же должна быть дома!
Воротников молчал, давя на педаль газа и безбожно подрезая идущие с ним в ряд машины.
Плевать! Нужно было скорее. Опаздывать нельзя.
Они все же опоздали.
Ворвались в подъезд и попытались вызвать лифт. Но тот, как приклеенный, застрял где-то наверху и не думал спускаться. Тогда, опережая друг друга, они побежали вверх по лестнице.
Площадка перед дверью тонула в темноте. Степан по памяти пошарил рукой по стене, нашел выключатель и дважды щелкнул. Ничего.
– Попробуй лампочку. Только тихо, – прошептал ему в самое ухо Воротников и полез за кобурой. – Ублюдок, раздавлю гада...
Степан принялся шарить по стене. Нашел лампочку и вкрутил ее. Свет тут же зажегся, заставив их зажмуриться и замереть на какое-то мгновение.
– Смотри, – прошипел Игорь, кивая на дверь. – Он там, Степа. Мы не могли опоздать. Не могли же, так?!
Дверь была приоткрыта. Чуть-чуть приоткрыта. Ровно настолько, чтобы понять, что там, за этой дверью, сейчас происходит что-то неладное. Или собирается произойти. Или... или уже произошло.
– Я первый, – скомандовал Игорь и толкнул дверь плечом, вваливаясь в квартиру.
В квартире было так же темно, как только что на площадке.
– Не включай света! – шепотом приказал ему Воротников, поднимая пистолет на уровень глаз. – Идем, только тихо!
Тихо не получилось. Стоило им сделать по паре шагов, как под ногами что-то отвратительно заскрипело.
– Что это?! – прошипел Игорь, резко тормозя. – Что под ногами?!
Степан зажмурился и замотал головой, пытаясь сосредоточиться, понять и поверить в то, о чем вдруг догадался.
– Что это, Степа?! – шипение Воротникова прозвучало чуть громче и не в меру обиженнее.
– Думаю, – начал он тихо, но тут же прокашлялся и уже в полный голос заявил: – Думаю, это сахар.
– Сахар?! Зачем?!
Он ему не ответил, а громко позвал:
– Таня! Танюша, ты где?!
– Степа, я здесь, – тут же отозвалась она слабым, вибрирующим голоском. – Здесь, в гостиной. Кажется... Кажется, я испортила тебе ковер.
Не обращая внимания на мерзкий скрип под ногами, Воротников со Степаном ворвались в гостиную. По привычке шлепнув по выключателю, Степан включил свет и тут же замер у входа с открытым ртом.
Воротникова изумление тоже не обошло стороной.
Татьяна стояла у окна, обессиленно опершись о подоконник. Голова низко опущена. Плечи вздрагивают. Ноги в коленях полусогнуты. А в руках деревянная скалка для раскатывания теста. Тот, к кому эта самая скалка приложилась, лежал у ее ног, уткнувшись носом в ковер. И из-под левой щеки медленно выплывало густое кровяное пятно. Выплывало и тут же тонуло в густом ворсе ковра.
– Танюша, эй, – позвал ее осторожно Степан и сделал шаг ей навстречу. – Все хорошо, девочка моя! Иди ко мне, скорее. Все хорошо...
Она вздрогнула и подняла на него совершенно несчастные глаза.
– Я насыпала на пол сахара, чтобы слышать, куда он пойдет... Я слышала, как он шел, Степа! Слышала и ждала... А потом ударила его. Он меня не видел, а я его слышала... Я испортила тебе ковер, Степа.
– Не беда, Танюш, не беда. Иди ко мне. – И он снова шагнул вперед.
На парня он старался не смотреть. Он и не соображал сейчас почти ничего, если честно. Главное – Танька, вот она – живая и невредимая стоит перед ним и разговаривает. Он-то думал... Он-то даже боялся думать, что не застанет ее живой... Как увидел, что света в окнах нет, а потом еще эта приоткрытая дверь... Чуть не сдох прямо там, на пороге квартиры. Если бы не Игорь, то точно рухнул бы замертво...
– Тань, ну иди ко мне, чего ты, а! – Степан нервно оглянулся на Воротникова.
Тот уже успел убрать пистолет обратно в кобуру и склонился теперь над поверженным врагом. Просунул два пальца под воротник его куртки и начал искать пульс.
– Кажется... Кажется, несчастного случая не получилось, – с удовлетворением констатировал Игорь и принялся искать взглядом телефон, хотя мобильный переложил в карман из бардачка. – Он жив. Я вызываю милицию, Степа. Уж извини, такой порядок.
Степан слушал и не слушал его. Он во все глаза смотрел на побледневшую Татьяну и шаг за шагом к ней приближался. Просто подойти и схватить ее, и прижать к себе почему-то никак не мог решиться. Какая-то странная оторопь вдруг навалилась на плечи и лишила его всех сил сразу. Все, на что их осталось, это повторять без конца:
– Танюш, ну чего ты, а? Все же хорошо... Чего ты, в самом деле? Иди ко мне... Теперь все позади. Все будет хорошо теперь, Тань. Ну, чего ты, а?!
– Степа! – Ее подбородок задрожал, а в глазах заплескались слезы. – Степа же!!! Разве ты не видишь это?! Я!.. Я, кажется, испортила тебе ковер!!!
