Держи хвост пистолетом - Калинина Дарья Александровна (книги без сокращений TXT) 📗
– Вот, вот! – обрадовалась Мариша. – Вопрос по существу. Думаю, что одной из нас придется сменить не только возраст, но и пол.
– И переодеться в мужа данной старушки? – догадалась я. – Для этого потребуется халат, длинная борода, и вообще вряд ли получится. Ведь мужчины тут лиц не прячут, это тебе не пустыня. А сколько грима на мою физиономию ни положи, все равно я на старичка буду мало похожа.
– Ты напрасно себе льстишь, – заявила мне Мариша. – Надо только чуточку постараться, и все будет в порядке.
– Все равно стариком я быть не согласна, – решительно отказалась я. – Если нас остановят, то именно мне придется объясняться, а я по-местному ни бум-бум.
– Ты всегда можешь прикинуться глухим, – великодушно предложила Мариша, но я твердо стояла на своем.
– Ладно, – с тяжелым вздохом согласилась моя подружка. – Пусть будут две старушки. Старушки тоже могут быть глухими, к тому же здесь женщину вообще за человека не считают, поэтому вряд ли обратятся с вопросом.
Мы намотали на себя несколько слоев гостиничных полотенец, а сверху напялили самое темное и бесформенное, что у нас было с собой. Мариша натянула на себя длинный синий сарафан, прикрыв его вырез черной кофтой. Когда она согнулась и закашлялась, то эффект был потрясающий. Казалось, что передо мной стоит столетняя старушенция, которую лучше вообще не трогать, а то рассыплется от времени. Я выбрала для себя черную юбку в складку, которая за счет намотанных на заднице полотенец несколько перекосилась.
– Будешь делать вид, что тебя радикулит скрутил, – посоветовала мне Мариша.
Под юбку я надела синюю ночную рубашку, которую кто-то забыл в нашем номере, а поверх всего этого меховую накидку с кресла. В темноте она легко сойдет за безрукавку. Волосы мы обильно припудрили нашедшимся у Мариши в сумке тальком, сразу же постарев на несколько десятков лет. После этого я скособочилась, как только могла, и заковыляла по комнате, переваливаясь с ноги на ногу, как утка.
– Блеск! – заключила Мариша. – Теперь тебе бы еще палку, но ее мы найдем на улице.
При этих словах мне стало тоскливо.
– Да чего ты трусишь, – убеждала меня она. – Если наша блондинка не боится ходить одна по улицам, то чего же нам с тобой бояться?
– У нее пистолет, – плаксиво протянула я, но в это время раздался щелчок замка в соседней двери.
– Пора! – заключила Мариша. – Главное – не забывай ковылять.
Мы выскользнули в коридор, но Оксаны там не было. Вместо нее обнаружилась какая-то особа в темной одежде, которая спешила к пожарной лестнице.
– Пошли за ней, – потянула меня за рукав Мариша. – Все это выглядит очень странно.
В этом я с ней была полностью солидарна. Две старухи в длинных юбках, карабкающиеся в ночи по шаткой пожарной лестнице, и в самом деле выглядели бы в глазах отдыхающих весьма странно. А отдыхающих, как назло, было много.
– И чего они все выползли? – злобно бормотала Мариша себе под нос. – Уже спать давно пора. Просто столпотворение какое-то.
Мне было не до обсуждений странностей наших соседей. Я была занята тем, что старалась не потерять из виду ту особу в черном, которая выскользнула из номера Оксаны и которую Марише приспичило преследовать. Особа оказалась на редкость проворной и к тому же постоянно смотрела вверх. Поэтому ползти за ней по лестнице и оставаться при этом незамеченными оказалось невозможно.
– Бегом к лифту! – скомандовала я и первой припустила вперед.
Мариша скакала следом, бубня что-то о необходимости соблюдения осторожности. К лифту мы подлетели как раз, когда из него выходила целая группа туристов с фотоаппаратами и кинокамерами. Я не успела затормозить и на полном ходу врезалась головой в живот какого-то упитанного дядьки. Судя по тому, как он охнул, удар был болезненный. Его жена истерично заверещала, но тут, на наше счастье, подоспела Мариша, которая, не особенно вслушиваясь в вопли женщины, запихала меня в лифт, вытолкав оттуда оставшихся туристов, и нажала кнопку первого этажа.
– Ты заметила, что один нас все время фотографировал? – обратилась она ко мне.
