Призрак из страшного сна - Ольховская Анна Николаевна (книги .TXT) 📗
Очень тяжелым – ей снился Сергей. Гнусно ухмыляясь, он медленно расстегивал пуговки ее блузки, а она ничего не могла сделать! Она даже пошевелиться не могла, лежала бревно бревном, словно ее опоили чем-то. И закричать Марфа тоже не могла: губы оказались склеенными. Девушка могла только мычать, хрипеть, стонать, с ужасом наблюдая за действиями белесоглазого…
Но зато мычала она, судя по всему, впечатляюще, потому что из кошмара ее вырвала соседка по комнате, Катя, изо всех сил затрясшая Марфу за плечи:
– Проснись! Да проснись ты!
– А, что? – подхватилась девушка, испуганно глядя по сторонам. – Где он? Ушел?
– Кто? Кто ж тебе такой страшный приснился, что ты прям задыхалась! – Катя скептически усмехнулась. – И мычала так жутко, словно душат тебя. Фредди Крюгера, что ли, увидела? Он тебя своими ножичками полосовать собрался, да? Он всегда во сне приходит!
– Какой еще Крюгер? – мучительно поморщилась Марфа – голова от недосыпа налилась свинцовой тяжестью. – Не знаю я такого…
– Так сходи в видеосалон, деревня! Там как раз «Кошмар на улице Вязов» показывают! Жутик такой, я чуть не описалась прямо там, в зале!
– Мне и по жизни жутиков хватает, – проворчала Марфа, с трудом сползая с кровати – голова болела все сильнее.
– Так что снилось-то? – крикнула ей вслед Катя, но соседка по комнате уже вышла, прихватив с собой полотенце.
В женском туалете, одном на весь этаж, Марфа наскоро ополоснула лицо ледяной водой, а потом приложила руки к вискам, вытягивая через них боль.
Девушка почти воочию видела – хотя глаза ее были закрыты, – как из головы в ее руки сочится черная муть. Вот уже руки стали такими грязными, словно она их в болото окунула. Теперь – пора.
Марфа несколько раз энергично стряхнула руки над выщербленной фаянсовой раковиной, а затем тщательно вымыла их куском хозяйственного мыла.
Прислушалась к себе – голова больше не болела. Вот и отлично! Спасибо, баба Клава, за науку!
Теперь быстренько позавтракать – и на работу. Сегодня ее дежурство, сутки. Надо еще «ссобойку» собрать, отлучаться надолго, чтобы сбегать в столовку, нельзя. Да и не нравилась Марфе столовская пища, камнем ложившаяся в желудок. Лучше уж самой что-то приготовить, пусть и холодное потом придется есть, зато вкусно и не печет потом в животе.
Марфа как раз разворачивала свои запасы, когда увидела через стекло вахтерской будки приближавшуюся Любашу.
Девушка радостно улыбнулась и приветственно помахала подруге рукой. Но та почему-то на приветствие не ответила, и вообще – обычно светящееся улыбкой, круглое личико Любаши сейчас было хмурым и расстроенным.
Марфа отложила в сторону «ссобойку» и поднялась, чтобы открыть подружке дверь вахтерки, всегда запиравшуюся на замок.
Вернее, это Марфа ее всегда запирала, как и положено по инструкции, а вот ее сменщица, Лариса Петровна, дама пенсионного возраста, такой ерундой не заморачивалась – у нее вахтерка всегда стояла нараспашку.
Но если для Ларисы Петровны эта работа была всего лишь добавкой к пенсии, то для Марфы место вахтера автоматически объединялось с местом в общежитии. Поэтому все инструкции девушка выполняла неукоснительно.
Кроме одной – о нахождении посторонних в вахтерке. Да и то пускала сюда Марфа только Любашу.
Подруга молча вошла внутрь и уселась на стул Марфы. Губы Люба сжала в куриную гузку, носик курносый задрала, отвернулась и молчит. Только сопит громко и обиженно.
Марфа покачала головой, усмехнулась и, прислонившись плечом к стеклу вахтерки, поинтересовалась:
– Ну, и чего ты дуешься? Небось из-за орясины своей белобрысой?
– Сама ты орясина! – немедленно парировала подружка. – Размахалась кулачищами! Ну как так можно?! Ты же девушка, а не пацан! Знаешь, как Сережа потом надо мной насмехался? «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты»! Хихикал: мол, если подруга у тебя – мужик в юбке, то и ты, наверное, такая же! Говорит, эту твою Марфу надо в зоопарке показывать, как самку неандертальца. И что в сказке «Морозко»…
– Люба, а ты все оскорбления в мой адрес пришла мне перечислить? – грустно улыбнулась Марфа.
