Героиновые пули - Щелоков Александр Александрович (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Что поделаешь, тюремщики прекрасно знали: покладистым и сговорчивым человека делают боль, страх и униженность. Чтобы узник почувствовал всю меру бесправия, которую ему уготовило государство, его с первых шагов необходимо низвести до положения животного, загнанного к клетку, дать ему понять все, кто попадают в руки правосудия и правоохраны — дерьмо и погань, недостойные человеческого обхождения.
Только отойдя от стресса, который правил им в минуты погони, Алексей стал медленно приводить в порядок воспоминания происшедшего и успокаивать взбудораженные чувства. До вечера он, не садясь и не прислоняясь к стене, медленными шагами ходил по камере, втайне надеясь, что на ночь дадут что-нибудь, на что можно будет прилечь.
Вместо этого в камеру пришел адвокат. В всяком случае так ему сам представился мужчина с габаритами боксера-тяжеловеса, одетый в простенький потертый на коленях и рукавах люстриновый костюм. Он привередливо повел носом, принюхался, осмотрел пол и стены и мрачно констатировал:
— Пещера Алладина, не так ли?
Алексей промолчал. Адвокат подошел к двери, что-то сказал охраннику и тот принес две табуретки.
— Так будет лучше, верно?
Алексей промолчал.
— Вижу, вы не оратор, — усмехнулся адвокат. — Садитесь. Говорить буду я.
Не показывая ничем радости, что может наконец-то присесть, Алексей опустился на табурет.
— Так вот, Моторин, я здесь оказался по поручению весьма влиятельных людей. У одного из них — фамилию пока называть не стану — убит брат. Его вы знаете. Это господин Жетвин. Брат высоко оценил ваше вмешательство в дело и в то, что вы наказали убийцу. Однако сразу скажу — его расположение не избавляет вас от шанса пойти под суд. Вы понимаете, что совершили убийство?
— Была бы возможность, повторил бы… — Алексей ответил напористо и зло. — Впрочем, теперь все равно.
— Давайте так, Моторин. Я работаю на человека, которому не безразлична ваша судьба. Он не заинтересован в том, чтобы вас упекли в зону. А такой шанс есть. Но вы должны точно представлять свое нынешнее положение.
— Я его представляю, — Алексей скривил губы в горькой усмешке. — На моих глазах убили человека. Я пытался остановить преступника. Совершив одно убийство, он мог пойти и на другие…
— Логично, Моторин. Очень логично, но юридически неграмотно. Вы считаете, что совершили мужественный гражданский поступок. На деле учинили преступление. Давайте рассмотрим ситуацию с самого начала. Защищать граждан от насилия и произвола обязана милиция. Вы, Моторин, у Жетвина не были телохранителем, не имели лицензии на такую деятельность. Верно? А если бы имели её, то должны были поступить соответственно обстоятельствам.
— Как это понять?
— Можно было повалить Жетвина на землю, укрыть его своим телом от пули.
— Когда голова человека на моих глазах лопнула как арбуз и он упал, прикрывать его можно только саваном.
— Значит, надо было поставить в известность милицию. Там знают, как ловить и обезвреживать убийц. А вы, Моторин, схватили оружие и в атаку. Это в демократические законы не вписывается…
Алексей устало прикрыл глаза. В душе все кипело. Он бы сейчас встал и послал адвоката подальше, но здравый смысл подсказывал, что само появление юриста и весь дурацкий на первый взгляд разговор, который тот затеял, не очень понятная разведка его взглядов и настроений.
— Выходит, задержать убийцу преступно?
— Моторин, дорогой, вы его не задержали. Вы его застрелили. Он не сопротивлялся, он убегал. Не угрожал оружием. А вы ему влепили в спину заряд. И наповал…
— А если бы он в меня стрелял?
— Прекрасно! Это бы уже играло в вашу пользу.
— А попал бы? Ранил?
— Совсем хорошо! И разговору бы не возникло.
— Что же может светить по закону человеку, который прихлопнул наемного убийцу?
— Уголовное наказание, дорогой мой. За убийство. В нашем обществе право карать преступников присвоило себе государство. Больше того, из перечня наказаний оно исключило смертную казнь. И вдруг некий Моторин сам выносит приговор и приводит его в исполнение.
