Проклятие древних жилищ(Романы, рассказы) - Рэй Жан (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
— Кенмор преследовал Фантома, а Фантом проник сюда, чтобы разделаться с тем или другим человеком, как обычно поступает…
Кершов перестал писать. Он не прислушался к моим словам. Встал и поспешно удалился.
— У меня куча работы, — вздохнул он, спускаясь по лестнице.
— Продолжай, Хилдувард, — настоятельно потребовал Патетье, когда мы остались одни. — Господин Кершов не верит в твои способности сыщика, а я верю.
— Фантом знает место за матовыми стеклами галереи и знает, что может легко и быстро уйти от преследования. Когда тебя легко ранили, попытка провалилась, но на этот раз ему бы удалось убить тебя, не вмешайся Кенмор.
— Вполне возможно, — кивнул Патетье, соглашаясь. — А… выжженные глаза?
— Тут я ничего не понимаю! — в отчаянии воскликнул я.
— В этом и состоит трудность, — угрюмо сказал он, — ты прочел тонны полицейских романов, изучил методы господина Лекока, был первым в Генте, который что-то узнал о Фантоме и его преследователях Кенморе и… как зовут второго сопляка?
— Токантен?
— Токантен или другой тип с таким же смешным именем! Опять ткнулись носом в пустоту, — впервые Патетье выглядел растерянным и сожалел о своей страсти к сыщикам и их расследованиям. — На самом деле лучше бы этот кровавый бедлам остался в книгах, — проворчал он, — жизнь прекрасна, проживать ее здорово! Знаешь, Хилдувард, у меня безумное желание закрыть цирюльню раз и навсегда и отправиться подальше отсюда — в Патагонию на вершину Везувия!
Патетье никогда не ладил с географией и был уверен, что Швейцария стоит на берегу Атлантического океана.
— Патагония очень далека от вершины Везувия, которая, кстати, необитаема, — улыбнулся я, — тебе лучше начинать с Арденн. Погода там хорошая и мягкая, чтобы провести несколько дней приятного отдыха.
— Подумаю, — сказал Патетье и ушел.
Когда я остался в библиотеке один, она показалась мне мрачной и зловещей. Я вспомнил последние слова моего друга. Патетье боялся! Патетье боялся! Этот энергичный человек, о чем свидетельствовали его хладнокровие и флегматичность весь этот год ужасов, думал о спасении своей шкуры.
Мог ли я осуждать его?
Я только пожалел, что он не предложил мне сопровождать его, и сильнее ощутил свое одиночество.
— Вы еще не легли? — вошел Кобе Лампрель. Его прирожденная веселость, казалось, оставила его. У него был мрачный взгляд. — Я солгал господину Кершову.
— Надеюсь, он не заметил. Кобе, я не сомневался в этом, — печально вымолвил я.
— Это не была собачья морда. Это даже не был мужчина.
Я молча кивнул.
— Это была женщина… я позволил ей уйти.
— Почему? — прошептал я. — Ведь она убийца, а Кенмор…
— Плевать мне на Кенмора. Если бы он проник к нам, как вор, я бы прикончил его, сыщик он или нет. Женщина его не убивала, а закричала потому, что единственная видела, что здесь происходит, даже через полуматовые стекла.
— Ты прав, Кобе, — вздохнул я. — Я знал это. Ты разглядел ее лицо?
— Нет. Я оставил капюшон у нее на голове, но ощутил запах ментоловой пастилки, которую она сосала!
— Бог хранит ее, кем бы она ни была! — воскликнул я.
— Да, Господь лучше видит, что происходит в сердце людей, чем Кершовы и Кенморы, вместе взятые, а полицию я оцениваю не столь высоко, чтобы обсуждать то, что предпочитаю хранить при себе.
Утром я обнаружил записку Патетье в почтовом ящике.
Мой дорогой Хилдувард,
Я решил последовать твоему совету. Отправляюсь проветриться в Арденны, как ты их называешь.
Как только найду тихий уголок, где смогу забыть о сыщиках и убийствах, ты сможешь присоединиться ко мне.
Когда почувствую себя прежним и вернусь в Гент, то сожгу все эти романы.
Твой преданный Патетье.
Я, не глядя, снял с полки приключения Робинзона Крузо. Как и он, я пребывал на острове, окруженный опасностями. Но Пятница присматривал за мной.