– Тебе показалось, – заверила ее я, испугавшись, что после ночной слежки, если мы останемся живы, нам еще предстоит выкрадывать пленку из номера не в меру ретивого туриста.
Но на препирательства о том, кто из нас прав, времени уже не оставалось, так как лифт остановился на первом этаже. Мы из него вышли и оказались в холле.
– Хромай! – приказала мне Мариша.
Я послушно захромала. Но вместо благодарности услышала:
– Что ты еле тащишься?! Так мы вовек не догоним ту бабу.
Я начала хромать быстрей, зрелище, должно быть, было душераздирающим, потому что администратор и присутствовавшие гости провожали нас сочувствующими взглядами, а швейцар даже открыл для нас дверь, чего обычно делать всячески избегал. Выскочив из гостиницы, мы с Маришей мигом забыли о своих хворях и припустили бегом, провожаемые удивленными взглядами все тех же постояльцев. К пожарной лестнице мы подоспели как раз вовремя, чтобы увидеть, как наша подопечная спрыгнула с нее и, выбрав самый темный и несимпатичный переулок, устремилась в него.
– За ней, – прошептала Мариша, которая к этому времени уже отломала сук от какого-то растения и смастерила из него для меня клюку.
Опираться на клюку и одновременно хромать оказалось значительно сложней, чем просто хромать. Я убедилась в этом уже через несколько метров. А наша тетка мчалась вперед словно торпеда. Мы проследовали по целому лабиринту узких улочек, которые были образованы многочисленными сараями и складскими помещениями, выстроившимися вдоль железной дороги. Место было не из самых живописных, я бы сюда и днем не решилась сунуться, опасаясь заблудиться и остаться здесь навсегда. Однако дело было сделано, и теперь вся надежда была только на женщину, за которой мы следили. Теперь только она могла вывести нас из этой путаницы узких проходов и обширных свалок.
– Она тут словно дома, – поделилась со мной Мариша. – Как ты думаешь, что ее связывает с Оксаной? Почему она вышла из ее номера? Может быть, это ее очередная сокурсница?
Времени на обсуждение этого вопроса у нас не осталось, так как предполагаемая сокурсница Оксаны остановилась возле невзрачного домика и три раза стукнула в окно. Два раза быстро, потом через небольшой промежуток времени еще раз. Ей никто не ответил, тогда она подошла к двери и толкнула ее. Дверь отворилась сразу же. Казалось, это женщину насторожило. Но, немного поколебавшись, она все-таки вошла внутрь.
– И что нам теперь делать? – оскорбленно пробормотала Мариша.
Чувствовалось, что поведение загадочной особы задело ее до глубины души. Я в это время как раз с тоской раздумывала, какого черта мы, две дуры, поперлись провожать какую-то местную тетку до ее дома, куда она и без нас отлично бы добралась. И как нам теперь отсюда выбираться. Очнулась я, чтобы услышать, как Мариша бормочет:
– Надо посмотреть, что она там делает.
– И думать забудь! – возмутилась я. – Такие дома обычно имеют внутренние дворики, и там сидят огромные злые псы. Их тут специально не кормят в надежде на то, что они будут пробавляться ночными гостями. Или наткнемся на хозяина, а он окажется еще старой закалки и по-русски ни в зуб ногой, как мы объясним ему, что нам нужно? Он еще вобьет себе в голову что-нибудь непотребное. Старички тут бодрые, до самой могилы сохраняют полную боевую готовность к продолжению рода.
– Вечно ты все преувеличиваешь, – недовольно отмахнулась от меня Мариша и поперлась прямиком к двери, за которой несколько минут назад исчезла наша преследуемая.
Рассудив, что оставаться одной среди пустынной улицы, на которой вполне реально появление даже не одного дедушки, а целой компании припозднившихся старичков, я поспешила следом за Маришей, и очень вовремя, потому что она уже открывала дверь.
– Ты что-нибудь слышишь? – спросила у меня она, остановившись на пороге.
Я прислушалась, но из глубины дома не донеслось ни единого звука. Всякого нормального человека этот факт успокоил бы, но Мариша почему-то насторожилась и посоветовала мне быть осторожней. Пока я возмущенно хватала ртом воздух и придумывала, что бы мне ей половчей ответить, она сделала несколько шагов, и мы оказались в узком коридоре, сплошь заставленном сундуками.
