Современный болгарский детектив. Выпуск 3 - Иосифов Трифон (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Я должен поблагодарить тебя, — совершенно искренне сказал я, убирая желтую папку в свой кейс. — Ты мне очень помог.
Я посмотрел на часы и поднялся.
— Мне пора в управление, дела. Я как-нибудь зайду еще…
Я протянул ему руку, он подал мне левую, снисходительно усмехнулся, и во взгляде его я заметил что-то вроде недоверия ко мне. Да, напрасно я сказал о том, что еще зайду как-нибудь, стыдно обещать то, что едва ли сможешь исполнить (так оно, кстати, и получилось). Но что делать — таковы мы, люди.
— Извини — не провожаю! — пошутил Пенков. — Руми! Проводи гостя!
Девочка вышла из своей комнаты и встала в дверях, не очень, видимо, понимая, что она должна делать. Я чуть наклонился и подал ей руку: «До свидания». Девочка подала мне свою. Когда я был уже у входной двери, она наконец пролепетала «До свиданья» и даже сделала легкий реверанс.
«Эх, Димитре, Димитре… Люди уже внуков воспитывают, а ты все бобылем ходишь!» — укорял я себя, сбегая вниз по ступенькам. Впрочем, сейчас не до укоров и мыслей о личном — есть более важные вещи, о которых надо думать. Хотя — они всегда найдутся, более важные…
Майский день сиял во всем своем великолепии. Свежая зелень деревьев, красные фейерверки тюльпанов и маков, пронзенные лучами солнца, брызги фонтанов радовали глаз и душу. Я мчался на своем «москвиче» навстречу прекрасному дню, и если быть честным перед самим собой, то была еще одна причина для отличного настроения: я ехал в нашу лабораторию, на этот раз у меня был официальный повод посетить ее и мне не нужно было, как обычно, выдумывать что-нибудь вроде желания повидать своего старого друга Коци. Коци — это доктор наук Константин Тянков, заведующий химической лабораторией. Он на два года старше меня, худ и мал ростом, но как заговорит — от его голоса все пробирки и колбочки дрожат и звенят, ударяясь друг о друга. Он свободно владеет четырьмя языками, особенно хорошо — английским, а как химик — достаточно появиться в ресторане кельнеру с подносом, и Коци немедленно определит, сколько воды бармен долил в виски.
Когда я вошел в кабинет Коци, служивший одновременно канцелярией, хозяин пил кофе с одним из своих коллег. В нашем учреждении это строго запрещено, но, бог знает почему, Коци все прощали. Я взглянул направо — да, так и есть, Танче, как всегда, сидела за своим столиком и что-то печатала на машинке. Я позволил себе всего на миг задержать взгляд на ее милом мягком профиле со слегка вздернутым носиком и круглым, как у ребенка, подбородком. Закусив губы, она внимательно вглядывалась в клавиатуру, будто искала какой-то знак, но я ясно увидел — она слегка порозовела…
— Привет! Я пришел за результатом анализа по поводу отравления этих… сестер! — Я вдруг почувствовал, что говорю слишком громко.
— Вот как? — еще громче зазвучал голос Коци. — Станоева, усадите, пожалуйста, гостя!
Машинка замолкла, и через секунду возле стола Коци возник еще один стул. Таня появилась так близко от меня, что я почти ощутил прикосновение ее золотистой нежной кожи.
— Паратион, верно?
— Верно-то верно, но очень трудно было установить точно, какой именно вид его, — с готовностью ответил Коци, — потому что обычно употребляется несколько разновидностей. Во всяком случае, я знаю их семь. В данном случае это Ф-103. Это жидкость почти без запаха, очень похожая на оливковое масло. Мы получаем ее из Австрии.
— А концентрация? Большая?
Коци посмотрел на меня поверх очков.
— Концентрация такая, которая может убить и буйвола!
— А можно допустить…
Я не закончил фразу, потому что передо мной на столе появилась чашка кофе.
— Спасибо большое! — Я с благодарностью поглядел на Таню. — Быстрее «эспрессо»! Как это вам удается?
— Это она из дома принесла, — безжалостно заявил Коци, чем сразу испортил мне удовольствие, которое я предвкушал.
— О, нет-нет, тогда не надо! — Я протянул чашку обратно девушке. — Зачем же я буду лишать вас кофе! Ни в коем случае.
