Кровь слепа - Уилсон Роберт Чарльз (читать онлайн полную книгу txt) 📗
— Сеньор Донцов нам покажется? — спросил Фалькон.
— Прибудет в свое время, — отвечал кубинец. — Но прежде, как вы легко можете догадаться, мы должны взглянуть на диски.
— Первым делом я желаю встречи с сыном.
— Сына вы увидите, как только мы убедимся, что диски эти подлинные, — заверил ее кубинец. — Осторожность в данном случае мне кажется извинительной.
Взяв один из четырех стульев с плетеными сиденьями, кубинец сел за стол и раскрыл ноутбук. Фалькон передал ему диски. За спиной кубинца находилась комната с запертой дверью, а подальше, за спинами четырех русских, которые теперь дымили сигаретами, виднелась еще одна. Электричества не было. Помещение освещали газовые и керосиновые лампы, отбрасывавшие ярко-белые и маслянисто-желтые пятна света на деревянный потолок. Пол тоже был пятнистый — темные и светлые грубые керамические плитки кое-где поросли плесенью. Толстые стены, судя по всему, уже много лет не знали побелки. Они облупились, и штукатурка сыпалась на пол.
Кубинец между тем приступил к работе. Проглядывая двадцать пять дисков, он время от времени помечал что-то в блокноте. Звук он приглушил, поэтому записанных стонов и пыхтенья слышно не было. Он прокручивал запись, проигрывал и опять прокручивал.
— Ну и что теперь? — спросил Фалькон, чутко подмечавший каждую деталь, в том числе что русские держались поодаль, словно сторонились пленников. Дистанцию он определить не мог, зная только, что расстояние это его нервирует и смущает.
— Терпение, инспектор, — сказал кубинец. — Когда придет время, вы все узнаете.
— Моего сына здесь нет, ведь правда же? — почти в истерике вскричала Консуэло. — Я чувствую, что держат его в другом месте! Где он? Что вы с ним сделали?
— Материнское чутье изменяет вам. Он здесь, — сказал кубинец, глядя в дальнюю комнату на стоявших там теперь русских. — Ему пришлось вкатить успокоительного. Сделать укольчик. Таких мальчишек, как он, иначе не угомонишь.
— В таком случае дайте мне взглянуть на него. Вы же получили что хотели. И хотя просмотр дисков еще не окончен, вы знаете, что мы передали вам все обещанное.
— Я делаю все по инструкции, — сказал кубинец. — Если я начну своевольничать и нарушать приказ, это окончится плохо.
— Я должна увидеть его! — С этими словами Консуэло встала и направилась к двери.
Русские побросали свои сигареты. Тот, кто находился ближе к двери, выхватил из-за пояса пистолет. Двое других мгновенно окружили ее и взяли в тиски. Она била их кулаками, лягалась, но они словно не чувствовали ударов — даже не жмурились и никак не выражали своей досады или раздражения. Кубинец сказал им что-то по-русски. Они подняли ее и, протащив через всю комнату, бросили в кресло. Когда ее несли, она, отбиваясь, молотила ногами, и один уже занес над ней руку для удара, но кубинец опять сказал что-то по-русски.
— Я просил их быть с вами поаккуратнее, — пояснил он, уже по-испански. — Если бы он вас ударил, вы бы, думаю, и через неделю не очухались, или же он вообще свихнул бы вам шею. Эти люди не очень-то умеют рассчитывать свою силу.
— Не нравится мне это, — сказала Консуэло, и в глазах ее впервые показался страх — не за себя и собственную шкуру. — Очень и очень не нравится!
— А все потому, что вы пытаетесь сопротивляться, — сказал кубинец. — Я понимаю, как это трудно, но постарайтесь расслабиться.
— Тогда объясните нам предусмотренный порядок, — сказал Фалькон. — Она успокоится, если вы расскажете, что с нами будет дальше.
— Я проверю диски. Сейчас проверено уже больше половины, — отвечал кубинец. — Если все будет в порядке, то я позвоню, и сеньор Донцов приедет, чтобы их забрать. Именно тогда вы и увидите вашего сына, перед тем как сеньор Донцов заберет его с собой. Мальчик останется с ним до тех пор, пока не будет выполнена остальная часть договоренности. Вас это устраивает?
