Держи хвост пистолетом - Калинина Дарья Александровна (книги без сокращений TXT) 📗
– Будучи Беллой, ты скорей произвела бы на него впечатление как мужчина, – съязвила Мариша. – Очень уж ты мужественно выглядишь без парика и макияжа.
Небольшую драку предотвратила Гуля, которая протиснулась между двумя женщинами и поспешно воскликнула:
– Не тратьте силы, у нас еще длинный путь.
Я от души была ей благодарна, так как Оксанина комплекция внушала уважение и сама по себе, а в совокупности с навыками борьбы, о которых та вскользь упомянула, окончательно отбила бы желание у всех благоразумных людей ссориться с ней. А благоразумие никогда не было отличительной чертой Мариши. Поэтому до Гулиного деда мы добирались в полном молчании, сидя в кузове открытого грузовика, в котором в лучшее время перевозили скот, а что перевозили в худшее, даже думать не хотелось. До самого сада нас, понятное дело, не довезли, туда и дороги толковой не было, поэтому мы вылезли из кузова, поблагодарили водителя и дальше пошли пешком.
– А зачем ты сюда той ночью, когда дед потерял свои очки, приезжала на машине? – не удержалась я от вопроса.
– За фруктами, – пояснила Оксана. – Мой красавец покоя мне не давал, все время требовал разносолов и развлечений. Пришлось порыскать по округе в поисках вкусных вещей. В тот раз я вспомнила про этот садик и заехала сюда. И с тех пор чувствую себя виноватой, хотя очки я деду сломала совершенно случайно. Просто не заметила их в темноте.
Над садиком в нескольких местах поднялся дымок и тянуло аппетитным мясным духом.
– Кого это дед в гости заманил? – удивилась Гуля. – Для себя одного он не стал бы столько костров разводить.
– По-моему, у него там не меньше десятка гостей, – хорошенько принюхавшись, подтвердила Оксана. – Хоть здесь нам чего-нибудь перепадет из съестного.
Мы с Маришей тут же припомнили, что у Гули так увлеклись бензином, что совершенно позабыли про завтрак. Теперь же наши животы напомнили о себе таким мощным ворчанием, что впору было порадоваться тому, что мы стоим на безлюдной дороге и некому тут слышать эти раскаты.
– Пошли скорей, – скомандовала Мариша и первой помчалась в сторону сада, предоставив нам следовать за ней.
Где-то на половине дороги ее обогнала Оксана, и к полуразрушенной мечети она вылетела первой. Нам не было видно, что там происходит, так как все пространство было скрыто от нас широкими Оксаниными плечами и ветвями. Но явно, что на поляне происходило нечто неожиданное и неприятное, потому что Оксана на всем скаку встала словно вкопанная, и Мариша, бегущая за ней, врезалась в нее. Я врезалась в Маришину спину, и почти сразу же мне пониже поясницы вонзилось острое Гулино колено.
– Что там? – недовольно осведомилась Гуля.
Но ответа на свой вопрос она не дождалась, так как Оксана в этот момент как раз круто повернулась и попыталась бежать назад. Этому ее намерению сильно мешали мы трое и особенно Гуля, которой из-за ее малого роста все время казалось, что она упускает массу интересного. Теперь она пыталась выяснить, что же все-таки происходит на поляне, подпрыгивая на одном месте и стараясь разглядеть что-нибудь за нашими головами. Мы таким избытком любопытства не страдали, к тому же перекошенное от ужаса лицо Оксаны избавило нас от последних его остатков. Мы тоже повернулись и приготовились бежать, но оказалось, что поздно. Позади всей нашей компании стояли двое бородатых чеченцев с поднятыми автоматами и мрачно смотрели на взлетающую в воздух Гулю.
– Что там? – повторила она, уже изрядно запыхавшись.
– То же, что и позади тебя, – ответила Оксана.
Мариша тем временем пихнула меня локтем в бок и медленно подняла руки вверх, демонстрируя тем самым свои самые мирные намерения. Гуля поспешно обернулась назад, и из ее груди вырвался страдальческий стон:
– Опять они! Ой, Белла, ты же обещала, что на этот раз все будет иначе!
