Топ-модель - Валяев Сергей (книги .txt) 📗
И были мы счастливы, и никто из нас не хотел думать о завтрашнем дне. Я верила, что все будет хорошо. Не должно быть плохо. Иначе нет смысла жить. Не так ли?
— Машенька, давай дискеточку, — требовал охотник на людей.
— Не дам.
— Маша!
— Возьми сам, — смеялась я.
— Где она?
— Там.
— Где там?
— В трусиках.
— Ау-у-у!
— Возьмешь сам?
— Не-е-ет!
— Ну тогда я её выброшу. В окошко…
— Маша-а-а-а-а!
И теперь, сидя под холщовым разноцветным зонтом китайского ресторанчика, что рядом с бульваром Клэбер, где цветут парижские каштаны, я пью обжигающий кофе и смотрю на чужой праздный и праздничный мир — смотрю и вспоминаю те странные события двухгодичной давности, вспоминаю с легкой ностальгией.
Наверное, это наша национальная черта ностальгировать по прошлому, припоминая даже то, что не следовало бы помнить. Впрочем, памятью трудно руководить, как и людьми. Память строптива и порой заставляет вернуться в прошлое, даже если ты вовсе этого не желаешь.
Сегодня в семь утра по местному времени была разбужена звуком телефона. Я сразу узнала голос своего первого мужчины.
— Привет, парижанка, — сказал он. — Как там Эйфелевая башня. Еще не упала?
— Здесь ничего не падает, не горит, не взрывается и не тонет, ответила я. — Это все у вас, родной.
— Но-но, ты же патриотка, Мария, — рассмеялся. — Быстро отвыкаешь от нашей суровой действительности?
— Есть чуть, — призналась. — Что случилось на этот раз?
И мой первый мужчина просит (не в службу, а в дружбу) проследить за неким господином В., прибывающим авиарейсом из Москвы.
— Не надо ли его пристрелить? — пошутила. — У меня сегодня дефиле, милый…
— Машенька, умоляю.
— Алекс, — сокрушалась, — ты поросенок.
— Хрю-хрю, — согласился. — Всегда твой.
И теперь я сижу близ бульвар Клэбер, пью горький кофе и вспоминаю прошлое — и мне кажется, это было не со мной? Однако нет, это было со мной — это было с нами…
Итак, мы мчались по ночной скоростной трассе на джипе и я резвилась, как могла. «Играла» с любимым на грани пошлости и непристойности. Очевидно, это выплескивались мои эмоции. Риск — благородное дело, но, наверное, не до такой степени.
— Ну, все-все, Маша, — страдал менхантер. — Нам надо отдавать информацию.
— Кому?
— Старкову.
— Фи, как с вами скучно, — сдалась. — Вот ваша информация, а я с вами больше не дружу.
— Спасибо.
— Ага, — смотрела на мелькающую стену черного-черного леса.
— Не обижайся, сейчас закончим это дело, и я весь твой.
— Да? — подпрыгнула. — Весь мой?
— О, Господи!.. Маша, лучше займись делом.
— Каким делом?
— Сними аппаратуру. Со своей головы.
— Пожалуйста, — рвала волосы на голове. — Проклятие, тут какие-то заколки.
— Аккуратнее-аккуратнее, это же материальная часть.
— А перстень?
— Что?
— Тоже возвращать?
— Не знаю, — пожимал плечами. — Ну, оставь себе. На память.
— Ну… спасибо…
— Пожалуйста.
У МКАД нас, победителей, встречает несколько машин, одна из них генеральско-патриотическая «Волга». Я вижу, как Стахов передает Старкову «мой» пластмассовый бокс, усмехаюсь, знал бы генерал, где этот сверхважный предмет находился. Впрочем, он, скорее всего, знает. Для него это мелочи жизни — главное, цель достигнута. А все остальное — романтические бредни.
По возвращению в джип Алекс сообщает, что мне объявлена благодарность. И добропорядочно целует меня в щеку.
— Это от имени командования.
— И все?
— Пока все.
— Мало будет.
— Мы ещё работаем по этой проблеме?
— А что?
— Ничего, — не желает говорить. — Лучше мы подстрахуемся.
— В смысле?
— Сейчас катим на конспиративную квартирку…
— Как? — возмущаюсь я. — Опять?
— Всего на два-три дня, Маша.
— Почему?