— О, что вы! Я сварю еще, — густо покраснела Таня. — Я пью немного позже… Себе и доктору Тянкову…
— Нет-нет! Прошу вас! — Я продолжал держать чашку на весу.
— Ну что вы! Прошу вас…
— Нет, ни в коем случае! Прошу вас!
— Хватит, в конце концов! «Прошу вас, прошу вас»! — загудел Коци. — Тут вам не английский клуб! Да еще на «вы» друг друга называют, официальность разыгрывают! Да про вас уже каждая курица все знает… Тоже мне страусы!
Я очень люблю Коци, но он ужасный нахал — тем более что в комнате находится посторонний человек.
— В общем, меня интересует… — я быстро поставил чашку с кофе на стол, завершив этим инцидент, — мог ли этот цыпленок быть изначально отравленным? Ну, скажем, он поел траву, опрысканную паратионом…
— Исключено! — отрезал Коци. — Даже если бы цыпленок сдох, отравленный паратионом, концентрация в его мясе была бы так мала, что ни при каких условиях она не могла бы нанести такие ужасные поражения людям и привести к таким последствиям.
— Ладно, больше вопросов нет. Могу я получить документ о результатах анализа?
— Можешь. У мадемуазель Станоевой! — Коци насмешливо глянул на меня.
— Все готово. — Таня положила на стол несколько напечатанных на машинке страничек. Коци размашисто подписал их и пододвинул мне.
Опять наступил неловкий момент — официальная часть моего визита завершена, но мне так не хотелось уходить… Я со вздохом положил документы в кейс и встал.
— Спасибо. И до свиданья.
— Будь здоров! — пробубнил мой проклятый друг Коци, махнул рукой и уткнулся в какие-то бумаги.
Закрывая за собой дверь, я не удержался и поглядел на Таню. Она провожала меня нежным взглядом. Мне этого было вполне достаточно.
В голове моей уже роились разного рода гипотезы, пока неясные и, разумеется, до конца не додуманные. Я подсобрал их в общем виде на тот случай, если меня потребует к себе Кислый. Он любит старый, давно заведенный порядок: подчиненные должны докладывать ему обо всех своих намерениях, правда, потом он, как правило, не вмешивается в их работу и не ограничивает свободу действий.
Одна из моих гипотез была связана, разумеется, с Гено Томановым, хотя, признаться, она не казалась мне перспективной. Однако я все-таки решил начать именно с него — конечно же, тут не обошлось без влияния Пенкова.
Я взглянул на часы — девять. Гено может появиться в любую минуту.
Раздался довольно энергичный стук в дверь. Я выпрямился, пригладил волосы и сел за стол.
— Да-да!
Гено вошел, поздоровался. В одной руке он держал светло-коричневую папку под кожу, в другой — пропуск.
Я кивнул, указал на кушетку у стола и постарался незаметно рассмотреть его.
Около сорока, высокий, крепкий, одет в легкий летний костюм кофейного цвета, светло-оранжевую рубашку и галстук под цвет костюма. Загорелое широкое лицо, нос чуть маловат, невысокий лоб, узкая полоса смолисто-черных волос без единой сединки — и лысина.
Я начал:
— Вы, очевидно, знаете, зачем я вызвал вас.
— Знаю… Предполагаю, однако, что и вы в курсе, что я уже рассказал все, что знаю. Подробно и точно. Вашему коллеге, следователю Пенкову.
В манере произносить слова, как, впрочем, и в каждом его движении, заметна была некоторая нервозность.
— Да, мне это известно, — ответил я вполне вежливо и спокойно, — но, поскольку заниматься этим случаем теперь поручено мне, я просто хотел бы получить более ясное представление о нем. Кстати, это и в ваших интересах.
— В моих интересах заниматься своим делом, а не ходить сюда! — почти прервал он меня. — На работе у меня дел навалом, и машину я должен доводить… А вы что хотите от меня? Чтобы я признался, что убил свою жену?!
— Хорошо. Раз уж вы спешите, в таком случае начните сначала! — произнес я чуть громче и довольно твердо. Слова, которыми он хотел возразить мне, замерли на его устах. Он с удивлением и даже страхом поглядел на меня.
— Что? Что вы сказали?
