Семь дней в мае - Нибел Флетчер (книга регистрации TXT) 📗

— Первой группы? — спросил президент. — Вы думаете, что был еще один перелет?

— Да, сэр, как вам, вероятно, известно. Тридцать транспортных самолетов должны были прибыть на эту проклятую секретную базу в семь ноль-ноль (в семь часов утра) завтра. Потом я узнал, что время прибытия передвинуто на двадцать три ноль-ноль сегодня.

— В одиннадцать часов вечера сегодня?

— Да, сэр.

— Подождите минутку, Барни. — В телефоне замерло, и Рутковский догадался, что президент закрыл рукой микрофон. Возможно, у Лимена как раз в это время проходило совещание с генералом Скоттом или еще с кем-нибудь по этому вопросу. Рутковский ждал, вертя в пальцах погасшую сигару. Прошло несколько минут — и он снова услышал голос президента:

— Барни, дело очень серьезное. Оно связано с важными военными вопросами, и мне нужен ваш совет. Вы можете прибыть сюда еще раз — прямо сейчас?

— Да, я полагаю. По телефону их решить нельзя, сэр?

— Нет. Требуется ваше личное присутствие.

— Понимаю, господин президент, но как быть с этими транспортными самолетами?

— Барни, это и есть один из вопросов. Когда вы можете прибыть?

— Господин президент, учитывая дорогу на аэродром и с аэродрома, я могу быть через три часа. Вас это устраивает?

— Хорошо, хорошо. Нет, одну минуту. — Президент снова умолк, но на этот раз ненадолго.

— Барни, не так важно время, как соблюдение тайны. Вы не могли бы прилететь сами, я хочу сказать: без пилота?

— Разумеется. — Генерал усмехнулся. — Я все равно должен налетать свои часы. Я могу прилететь на истребителе, но надо будет заправиться в пути. Дайте мне четыре часа.

— Это немало. Вот что, Барни, только чтобы об этом действительно никто не знал. Пожалуйста, никому не говорите, куда направляетесь. А когда сядете в Эндрюсе, придумайте какой-нибудь предлог личного характера. Скажите, например, что собираетесь навестить больную сестру или еще кого-нибудь из близких где-то в Мэриленде. Где угодно, только не в Вашингтоне. Потом возьмете такси и подъедете к восточному входу в Белый дом. Охрана будет вас ожидать. Вы можете надеть штатское платье?

— Да, сэр. — Рутковский был в недоумении, но президент не стал больше ничего объяснять.

— Ладно, Барни, до вечера.

— Слушаюсь, господин президент.

Генерал Рутковский снял китель со спинки стула и рассеянно сунул одну руку в рукав.

— Ни черта не понимаю, — пробормотал он и, поправив галстук, поспешно вышел из кабинета.

Лимен положил трубку и повернулся к сидящим в кабинете. С минуту он молчал, глядя куда-то вдаль. Рей Кларк никогда еще не видел своего старого друга таким утомленным, таким печальным и одиноким. Кристофер Тодд с тонкой улыбкой на лице и с торжествующим взглядом пристально смотрел на Лимена. Кейси, напротив, старался не смотреть в лицо президенту, устремив взгляд на ярко освещенный солнцем памятник Вашингтону.

Над городом слышалось тихое жужжание самолета. Через открытые окна в комнату лилось пение пересмешника, устроившегося на вершине большой магнолии. В комнате царило молчание.

Лимен засунул руки в карманы пиджака и закусил губу. Когда он заговорил, голос его показался всем старчески усталым.

— Надо начинать действовать сегодня же вечером, — сказал он. — Времени остается совсем немного.

— Мы согласны с вами, господин президент, — произнес Кларк.

— Помоги мне бог снести это бремя. — Лимен, казалось, вовсе не слышал слов Кларка.

Тодд возвысил голос, словно стараясь разогнать мрачное настроение президента:

— Вы победите, господин президент. Вы одержите верх, если будете действовать точно и быстро.

Лимен улыбнулся терпеливой и сочувственной улыбкой и мягко прошелся по ковру.

— Сегодня вечером не будет победителей, Крис. Будем надеяться, что в стране сохранится спокойствие.

Президент встряхнул головой, словно пробуждаясь от глубокого сна, и опустился в кресло.