— Не будем испытывать судьбу, — и, наконец, признается, что сейчас будет проходить тотальная зачистка Системы, которую возглавлял г-н Шопин. Возможно, Система будет сопротивляться, и поэтому лучше будет, если я пережду грозу в убежище.
— То есть на меня могут подумать?
— Подумать о чем?
— Что я… того… информацию…
— Нет, конечно, но, повторяю, зачем испытывать судьбу. Всего два-три дня карантина.
— Черт знает что, — вздыхаю. — Мы так не договаривались.
— Ты — бесценный наш кадр, тебя надо беречь.
— Как нефть, газ и лес, — вспоминаю прошлое. — А какая там информация?
Ответ моего спутника уклончив: информация о системе поставок наркотиков по всему миру, список руководителей Картеля и так далее.
— А почему такая информация и так хранилась — в простеньком сейфе.
— Усадьба — это сейф, который мы не могли вскрыть. То есть могли, но с тяжелыми последствиями.
— А у нас легко?
— Нормально.
— Не переплюнула ли я знаменитую Мата Хари?
— Пока нет, — смеется Стахов. — Но у нас все впереди.
— Нет-нет, — сопротивляюсь. — Хватит с меня. Моя карьера — топ-модель.
— Это будут разовые поручения. Не в службу — в дружбу.
— Черт дери! — искренне ругаюсь я.
— Маша, выбор за тобой, — утверждает Алекс. — Но жаль терять такого красивого агента.
— Вот именно: я для тебя только агент.
— Красивый агент.
— И все?
— В каком смысле?
— Я ещё красивая, говорят, девушка…
— И что?
— …
У меня больше не было слов — я устала. Я хочу спать — одна. Как спит город со счастливыми людьми, не подозревающими о глобальных тектонических подвижках в государственно-политическом пласте страны.
Новая конспиративная квартирка находилась на Малой Бронной, с окнами выходящими на Тверской бульвар. Милое двухкомнатное гнездышко, похожее на гостиничный номер с телевизором и мебелью. В шкафу чистое белье и женские халатики. В кухне — огромный холодильник, набитый продуктами. Стандартный санузел. Окна плотно зашторены. Металлическая входная дверь. Без телефона.
— Бункер, — комментирует Стахов, когда я осмотрелась. — Жить здесь можно вечно.
— Тюрьма, — говорю. — Тауэр. На три дня меня хватит. Но не больше.
— Зато у тебя будут веселые соседки, — смеется охотник на людей.
— Соседки? Или сосед?
— Соседки-соседки, — и называет сестер Миненковых.
Я подрублено падаю в кресло — нет, только не это! Лучше смерть от рук нового маньяка. А в чем дело, удивляется Алекс, приятные дамы, профессионалки. Они невозможные, ты понимаешь, невозможные. Потерпи, разводит руками, приказ, даже я бессилен. Я бы заплакала, да нет сил. Вот так всегда: делаешь людям добро, а они тебя муруют вместе… вместе с макаками!
— Алла и Галя не макаки, — твердит менхантер. — Ты посмотри на них другими глазами. Добрыми.
— Иди к черту!
— Болтают, да! Но профессионалы крепкие.
— Вот и оставайся с ними! А лучше со мной.
— Не могу, родная! Дела-дела…
— Ну, иди по своим делам, — вырываю из шкафа халат и с чувством оскорбленного достоинства удаляюсь в ванную комнату. Да, пропади все пропадом!
Отмокая в теплой воде от прошлых событий, понимаю, что устала смертельно. Никогда так не уставала. Нет, я ещё не готова к такой сложной работе. Может, и хорошо, что у меня будет три дня — отдохну, переведу дух, чтобы с новыми силами… М-да!
Выйдя из ванной комнаты, не обнаруживаю своего любимого. Как — снова сбежал? Нет, сидит на кухоньке и чистит пистолет «Стечкин». Мой герой настолько сосредоточен, что не замечает меня. Или делает вид, что не замечает. Видимо, действительно, «зачистка» по Картелю предстоит серьезная.
Я отступаю в комнату, тихо падаю на кровать, застеленную простынями, пахнущими дивноморским родным домом, закрываю глаза и, уплываю в сон, как на облаке…
Никогда не жила в коммунальной квартире и никогда не подозревала, что жизнь в ней может вызвать столько отрицательных эмоций — у меня. Сестры Миненковы достали меня так, что на третий день возникло твердое решение… их усыпить. Нет, такого желания не было — первый день.
