Концерт для скрипки со смертью - Хэррод-Иглз Синтия (электронные книги без регистрации .txt) 📗
– А я думаю, что ее тетка должна была быть довольна этим.
– Да, возможно. Она не любила Анн-Мари. Вдобавок, в музыке она просто кретинка. Очень не хочется говорить такие резкие слова о своей невесте, но это святая правда. Ах, так вы не знали, что я собирался жениться на миссис Рингвуд? Леди с довольно зрелым шармом, но от этого она не становится хуже; и если она не дружит с музами, то, по крайней мере, она теперь будет очень, очень богата, в особенности потому, что вы, господа, были настолько любезны, что прекратили следствие по делу ее покойной племянницы. А я всегда могу спокойно послушать музыку в тишине моей операционной. Никто не может иметь сразу все.
– Я полагаю, миссис Рингвуд проживет как раз столько времени, сколько ей понадобится для оформления нового завещания, – услышал Слайдер собственный голос. То, что он сказал, было ужасно, но Хилдъярд не стал возражать, а, наоборот, хихикнул.
– Что вы, что вы, неужели я настолько неискусен? Вы должны были бы уже понять, инспектор, что когда миссис Рингвуд покинет этот мир, раньше или позже, то ничего подозрительного в ее смерти не будет. Ни у одного врача не возникнет ни малейших колебаний при выдаче свидетельства о смерти.
– Тогда почему вы убили Анн-Мари таким своеобразным способом? Вы же могли сделать ее смерть похожей на естественную или на самоубийство.
Лицо ветеринара на мгновение помрачнело, но голос оставался обычным.
– При всех обстоятельствах вы заслуживаете вознаграждения хотя бы за свою откровенность. Почему, ради всего святого, вы могли подумать, что это я убил Анн-Мари?
Это прозвучало очень естественно и убедительно, и Слайдер заставил себя вновь вспомнить наготу мертвой Анн-Мари, посиневший язык Ронни Бреннера, залитые кровью глазницы Саймона Томпсона. Он ощутил неимоверную усталость. На какое-то краткое мгновение он усомнился, не было ли все же что-то подмешано в виски, но тут же отбросил эту мысль. Может быть, он действительно просто «сломался». И если так, то ему уже нечего было терять.
– Давайте притворимся, – тяжело сказал он, – что это всего лишь такая салонная игра. Только для моего личного удовлетворения. Я думаю, что знаю, как все это было, ну, почти все, есть только один или два момента...
– А обязан ли я удовлетворять вашу любознательность?
– Нет, конечно. Но все равно, исключительно ради подтверждения моей аргументации, я правильно угадал, что пентатол – из вашей операционной? Как я представляю, все ваши записи совершенно безупречны, и учет наркотиков проведен в полном объеме?
– Естественно.
– Вы устроили встречу с ней в пабе после их выступления для записи на телецентре. Вы похитили ее ежедневник, так что знали, что ее не будут разыскивать несколько дней. Вы уехали в ее машине. Я полагаю, свою вы оставили где-то в таком месте, где ее не могли бы опознать?
Хилдъярд не вставая с кресла отвесил ему комичный поклон.
– Поезда из Оксфорда очень удобны и часто ходят к тому же, – произнес он как бы без всякой связи с вопросом Слайдера.
Слайдер кивнул, понимая, что получил косвенный ответ.
– Да, Оксфорд. Она привезла вас на квартиру, которую для вас подобрал Ронни Бреннер. Вы завели ее внутрь. Вы... – он тяжело сглотнул. Он не мог выговорить следующие слова. – Потом вы забрали с собой ее вещи и доехали в ее машине до Оксфорда, пересели в свою машину и уехали домой, где и уничтожили одежду. Я думаю, как вы это сделали? – Он секунду подумал. – Думаю, у вас есть какая-то печь? Что вы делаете с трупами животных, которых вам приходится усыплять? Я не думаю, что каждому владельцу так уж хочется самому хоронить своего любимца.
– В задней части хирургии есть печь, – заметил Хилдъярд, в глазах которого появился странный блеск. – Очень похожа на те, которые применяют в крематориях. Все, что туда попадает, просто испаряется и очень эффективно.
Слайдер кивнул.
– Потом вам пришлось вернуться в Лондон и очистить ее квартиру, унеся все личные бумаги, чтобы после нее не оставалось ничего, что могло бы случайно рассказать о ее преступной деятельности. Но вы забыли о скрипке – о «Страдивариусе». Поэтому вы вернулись второй раз. Вы думали, судя по ходу вещей, что у вас еще очень много времени. Наверное, вы испытали шок, когда узнали, что ее так быстро опознали. Тогда вы запаниковали и убили старую леди...
