Офицерская охота - Карасик Аркадий (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Генерал Нефедов тоже был в отличном настроении. Телефонное донесение Неелова застало его за изучением новых оперативных данных по разработке возможного предательства одного из боевиков пятерки в Ульяновске. Сидел начальник отдела уголовного розыска в служебном кабинете и размышлял о превратностях своей судьбы. С одной стороны, в который уже раз думал Петр Федорович, изобличаю изменников для Удава, с другой — разрабатываю планы поимки убийц из того же Удава…

Парадокс!

Впрочем, вся реформируемая Россия складывается из парадоксов, устаешь удивляться и дергать свои издерганные нервы. Мафия — питательная среда современного государство, она пронизывает все его органы, запускает метастазы в сердце и легкие, в почки и печень — читай: в правительство и в Думу, в президентскую команду и в банковские офисы, в правоохранительные органы и в губернаторские кабинеты. То-есть, повсюду.

А генерал Нефедлов разве исключение из общего правила? Отнюдь. Просто он действует не в ущерб государству, в помощь ему. Как принято выражаться, нестандартными приемами.

Многие именуют эти «приемы» террористическими действиями, подсудными по многим статьям уголовного Кодекса. Ради Бога, разве дело в наименовании? Бандит, насилующий девчонку, а потом зверски убивающий её, не имеет права называться человеком, это — хищный зверь, уничтожить которого — совершить богоугодное дело. Разве это террор?

Позавчера Главный Штаб приговорил к смерти бандита по кликухе Безродный. На его «счету» шесть зверских убийств и взрыв «мерседеса» одного предпринимателя, стоивший жизни трем прохожим. Сомов поручил ликвидацию Пахомовской пятерке. Террор?

Нефедов легко поднялся, подошел к окну.

Много сейчас в России хищников, ох, до чего же много! За ними охотятся офицерские пятерки, исполняют приговоры, вынесенные Главным Штабом. В том числе, пятерка, возглавляемая капитаном в запасе Пахомовым.

Две бессонные ночи не сказались на настроение Пахомова. Последнюю он провел в привычной сторожке, принимая и выпуская легковушки, порученные его вниманию и охране. Страшно хотелось есть и спать. В животе — космическая пустота, голова, наоборот, забита расплавленным чугуном.

Полковник-начальник уловил состояние капитана-сторожа. Посочувствовал.

— Снова переборщил на какой-нибудь красотке? Эх, капитан, возраст у тебя далеко не юношеский, пора бы остепениться…

— Остепенюсь, — послушно соглашался капитан. — Вот только пожру и высплюсь…

Полковник сочувственно вздохнул, поглядел на часы.

— Знаешь, что, Коля, езжай домой отсыпаться. Лицо серое, глаза красные, опухшие, далеко ли до беды. Так и быть, отдежурю за тебя…

Пахомов легко согласился. Действительно, самочувствие сравнимо разве с состонием человека перед крематорием. В десять утра он уже подходил к своему дому в военном городке. По дороге купил в комке полиэтиленновый пакет с пельменями, отоварился двумя батонами хлеба. Сейчас оглушит сознание стаканом водки, заест ядовитую жидкость горячими пельменями и — на боковую.

Поспать не пришлось. Когда Николай вошел в квартиру, из кухни вышла раскрасневшая… Наташа. В обтягивающем цветастом халатике, со смущенной улыбкой на губах, она была чудо как хороша.

— Удивляешься, командир? — смущенно засмеялась девушка при виде остолбеневшего Пахомова. — Просто решила подкормить тебя, еды наготовила на месяц: борщ, жаркое, котлеты… Постирушку организовала, полы подтерла…

Она говорила безостановочно, торопливо, не давая капитану возможности вмешаться, произнести жестокие слова, выгнать непрошенную «экономку». А что, выгонит и будет прав. Не положено женщине вешаться холостяку на шею, брать её или не брать — решает мужик.

Но Николай не собирался ни говорить, ни выгонять — просто подошел вплотную и обнял за талию. Навстречу его губам потянулись приоткрытые девичьи губы. Обладательница черного пояса каратистов почувствовала непривычную, но такую сладостную слабость, что не заметила, как Коленька поднял её на руки и перенес на постель…

Утром проснулись поздно. Всю ночь занимались любовью, разговаривали, делились планами на будущее. Словно не начинали совместную жизнь, а продолжали её. Не было да и не могло быть у Николая другой женщины. Жизнь со Светланой — типичный обман, тягостная ошибка.

— Ой, Коленька, проспала! — выскользнула из объятий Пахомова Наташа. — Дед велел к одинадцати привезти ему книгу из библиотеки… Отвернись, бестыжий, дай одеться!

Посмеиваясь, капитан послушно отвернулся.

— Завтрак сам разогреешь — жаркое в холодильнике, — натягивая платье, инструктировала Николая девушка. Теперь уже не девушка — жена. — Захочешь выйти — наглаженные рубашки в шкафу, костюм тоже привела в порядок…

— Не мельтеши! Никуда одна не поедешь. Сейчас позавтракаем и отправимся в Москву вместе…

Наташа попыталась возразить, говорила о том, что муж устал, не выспался, голоден, но Николай настоял на своем: сегодня только вместе! Завтра и в последующие дни — как хочет, ради Бога, он не собирается держать жену взаперти…

Счастливо смеясь, Сомова: теперь уже можно считать — Пахомова, согласилась.

Вышли они под руку, не обращая внимания на осуждающе поджавших губы соседок и ехидно посмеивающихся мужиков. Гордо подняв головы, обмениваясь многозначительными взглядами, дошли до автобусной остановки.

Будни. Работающий люд уже разъехался, детишки — в школе, женщины возятся по хозяйству. Остановочный павильон пустует.

На небо наползли тучи, послышались удары грома, хлынули потоки дождя. Николай и Наташа укрылись под навесом, прильнули друг к другу. Смеялись, радуясь потокам воды, стекающим с крыши павильона.

Неожиданно Пахомову вспомнилась страшная картинка из далекого детства. Разгромленный домик лесника, висящий на крючьях, убитый отец, растерзанная мать. Будто покойные родители предупреждали сына об опасности… Какая глупость: прижавшаяся к его груди Наташа и — опасность!

Рассказывал ли он о страшной гибели своих родителей ребятам?… Кажется, нет, не рассказывал. Не привык жаловаться, терпеть не мог сочувствия. А сейчас почему-то захотелось открыть душу неожиданно ставшей ему близкой девушке.

Не успел.

Из дождевого марева выскочил «жигуленок». Остановился возле павильона. Николай машинально шагнул, загородив собой Наташу.

Грянули автоматные очереди…