Глава десятая
Фантом
Я не представлял, что конец злоключений так близок.
Во второй половине дня в дверь позвонил полицейский и передал просьбу господина Кершова немедленно прийти в замок Ромбусбье. Я, забыв о моросящем осеннем дожде, помчался в старый квартал, где когда-то жил, и, пробегая по Темпельгофу, бросил меланхоличный взгляд на закрытые ставни цирюльни Патетье. Я переживал, что старый друг так внезапно покинул меня. Во дворе древнего жилища я увидел бригадира и пятерых полицейских в гражданском.
— Комиссар ждет вас в коридоре, господин Сиппенс, — сообщил бригадир, отдав военное приветствие.
Я взбежал по крыльцу, толкнул дверь и удивленно вскрикнул. Рядом с Кершовом стояла моя бывшая служанка Барбара в кургузом черном платьице, карнавальной шляпке на голове и с перекошенным плечом.
— Барбара! Как…
Кершов знаком велел мне замолчать.
— Будет время для объяснений, — твердо сказал он. Он выглядел взволнованным и даже возбужденным. — Следуйте за нами, — потребовал он.
Мы не обменялись ни словом, поднимаясь по лестнице, пока не пришли в низенький зал, откуда потайная дверь вела в подземелье. Кершов возглавлял шествие, Барбара, прихрамывая, шла за ним, я остался в арьергарде. Открыв дверь и готовясь спускаться по спиральной лестнице, Барбара вышла вперед. Кершов не помешал ей. После нескольких шагов внизу она остановилась.
— Тихо… Вы ничего не слышите? — спросила она.
Мы прислушались… слышен был странный шум.
— Словно… — начал Кершов.
Но Барбара прервала его:
— Дерутся! Боже, не дай нам опоздать!
Она пробежала мимо тюремной камеры и замерла рядом с маленьким низким залом с колодцем. Из-за закрытой двери доносился глухой шум: топот ног и прерывистое дыхание. Я увидел, что Кершов достал револьвер и крепко сжал его. Барбара повернулась к нему.
— Как только открою дверь, стреляйте! — требовательно прошептала она. — Никаких колебаний… стреляйте… и стреляйте, чтобы убить, иначе никто не выйдет отсюда!
— Знаю, — пробормотал господин Кершов, поднимая револьвер, — ломайте дверь.
Барбара изо всех бросилась на дверь. Та распахнулась. Признаюсь, все произошло со скоростью молнии. В бледном свете кучерского фонаря, стоявшего на бортике колодца, были видны двое борющихся мужчин. Вначале я не узнал их, поскольку они тесно сплелись. Господин Кершов с колебанием навел револьвер на дерущихся. Один из драчунов резким рывком попытался вырваться из объятий другого и попал в свет фонаря. Я узнал обоих: это были Борнав и Патетье, которые сражались не на жизнь, а на смерть.
— Он высвобождается! — крикнула Барбара. — Стреляйте! Грохнул выстрел. Сквозь полумрак пролетела огненная стрела.
— Попал! — крикнула Барбара, когда один из мужчин рухнул на пол с пронзительным воплем.
Я, как сумасшедший, заплакал. У моих ног… неподвижно… мертвый… лежал Патетье.
— Вы… убили… того, кого не надо было убивать! — завопил я, угрожая Кершову кулаком.
— Нет, — тихо сказала Барбара и указала на Борнава, который почти без сознания упал на руки офицера полиции. — Это… Токантен!
— А он? — выкрикнул я, указав на труп своего старого друга.
— Фантом!
Я был готов выплюнуть ей в лицо свое несогласие, гнев и возмущение, но Барбара оттолкнула меня и закричала:
— Вон отсюда! Забудьте обо мне…
Борнав и Кершов бросились к двери, не сказав ни слова, а я, застыв от удивления, уставился на Барбару. Она бросилась к колодцу, потом нагнулась и подобрала с плит нечто, напоминающее большие очки. Ого! Рисунок на клочке бумаги Тюитшевера.
— Боже, сжальтесь над нами, — пробормотала Барбара, — глаза Бусебо!
Она отвернулась и бросила очки в колодец.
Господи! Тряхнуло так, словно началось землетрясение. Зашатались пол и стены. Из колодца взметнулся столб серого пара и посыпались каменные обломки. Я ощутил сильный удар по голове и провалился в черную бездну.