Фалькон и Консуэло переглянулись. Ей даже не пришлось мотнуть головой — и без того было ясно, что устроить это их не может. Никоим образом. Кубинец глядел куда-то поверх экрана. Он знал, что предстоит. Он уже бывал в подобных ситуациях и знал, что лучше всего человек умеет распознавать приближение своей кончины. Он знал, как в гражданских войнах происходят убийства, знал, как убивают соседей, близких знакомых, людей, с которыми вместе рос, с чьими семьями дружишь с самого детства. Обычно людей сгоняют, как стадо, в загон и держат там, чтобы убить в них все человеческое, а тогда уже они, как овцы, только и годятся что на убой! Кубинец знал, что обо всем начинает догадываться и Фалькон, глядевший сейчас на русских в попытке понять их и что они собираются делать. Теперь Фалькон понял, что означала эта их отчужденность, желание держаться в отдалении, они старались сохранять дистанцию, чтобы не почувствовать людей в своих будущих жертвах и чтобы не зародить в тех предчувствия грядущей гибели — скотина ведь не предчувствует приближения ножа.
— Зачем вы это делаете? — спросил Фалькон.
— Что именно?
— Не заставляйте меня это произносить.
— Успокойтесь, инспектор. Все будет хорошо, — сказал кубинец. Сказал лениво, словно из гамака.
Потом он позвонил по мобильнику, поговорил по-русски.
— Вы знали Марису Морено? — спросил Фалькон.
Кубинец пожал плечами. Захлопнул крышку мобильника и, кивнув русским, принялся укладывать в коробку диски и закрывать ноутбук. Тяжелый день был — работа в офисе, а под конец еще и это малоприятное дело.
— Ну а деньги? — спросил Фалькон. — Разве деньги вам не нужны?
— Получить их сейчас слишком сложно, — отвечал кубинец.
— А недостающие диски, те, что зашифрованы? — спросил Фалькон, когда к нему уже подошли.
— У нас нет возможности взломать код, — сказал кубинец.
Двое русских, по одному слева и справа, повели Фалькона в темноту. Консуэло ринулась к двери, за которой находился накачанный успокоительным Дарио. Один из русских, обхватив ее за талию и оторвав от земли, стиснул, прижав к себе. Другой удерживал ее брыкающиеся ноги. Вдвоем они и ее выволокли наружу.
Они прошли за дом. Дорогу осветили фонарики. Луны на небе видно не было. Темнота была такой ощутимо густой, что Фалькон удивлялся самой своей способности двигаться, делать неровные спотыкающиеся шаги. Ветерок веял сыростью — где-то рядом чувствовалась вода, поблизости обозначилось озеро. Луч фонарика уперся вниз, а потом внезапно скользнул по двум кучам свежевырытой земли, за которыми начинались густые травы Фалькону даже не верилось, что все это происходит с ним… с ними. Как он с его опытом мог допустить подобное безумие?
Яма была глубокой. Та землечерпалка в сарае. При полной нелепости происходящего все наконец совпало. Но что поделаешь теперь, если проявил такую вопиющую непредусмотрительность! Его поставили у дальнего края ямы, затем повернули спиной к озеру и лицом к приземистой деревянной хижине. Другие два русских приволокли Консуэло, тихую, несопротивлявшуюся. Они помогли ей встать рядом с ним. Фалькон ухватил ее руку, переплетя ее пальцы со своими, поцеловал ладонь.
— Прости, Консуэло, — смиренно сказал он.
— Это я должна просить у тебя прощения, — отвечала она. — Я первая попалась на эту удочку.
— Не могу поверить, что дал себя так одурачить.
— Так и не повидала я Дарио, — слабым голосом с горечью сказала она. — Что теперь с ним будет? Что они сделали с моим бедненьким сыночком?
Он неуклюже поцеловал ее, на секунду приник к ней всем телом, она тоже прижалась к нему. Русский разнял их, толкнув на колени у самого края ямы. Но они продолжали держаться за руки, и пальцы их оставались сцепленными. Двое русских, что притащили к яме Консуэло, уже возвратились в дом. Оставшийся фонарик был брошен на землю и теперь освещал яму, ее темное и сырое от близости озера нутро. Щелкнули предохранители. На головы их легли, придавив их, тяжелые руки. Они сильно, до боли, до хруста в костях сжали пальцы друг друга. Прокричал филин. В ответ негромко хохотнула его самка. Неужели это последнее, что они услышат перед кончиной?