Лицо Хилдъярда неожиданно выразило досаду.
– Мой дорогой инспектор, похож ли я на человека, который способен впасть в панику? Это вовсе не я убил старую леди, как вы изволили выразиться. Это как раз была бы плохая работа, ибо в этом вообще не было необходимости.
– В общем, эта смерть могла быть и результатом несчастного случая, – честно признался Слайдер. – Даже если у нас и не было в этом уверенности. Но ведь это же вы поработали над Томпсоном, так ведь? Он стал нитью, ведущей к правде, да и в любом случае, это был подходящий способ связать воедино все концы. Поэтому вы подогнали ее машину поближе к дому Томпсона, каким-то образом заставили написать предсмертную записку и перерезали ему глотку одним из ваших скальпелей. С вашей стороны было очень умно заметить, что он левша, пока он писал записку, и сделать разрез соответствующим образом. Мой друг сказал мне, что хирурги одинаково владеют обеими руками. Это правда?
– О, да. Иногда бывает, что оперировать приходится под таким углом, что правой рукой это делать невозможно. Лучшие хирурги могут работать обеими руками одновременно, держа в пальцах разные инструменты ради скорости работы.
Слайдер на некоторое время умолк, обдумывая следующий вопрос, и тут Хилдъярд прервал его размышления.
– Я удивлялся, как вы ухитрились опознать тело Анн-Мари столь быстро? Я читал в газетах, что она была полностью раздета и при ней не было ничего из вещей, по которым можно было бы опознать труп, и что ее никто не разыскивал.
– Натертость на шее, – объяснил Слайдер. Он по-прежнему чувствовал огромную усталость, и на мгновение прикрыл глаза. – Один из моих людей определил ее как характерную для скрипачей, так что мы опросили все оркестры, показывая ее фотографию.
– Ах, вот как! Понимаю, – задумчиво произнес ветеринар. – Должно быть, не было никакого способа замаскировать эту натертость...
– Нет. – Слайдер открыл глаза. – Но зачем надо было резать ее ногу? Почему вы не придали ее смерти естественный вид, вид самоубийства, например?
Часть самообладания Хилдъярда покинула его. Он явно возбудился, глаза его сузились и в них мелькнул проблеск скрываемых чувств – может быть, это была злоба? Он сжал губы, как бы удерживая себя от неосторожного ответа, но через мгновение все же заговорил.
– Я любил Анн-Мари. Вы даже не представляете себе этого! Она была моим созданием. Она была моим неофитом. Я воспитал и взлелеял все, что в ней было...
Он замолчал столь же внезапно, как заговорил, и глаза его похолодели. Он отвернулся и безразличным голосом закончил:
– Приказам сверху необходимо повиноваться, что бы каждый индивидуум ни думал о них. И повиноваться без всяких вопросов. Иначе – хаос. В бизнесе точно так же, как на военной службе.
– Бизнес! – Слайдер зашевелился, вырываясь из теплых объятий кресла и пытаясь сесть прямо. – Как вы можете называть это бизнесом?! Если вы действительно знали ее всю ее жизнь, как вы могли хладнокровно убить ее и теперь ничего не чувствовать, да еще называть это бизнесом?
Хилдъярд резко поднялся и навис над ним как башня, но Слайдер зашел уже слишком далеко, чтобы почувствовать угрозу. Крепкие пальцы забрали стакан из его руки, и он услышал холодный голос.
– Проклятие, я не должен был наливать вам так много. Наверное, вы уже прилично выпили перед приездом ко мне. Давайте, возьмите себя в руки, пьяный дурак! Теперь я не могу отпустить вас отсюда. Вы вообще не должны были появляться здесь. Будь я проклят, не надо было мне впускать вас.
И он все еще ничего не подтвердил, подумал Слайдер. Не отрицал, но и не подтвердил прямо. У него не было сомнений в вине Хилдъярда; но даже если дело было прекращено, ничто из его предположений не получило подтверждения. Нет свидетелей. Нет свидетелей? Сильная рука все еще лежала на его плече, сжимая его как в стальных тисках, и Слайдер сделал запоздалую встревоженную попытку высвободиться. Он не хотел ощущать на себе те самые руки, которые совсем недавно затянули обрывок провода на шее Ронни Бреннера.
