Груз семейных ценностей - Горская Евгения (первая книга .TXT) 📗
Леночка сидела в плетеном кресле с планшетом в руках. Положила планшет на стол, поднялась.
– Мы решили побыть здесь ночью, – призналась Настя. – На всякий случай.
– Что хочешь думай, – покачала головой Елена Анатольевна. – А свет я у вас в окне видела. Ну не с ума же я сошла? Был там огонек, то ли от фонарика, то ли от телефона. Я тогда еще на крыльцо вышла, покричала, думала, мама твоя приехала. А потом уже пошла участковому звонить. Не надо было?
– Ну что вы! – возразила Настя. – Конечно, надо. Спасибо вам. Так купить что-нибудь в магазине?
– Нет, Настенька, спасибо. Вчера ходила. – Соседка подошла к окну, потрогала незнакомый Насте цветок в горшке. – Плохо мне без Иры. Одиноко. Я ведь ее с детства знала. Уеду я, наверное. Тоскливо здесь и холодно.
– Подождите, – попробовала уговорить соседку Настя. Она знала, что Елена Анатольевна очень любила дачную жизнь. – Во второй половине июля тепло обещают. Лето еще наступит.
– Все время Иру вспоминаю, – вздохнула Елена Анатольевна. – Я в последний раз ее видела утром, накануне этого кошмара. Мы у забора стояли, разговаривали, а потом девушка какая-то к ней пришла.
– Какая девушка? – насторожилась Настя.
– Незнакомая. Сказала, что из больницы. Я сразу отошла, вернулась в дом.
– Какая девушка? – опять спросила Настя. – Как она выглядела?
– Красивая, – сказала соседка. – Немного моложе тебя. Среднего роста, очень стройная, тоненькая. Брюнетка, коротко стриженная. Сейчас редко короткие стрижки носят, а на самом деле это очень женственно.
– О чем они разговаривали? – не отставала Настя. – Вспомните, Елена Анатольевна.
– Я сразу ушла, Настенька. Не слышала. Да какая теперь разница?.. Ира здесь жила, у нее много знакомых. А разговор был обычный, не напряженный. Иначе я обратила бы на это внимание, ты же понимаешь.
Ничего больше у соседки узнать не удалось. Настя шла по пустой дороге, стараясь не замочить джинсы об мокрую траву, и все равно замочила. Нужно было надеть сапоги.
Такая же мокрая и холодная трава была, когда она встретила Сережу. Только тогда был не июль, а конец сентября.
Настя везла ткани с подмосковного склада. Придирчиво выбранные рулоны лежали на заднем сиденье ее тогдашней «Киа», и Настя периодически на них поглядывала. Обычно ткани привозила Катя, но в тот день она встречала каких-то родственников, а знакомого водителя, которого они иногда использовали именно для таких экстренных случаев, как назло, в Москве не оказалось. Вот и пришлось ехать Насте.
Что мотор стучит как-то по-особому, она заметила километрах в пятнадцати от Москвы. Сначала хотела не обращать внимания, но потом все-таки съехала на покрытую мокрым песком обочину. И правильно сделала, потому что больше пары километров не протянула бы, как потом объяснил ей знакомый автослесарь Денис, которому Настя и позвонила, стоя у машины в мокрой траве. Денис обещал приехать, как только сможет добраться, и она терпеливо ждала.
Мимо, не снижая скорости, проезжали машины, и только бежевая «Хонда» остановилась.
– Вам помочь? – опустил стекло Сережа. То есть тогда она еще не знала, что это Сережа.
– Нет! – отрезала Настя.
Он тронул «Хонду», но через несколько метров снова остановился, вылез из машины. Уже стемнело, трасса была мокрой, песок на обочине тоже.
– Давайте я посмотрю, – предложил Сережа. – Что с машиной?
– За мной сейчас приедут, – хмуро объяснила Настя и отвернулась от непрошеного помощника.
Сережа не уехал, он остался. Он остался с ней навсегда.
– Ты всегда останавливаешься, когда видишь девиц у обочины? – допытывалась потом Настя.
– Никогда не останавливаюсь, – улыбался он.
– А около меня почему остановился?
– Потому что ты моя судьба. Я же не мог проехать мимо собственной судьбы.
Ей хотелось, чтобы он говорил что-то другое. Что увидел ее и сразу влюбился на всю жизнь, например. Впрочем, и то, что он говорил, Настю вполне устраивало.