Подружка густо покраснела и виновато шмыгнула носом:
– Извини… Просто Сережа вчера вел себя совсем по-другому. Обиделся из-за тебя и весь вечер занудничал. Ни одного ласкового слова, ни одного поцелуя! И домой к себе не пригласил, как раньше… Прямо в подъезде каком-то затащил наверх и… Ну… – Любаша вздохнула, а затем улыбнулась: – А знаешь, мне даже понравилось! Грубо, да, но ощущения совсем другие, когда знаешь, что в любой момент дверь какой-нибудь квартиры откроется, и… Но ты все равно не права! Ты должна извиниться перед Сережей.
– Что-о-о?!
– Ну, я хочу, чтобы вы подружились с ним, – жалобно пролепетала Любаша. – Ты ведь моя лучшая подруга, будешь свидетельницей на моей свадьбе, и нельзя, чтобы свидетельница и жених терпеть друг друга не могли! А Сережа сказал, что разрешит мне с тобой дружить, только если ты извинишься!
– Люба, ты что, совсем с ума сошла?! Ты же сама возмущалась домостроем в моей семье – как отец мой скажет, так и будет! А теперь что? Какой-то белесый придурок будет тебе указывать, с кем можно дружить, а с кем нет?! Что с тобой, подружка? Ты в какую-то амебу превратилась!
– И ничего не амебу! – запальчиво выкрикнула Любаша, вскакивая со стула. – Я люблю Сережу, вот и все! Тебе не понять! Вот влюбишься сама, тогда и судить будешь!
– А насчет свидетельницы на свадьбе – что, Сергей уже сделал тебе предложение? И распоряжается как твой будущий муж?
– Не сделал! Но сделает! А ты на самом деле вела себя вчера ужасно!
– Люба, ты вчера была слепой и глухой?! – Марфе не нравилось, что она тоже сорвалась на скандал, перешла на крик, но куриная слепота подруги начинала ее раздражать. – Ты не видела, что твой разлюбезный Сереженька нагло приставал ко мне?
– Не придумывай! Это ты ему глазки строила! Он мне так сказал!
– Все, Люба, – Марфа устало опустилась на освобожденный подружкой стул, – тебе лучше уйти. А то мы с тобой всерьез поссоримся, а я этого не хочу. Давай-ка мы обе успокоимся, а завтра-послезавтра встретимся и все обсудим. Хорошо?
– Не вижу ничего хорошего! – вздорно прошипела Любаша, но затем вздохнула и буркнула: – Ладно, договорились.
Глава 7
Самое тяжелое в суточных дежурствах – не спать по ночам. Вернее, спать, в принципе, не запрещалось, но раз в час вахтер должен был обходить весь корпус, проверять – не забрались ли воры или просто шалопаи какие-нибудь.
Марфа знала, что ее сменщица даже и не думала ходить по этажам и дергать двери за ручки – заперто, не заперто? Лариса Петровна замыкала дверь корпуса, вытаскивала из-за шкафчика раскладушку и, плотно откушавши перед сном, укладывалась на скрипящее ложе. Впрочем, этот скрип – как и ее собственный храп – вовсе не мешали бабульке спать сладко и крепко. До самого утра.
В принципе, она, наверное, была права – за все то время, что Марфа проработала вахтером, ни разу девушка не обнаружила ни воров, ни шалопаев. Темнота и тишина – это были единственные обитатели учебного корпуса сельхозакадемии по ночам.
Но Марфа все равно старательно выполняла предписанные ей обязанности. А вдруг проверка придет какая-нибудь? Или действительно кто-то заберется, к примеру, в химлабораторию (насчет которой девушку предупреждали особо, не объяснив, правда, причин) именно в ту ночь, когда она решит лечь поспать?
В общем, Марфа приносила с собой маленький трескучий будильник, ежечасно пугавший тишину и темноту заполошным звоном.
Обычно ночная вахта проходила пусть и тяжеловато, но в целом не особо выматывала ее. Крепкий молодой организм девушки уверенно справлялся с ночными бдениями.
А в это дежурство все было иначе. Наверное, сказывалась предыдущая бессонная ночь, но, чем ближе стрелки часов приближались к полуночи, тем труднее было Марфе просыпаться по звонку будильника. Хорошо хоть, что она, предполагая нечто подобное, принесла с собой бодрящий травяной чай, приготовленный по бабушкиному рецепту.
