Полуночный ковбой (сборник) - Бенчли Натаниэль (мир книг txt, fb2) 📗
— Ах, Джо, брось. Знаешь, сколько я могу заработать за то время, что буду искать этого типа? Впрочем, не будем об этом. Я человек покладистый. Значит, так, десятку я возьму. — Риццо сунул купюру в карман с таким видом, будто это была простая бумажка. — Но когда я сведу тебя с мистером О’Дэниелом, ты дашь мне еще десятку. По-моему, справедливо. Если нет — забудем наш разговор.
— Ответь-ка, — потребовал Джо, — сколько шансов, что твой знакомый поставит меня на работу сегодня же?
— Какие шансы? О чем ты говоришь? Ты будешь сегодня работать. Заметано. Если уж мы беремся за дело, то делаем его быстро. Ты просто еще не понял, что такое Нью-Йорк. Тут надо ковать железо, пока горячо. Знаешь, что такое рыночная конъюнктура?
Джо не знал.
— Ну, это когда спрос намного превышает предложение. Дошло?
Джо нахмурился.
— Ну давай по-другому — сучек тут гораздо больше, чем кобелей, так что ты неплохо заработаешь.
Джо вскочил, не медля ни секунды.
ГЛАВА 7
Спеша по Бродвею к Таймс Сквер, Джо успел заметить, что Риццо, несмотря на искалеченную ногу, неплохо ходит, если нет толпы. Он намечал цель, скажем, ближайший угол, и ковылял к ней, кренясь, как корабль в бурю, но довольно резво. Джо даже побаивался, вдруг Риццо не сумеет затормозить перед светофором и угодит под колеса.
На Сорок второй улице Риццо остановился.
— Сначала проверим, нет ли его в гостинице. Если нам чертовски повезет, что маловероятно, то застанем мистера О’Дэниела в номере.
Они проталкивались через толпу. Люди вокруг, если судить по цвету кожи, никогда не видели солнца — только фальшивые лучи неоновых ламп дневного света.
Такой свет проникает под кожу даже сквозь косметику и придает лицам страшные, неестественные оттенки хворей и немощей: синеватый — усталости, зеленоватый — болезни, серый — наркотического похмелья, белесый — бессонницы и, наконец, багровый — близкой смерти.
— А если его не будет в отеле, мне придется, понимаешь, таскаться с больной ногой по всем барам Сороковых улиц. И чего, собственно, я мучаюсь? Деньги сейчас вроде и не особенно нужны…
Они вошли в вестибюль отеля на Таймс Сквер, и тут Джо изумился:
— Елки-палки, да ведь я тут живу!
Риццо резко затормозил и внимательно посмотрел на Джо.
— Живешь здесь? — визгливо переспросил он.
Джо кивнул.
— Ну да.
— А ты случайно не знаком с кем-нибудь из отеля?
— Вроде нет. Я только сегодня приехал.
— Точно не знаком?
— Говорю же, нет!
— Ну что ты скажешь! — Риццо как-то неуверенно улыбнулся. — Бывают же совпадения!
Он набрал внутренний номер.
— Мистера О’Дэниела, пожалуйста. Да, мне нужен мистер О’Дэниел.
Риццо подмигнул Джо и жестом показал, дескать, дело в шляпе.
— Мистер О’Дэниел? Здравствуйте, сэр. С вами говорит Энрико Риццо. Да, но я-то вас помню. Да, сэр, и не раз, это было незабываемо… Мистер О’Дэниел, я тут внизу вместе с молодым человеком… очень достойным юным ковбоем. И он хочет… ну, в общем, сэр, он только что с Запада и ему нужна ваша помощь, очень нужна. Думаете, есть возможность помочь ему сегодня ночью? Он так хочет… Я говорю, он горит желанием работать с вами. О! Замечательно! Да, сэр… если можете…
Риццо прикрыл микрофон рукой и прошептал Джо:
— Ты нужен ему позарез и именно на сегодня. Я думаю, он завален заказами, а послать некого. Ты не передумал?
Джо так отчаянно замотал головой, что она чуть было не слетела с плеч.
Риццо говорил по телефону:
— Я понял, сэр, в триста семнадцатый. Благодарю вас, сэр, большое спасибо. — Риццо повесил трубку. — Мистер О’Дэниел ждет тебя с нетерпением и прямо сейчас.
— Ну, и чего делать-то? Подняться к нему?
— Номер триста семнадцать. Дай-ка гляну, как ты… — Риццо отступил, окинув Джо оценивающим взглядом. — Превосходно, а теперь выкладывай остальные десять. Ну, все честно?
— Держи, паренек. — Джо отдал десятку и взял руку Риццо в свои. — Ты вот что пойми — я ценю помощь и, когда дела пойдут, я тебя не забуду. Можешь на меня положиться, я не из тех, кто бросает слова на ветер.