— Ну ладно, — сказал он, — перейдем к делу.

— Как мне кажется, — оживленно проговорил Тодд, — надо начать с трех мероприятий. Во-первых, вы вызываете к себе Скотта и отстраняете его от должности. Во-вторых, вы рассылаете всем командующим телеграммы за своей подписью: объявляете об отставке Скотта и воспрещаете всякие передвижения войск в течение последующих сорока восьми часов без вашего особого распоряжения. В-третьих, вы посылаете генерала Рутковского на базу «У» с распоряжением немедленно ее ликвидировать.

— Ваше мнение, Джигс? — Президент вопросительно посмотрел на Кейси.

— Меня беспокоит, господин президент, известное всем нам специальное приспособление, позволяющее контролировать телевизионную сеть страны, — сказал Кейси. — По-моему, кто-то должен отвезти письмо от вас генералу Гарлоку в Маунт-Тандер с указанием не вмешиваться без вашего личного разрешения в работу гражданских телевизионных станций.

— Я не думаю, что есть необходимость посылать Барни в Нью-Мексико, — сказал Лимен Тодду после минутного раздумья. — Ему лучше быть здесь. Существуют сотни всяких тонкостей в системе военной связи, и он поможет нам справиться с этим делом. Я даже не знаю, в чем все эти тонкости заключаются.

— Это верно, — заметил Кларк. — И я предложил бы Рутковскому отдать распоряжение, чтобы эти транспортные самолеты не вылетали из Форт-Брэгга под угрозой военного суда, если он сочтет нужным пойти на такую крайнюю меру.

— Разумеется, надо все рассказать Барни, — согласился президент. — Судя по нашему телефонному разговору, его вряд ли придется особенно убеждать. Факты настолько бросаются в глаза, что никто сейчас не может их игнорировать.

Кейси провел рукой по своим коротко стриженным волосам.

— Господин президент, мне не хочется говорить плохое о генералах, но вы значительно укрепите свои позиции, если сместите также генерала Хардести и назначите на его место генерала Рутковского. Тогда он получит возможность отдавать распоряжения своей властью.

— Я уже так и решил, Джигс, — сказал Лимен. — И, разумеется, я должен объявить обо всем стране.

— Только не сегодня, Джордан, — вмешался Кларк. — Оставьте это на завтра. К тому же Фрэнк Саймон, вероятно, упадет замертво, когда услышит, что вы сместили Скотта.

— Бедняга Фрэнк, — сказал президент, — я не очень-то жаловал его эту неделю, не правда ли?

Кейси все еще был неспокоен.

— Господин президент, если позволите мне сказать, я считал бы, что лучше вам самому позвонить генералу Хастингсу в Форт-Брэгг и приказать, чтобы ни один из этих самолетов не поднялся с аэродрома. Я не уверен, что он подчинится генералу Рутковскому.

— Я думал, что безоговорочное подчинение — главная черта военных, — ядовито заметил Тодд.

— Это верно, сэр, — вспыхнул Кейси, — но когда в верхах внезапно происходят какие-то сдвиги, реакция на приказания меняется. Надо дать каждому офицеру некоторое время, чтобы приспособиться к переменам. Иначе он не будет уверен, что приказы, которые он получает, законны. Кроме того, Хастингс принадлежит к армии, а Рутковский — к авиации, а между этими видами вооруженных сил всегда было соперничество. Но если приказ отдает президент, никто не может поставить под сомнение его законность.

— Я не вижу оснований тревожиться насчет этой треклятой братии из ОСКОСС именно сегодня, — сказал Кларк. — Если у Бродерика не будет самолетов, он не сумеет вывезти с базы своих людей.

— Но у него уже есть двенадцать самолетов, — указал Тодд. — Вы сами видели, как они приземлились.

— Я думаю, об этом мы посоветуемся с Барни, когда он приедет, — сказал Лимен. — Очевидно, переброска людей с базы намечена не раньше полуночи.

— Разрешите мне внести еще одно предложение, господин президент, — попросил Кейси.

— Пожалуйста.

— Я думаю, вам следовало бы позвонить всем командующим, перечисленным в телеграмме генерала Скотта о «скачках» в Прикнессе. Скажите им только, что тревога отменяется и они должны оставаться на своих местах до дальнейшего распоряжения.