— Это все происходило в условиях нервного стресса. В состоянии аффекта.
— Прекрасно. Если дело дойдет до суда, я постараюсь использовать такую подсказку. Но прошу учесть, и следствие и прокурор сегодня не заинтересованы в оправдании Моторина. Я уверен, дело будет подано так, что некий Сорокин, наемный убийца, выполнял заказ преступной группировки. После совершения акции его должен был убрать второй киллер. Моторин. Что он и сделал.
— Но это же глупость…
— Раскрытие заказных убийств — самая слабая сторона нашей милиции. Не будем искать причины почему и отчего. Куда главнее понять простое — за этот случай схватятся так, что шансов выкрутиться у некого Моторина не останется. На вас, мой дорогой, навешают столько статей, что ало не покажется.
— Например?
— Хороший вопрос. Давайте вместе пройдемся по кодексу. Начнем с такого простого проступка как самоуправство. Вы отобрали у охранника фирмы «Трансконтиненталь» помповик «иж». Служебное оружие. Между прочим, снаряженное патронами. Под угрозой оружия заставил водителя подогнать трейлер к забору. Этот эпизод можно и не выпячивать, но следствие обязательно постарается разобраться как вы сумели перемахнуть через высокий забор, оборудованный средствами защиты от не санкционированного проникновения на территорию базы и откуда у вас появилось оружие. Конечно, статья триста тридцатая слабовата для данного случая, но лишение свободы до пяти лет потянет.
— Так, — кивнул Моторин, соглашаясь. — Обвинение логичное.
— Пойдем дальше. Есть статья двести двадцать шестая. Хищение, либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Как неизбежно установит следствие, гражданин Моторин завладел помповиком стрелка Рюмина с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья владельца оружия. За такое Моторину светит срок от пяти до двенадцати лет. С конфискацией или без оной. Тут уж на усмотрение судьи…
Алексей тихо выругался. Широкая физиономия адвоката расплылась в ехидной улыбке.
— Против закона не попрешь, Моторин. Мир наш таков, что все мы потенциальные преступники и каждому можно припаять срок. Был в сталинские времена такой знаменитый судья Ульрих. Председатель военной коллегии Верховного суда СССР. Он пересажал и отправил под пулю тысячи людей. Но вошел в историю юриспруденции афоризмом: «Дайте нам человека, статью мы ему подберем всегда». Сталина расплевали. Ульриха забыли, а статьи под человеков как подбирали, так и подбирают. Да, чтобы не забыть, имеется на тебя ещё одна. Сто восьмая…
— Сколько же их, — тряхнул головой Алексей. Обилие статей, которые закон мог повесить ему на шею не пугало, а лишь удивляло.
— Дайте нам человека, Моторин, и мы его испечем по всем правилам демократического правосудия. — Адвокат ещё и шутил. — Убийство, совершенное с превышением мер, необходимых для задержания лица, вот ваша первая вина. Понимаете? Вам бы, Моторин, крикнуть киллеру: «Гражданин, вы убили человека. Это не хорошо. Остановитесь, положите оружие и подойдите ко мне. Я отведу вас куда следует». Так было бы очень правильно. А что случилось? Моторин прицелился и человеку, который от него убегал, влупил полный заряд в спину, чуть ниже пояса. Если прокурор окажется последовательным, он плавно переведет разговор к статье сто пятой. Это чистое убийство. Срок от шести до пятнадцати лет…
Алексей вздохнул.
— Короче, дело мое труба?
Адвокат вытер платком вспотевший лоб. В камере царило спертодушие старого солдатского сапога, и человеку с воли дышалось здесь нелегко.
— Давайте так, Моторин. Вы за собой вину ощущаете?
Алексей горько засмеялся.
— Кто её за собой когда ощущает? Что бы ни сделал, всегда найдешь оправдание. Разве не так?
— Так вот условие, которое ставит мой клиент. Он пойдет на нарушение закона и… Пусть не пугает вас моя откровенность, выкупить вас у ментовки. Во сколько это обойдется, вас не должно интересовать…