— Да брось ты. Ничего мне не надо. Я рад, что сумел помочь. — Риццо щелкнул пальцами и сунул деньги в карман.
— Нет уж, где тебя найти? Я как сказал, так и будет. Давай адрес.
— Да ладно, оставь.
— Давай адрес, — настаивал Джо.
— Ну, уговорил. Я живу в отеле «Нидерланды», а теперь пошевеливайся. Он ждет!
Джо отпустил руку Риццо, зажмурился и, потирая виски, забормотал: «Нихренланды, Нихренланды… Так. Запомнил!» Когда он открыл глаза, Риццо уже скользнул сквозь стеклянную дверь и торопливо заковылял по улице.
Джо глянул в зеркало напротив лифта. Что-то лицо бледновато. Он наклонился, встряхнул головой и руками, чтобы прилила кровь. Потом причесался, застегнул рубашку, поиграл мышцами и для уверенности пощелкал каблуками по кафельному полу. Улыбнулся отражению и вошел в лифт.
Едва дверь распахнулась, Джо почувствовал себя малолетним ребенком, ибо обитатель номера триста семнадцать годился ему в отцы. Не то чтобы старый, но пожилой, он был одет в пестрый дешевый, застиранный халат. Такие вещицы любящие чада обожают дарить своим папашам ко дню рождения.
Мистер О’Дэниел был толст, с обвислой кожей на лице — следствие усердной диеты или недавней болезни. Но самым примечательным были глаза, прятавшиеся в кустистых бровях и набрякших складках. Они были блекло-голубые, как у старого морского волка, наполовину ослепшего от изучения горизонта. Чуть приоткрыв рот, он пытливо всматривался в Джо и при этом весьма смахивал на человека, потерпевшего кораблекрушение, который потерял своих детей. «Живы ли они? — вопрошали глаза. — Не один ли ты из них?»
Джо представился, словно пытаясь ответить на немые вопросы:
— Здравствуйте, сэр. Меня зовут Джо Бак.
Мистер О’Дэниел кивнул, повторил имя Джо и опять кивнул. Его глаза вещали: в несчастливый час ты вернулся домой, но, слава Богу, живой. А вслух он снова пробормотал:
— Джо Бак…
Джо почувствовал, что его оценивают, и постарался изобразить на лице как можно больше достоинства.
— Мне говорили — ты ковбой, это правда?
— Нет, сэр. — Джо удивился, что сказал правду.
И тут же решил схохмить:
— Никакой я не ковбой, зато по бабьей части — сущий мастер.
Однако шутка не пошла. Мистер О’Дэниел явно оскорбился.
— Сын мой, — голос звучал твердо, — негоже осквернять свою речь такими словами. Можешь войти.
Джо сразу же заметил, что комната мрачная, зеленые стены грязны, а единственное окошко выходит в узкий дворик, и оттуда несет сыростью и гнилью. Но ему и в голову не пришло, что мистер О’Дэниел живет в такой комнатенке по бедности. Конечно же, он выбрал ее по каким-то своим соображениям, связанным с профессией.
— Впрочем, — отечески произнес хозяин, усаживаясь на кровать, — к чему притворяться? Мне кажется, человек ты бесхитростный и тебе надо излить душу, потому ты и пришел сюда. Или я ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, сэр, — ответил Джо. Он не совсем понимал, о чем толкует мистер О’Дэниел, но очень хотел, особенно после своей неудачной шутки, произвести приятное впечатление.
— Ты… гм… — Мистер О’Дэниел все смотрел на Джо оценивающе. — Ты непохож на отроков, что приходят ко мне. По большей части они, гм, смущены, озабочены. А ты вроде бы точно знаешь, что хочешь.
Старик вещал убеждающе, как домашний врач, подвывал, как умелый оратор, но в его речи сквозил простонародный говор уроженца западных штатов.
— Это уж точно, сэр.
— Но я уверен, что есть у тебя с ними и нечто общее: ты страждешь от одиночества. — Мистер О’Дэниел явно входил в раж. — Я прав? Ты ведь одинок, так?
— Сэр, я… — Слова застревали у Джо в горле. Он в толк не брал, что от него хотят. — Не так чтоб уж очень одинок. Ну, есть немного…
— Вот! Я знал это, знал! Вы так всегда оправдываетесь: «Я одинок». — Он заговорил плаксивым голосом: — «Я одинок и потому пью. Я одинок и потому курю травку. Я одинок и потому я вор, прелюбодей, сутенер». Глупцы — отвечаю я вам! Глупцы! Я это уже сто раз слышал, и во всем виновато одиночество: я, дескать, одинок, вот и… Надоело, до смерти надоело!