Она знала, что она его судьба.
В магазине стояла очередь. Женщина с параллельной улицы с мальчишкой лет семи и незнакомый мужчина. Женщина придирчиво осматривала печенье, которое предлагала ей Маша, и морщилась. Настя Маше посочувствовала. Мальчик дергал мать за руку и что-то канючил.
Наконец печенье было выбрано, хмурая мама с ребенком удалились, мужчина купил две банки пива и четыре бутылки воды, и Настя начала набирать продукты.
У мамы было хорошо. Поиграли с Илюшей, потом уложили его спать. Кроватку мама купила, когда Илюша только родился, но малыш спал здесь только несколько раз. Алина укладывала его, приходя к матери, когда малыш был еще грудной.
Мать почитала ему сказку, малыш заснул, они с Алиной спокойно пообедали. А потом Алина засобиралась.
– Побудьте еще! – ненавязчиво уговаривала мать. За эту ненавязчивость Алина ее уважала, знала, что матери хочется, чтобы внук остался подольше.
– Пойду, мам, – отказалась Алина. – Завтра ты работаешь… Послезавтра загляну. Если дождя не будет.
Везти коляску к дачному поселку было тоскливо. Неправильно все сложилось в ее семье, если бабушке приходится видеть внука почти тайком. Впрочем, это еще можно исправить. Нужно приглашать маму, когда Слава дома, вот и все.
Решение было простым и очевидным, и Алина повеселела.
Заходить в магазин было незачем, но она заглянула. Хоть с Машей поговорит, а то и перекинуться парой слов не с кем.
Кроме Маши в магазине оказалась Настя.
– Привет, – обрадовалась Алина.
Илюша тоже что-то сказал, похожее на «е-е», и все засмеялись.
– Мне нужно найти медсестру или врача. Среднего роста, брюнетку, очень стройную и очень красивую. Она работает в больнице, – сказала Настя, когда Маша вышла в подсобку.
– У всех свое понятие о красоте, – удивилась Алина.
Но вообще-то ей стало приятно, что Настя не обсуждает это с Машей. Алина с Настей подруги, а Маша так, сбоку.
В магазин заглянули две девочки лет семи, попросили мороженое. Маша выдала им вафельные стаканчики, рассчиталась с Настей.
– Елена Анатольевна видела, как к Ире приходила красивая брюнетка из больницы, – рассказала Настя уже на улице. – В тот день, когда ее убили. Разговора Леночка не слышала, слышала только, как девушка сказала, что она из больницы.
– Да, – спохватилась Алина. – Я сегодня Ольге, медсестре, дозвонилась. Она говорит, что узнать, к кому Ирина Леонидовна приходила, совершенно невозможно. Врачи левых больных принимают, но, понятное дело, их не регистрируют. И посетителей, приходящих к больным, не регистрируют.
– Ты не спросишь у нее про красивую брюнетку?
– Спросить могу, но у нас полбольницы брюнеток, – вздохнула Алина. – И потом. Что значит красивая? Для кого-то красивые – у кого кожа да кости, а для кого-то – пышечки.
– Дя, – отчетливо выговорил Илюша, подруги засмеялись.
– Леночка раньше визажистом на телевидении работала, – сказала Настя. – Если она говорит, что девушка красивая, значит, красивая в таком… классическом смысле.
– Надо же! – удивилась Алина. – А я не знала, что Елена работала на телевидении. Я думала, она… попроще.
Впрочем, визажист небольшая величина. Не телезвезда же в самом деле.
– Слушай, – задумалась Алина. – А девка русская?
– Не азиатка, – уверенно кивнула Настя. – Это Леночка бы отметила.
Алина достала телефон, опять позвонила Ольге и выслушала то же самое, что сама сейчас говорила. Что брюнеток ровно полбольницы и что в основном все симпатичные, уродок совсем нет.
Еще подруга приставала, конечно, зачем Алине нужна брюнетка, но Алина ловко увернулась от расспросов.
– Зайди ко мне, – позвала Алина Настю, подойдя к дому. – Мама печенья напекла, чайку попьем. А хочешь, чего-нибудь покрепче? Славка из Италии отличное вино привез.
Настя отказалась. Вечером приедет Сережа, нужно готовить ужин.
Дождь пошел минут через десять после того, как Алина вошла в дом. Хорошо, что не задержалась у матери. По кухонному окну хлестали ветки растущей у дома черноплодной рябины, становилось тревожно, неуютно.