– Белла? Что это еще тут за Белла? – раздался знакомый голос, заставивший нас всех покрыться холодным потом и пожалеть о том, что мы вообще родились на свет и, в частности, что оказались здесь.
В голове у Мариши кипела могучая работа мысли. Она прикидывала, удастся ли уговорить полковника, чтобы он обменял Гасана на нас четверых, и, что было более проблематично, удастся ли убедить в выгодности такого обмена чеченского командира. А если нет, то стоят ли наши жизни того, чтобы обменять их на жизнь премьера? Как ни крути, выходило скверно. Пока мы тряслись от страха, из-за деревьев вышла хорошо нам знакомая личность и с живым интересом уставилась на нас.
– Так я и думал, – с глубоким удовлетворением произнес командир боевиков. – Опять вы и Фатима. Что на это раз? Бронетранспортеров у нас нет и вашими стараниями вообще ничего нет.
– Сколько можно напоминать нам про тот злосчастный танк, который вы бросили на дороге! – не выдержала Мариша. – К тому же нам от него никакой пользы не было. А что касается всего остального, то разбирайтесь с полковником.
– Какая говорливая, – умилился командир. – Ну, ничего, недолго тебе осталось говорить.
Другого человека эти слова заставили бы усомниться в правильности выбранной тактики и как следствие этого заткнуться, но на Маришу они подействовали прямо противоположным образом.
– И ничего вы нам не сделаете, – вызывающе бросила она. – Потому что премьер все еще в наших руках и ваш племянник тоже.
Неизвестно, что бы сделал с нами командир, скорей всего, он даже пытать нас перед смертью не стал бы, а быстро бы пристрелил на месте, но когда он потянулся к кобуре, на тропинку вышло новое действующее лицо. Увидев его, командир покрылся какой-то плесневелой бледностью, которая проступила даже сквозь густой загар. После этого он сделал пару нерешительных шагов назад, оступился и шлепнулся на какой-то удачно подвернувшийся камень. При этом он с видом барашка, предназначенного на шашлык и отлично сознающего это, пялился на дородную женщину, стремительно приближавшуюся к нам в сопровождении сразу двух десятков телохранителей.
Женщина явно не была расположена к шуткам, добежав до командира, она схватила его за шиворот и принялась энергично трясти его, осыпая громкими словами, даже отдаленно не смахивающими на дружеское приветствие.
– Мама Гасана, – меланхолично пояснила нам Оксана, продолжавшая стоять с поднятыми руками. – Требует вернуть своего сыночка.
– Кажется, нам повезло, – воодушевилась Мариша. – Она тебя немного знает, может быть, удастся с ней договориться.
– Она меня никогда не любила, – развеяла все наши надежды Оксана. – А после того, как я отшила ее сыночка, и вовсе охладела ко мне. И к тому же, чтобы она узнала меня, надо снять парик и превратиться в Беллу, но тогда меня может узнать кто-нибудь из бандитов, и перед смертью еще и пытать будут.
– А что мама твоего институтского приятеля сейчас говорит? – поспешно прервав ее откровения, спросила Мариша.
– Непереводимо, – ответила Оксана. – Самое приближенное, что я могу подыскать в русском, это «сын вонючего и никчемного шакала».
– Это она братца своего так? – ахнула Мариша. – А что еще она говорит?
Оксана не ответила, ей было некогда, она слушала. Она так увлеклась, что даже забыла держать руки поднятыми вверх. Мы не понимали ни слова из беседы любящих родственников, поэтому нам оставалось только с завистью глазеть на Оксану.
– Потрясающе, – наконец произнесла Оксана. – Никогда бы не подумала, что старый хорек способен на такое. Ну, это все меняет.
– Что меняет? – не выдержала Гуля. – Нас освободят?
– Нет, но зато теперь понятно, что ты и в самом деле не убивала Мурата.
– Кто бы сомневался! – возмутилась Гуля. – Я вам сто раз твердила, что всего лишь стукнула его по башке и ушла. Я понятия не имею, кто в него всадил те пули. Он ведь от пулевого ранения умер, не так ли? Я умею держать себя в руках, и мне отлично известно, что от легкого сотрясения мозга такому джигиту ни за что не помереть. Я все-таки заканчивала медицинские курсы, поэтому с легким сердцем и оставила его у бассейна, чтобы очухался.
