Плохие привычки - Горбов Анатолий Анатолиевич (книги онлайн полные .TXT) 📗

Арнольдик перевоспитался. Об этом мне, искренне удивляясь, поведал Денис Калмыков, с которым мы случайно встретились в супермаркете. Даже я не ожидал такого мощного действия от собственного шипящего внушения. По словам Дениса, Арнольдик на несколько дней «замерз» и вел себя тише воды ниже травы. А потом потихоньку начал общаться — и люди его не узнали. Высокомерность куда-то испарилась, он стал отзывчивым и легко откликался на просьбу о помощи — подменить там кого или выйти в усиление. Мать свою, на которую он раньше в основном орал, теперь по телефону иначе как «мамочка» не называл.

Даже девушка у него появилась. Правда, смотрелся он со своей миниатюрной подругой, словно Кинг-Конг с человеческим детенышем, но это его ничуть не смущало. Он даже сам частенько отпускал шутки на эту тему.

Ирка уволилась из «Колосов и А» и куда-то делась. Не знаю, куда. Может, вернулась домой, в Краснодар. А может, ей предложили место в Москве.

Гаврилыч завязал бухать. Памятуя о нешуточном питейном стаже, на всякий случай закодировался, пока что об этом не жалеет. Вроде надобность в виагре уже пропала.

Мишка, как ни смешно это звучит, тоже из «Колосов и А» уволился. Сам шеф попытался оштрафовать его, как и меня, за пропущенный в программе «пробел». В результате Мишка психанул и ушел, забрав все свои наработки за последние полгода. Так что, думаю, фирма потеряла гораздо больше, нежели оштрафованный программист…

Гуру недавно позвонил и выдвинул очередную версию. Раз у меня синестезия не проходит — может, это не последствия «Шизы», а новая мутация такая? Есть же дети-индиго. А я, значит, являюсь одним из первых людей-бандюго — это он припомнил мне восстановленную по крупицам и пересказанную ему ночь пятницы тринадцатого, прошедшую в личине Крашанка.

Слон без анекдота — это как баня без голой… пятки. Кристина свозила его к родственникам в США. Оказывается, армянская диаспора в Лос-Анджелесе превышает 600 тысяч человек! Но речь не об этом. В силу каких-то непредвиденных обстоятельств Слону пришлось подменить в магазинчике «Овощи-фрукты» захворавшего троюродного дядю Карины. В общем-то, делов: бери деньги, вешай товар.

Слон, чтобы не запутаться, решил продублировать (на английском!) ценники, которые раньше вполне сносно были написаны по-армянски. Вооружившись словарем и собственными зачаточными знаниями ботаники, он старательно выводил название (например, яблоко, то есть «apple») и цену в долларах.

Все было бы замечательно, если бы не ассортимент продукции! Сортов было много — и яблок, и груш, и черешни, и винограда. И экономный на писанину Слон, конечно же, сократил себе работу, по русской привычке написав «в ассортименте». Точнее, «в асс.». Но написал по-английски («А чего, — искренне возмущался он потом. — По-английски ассортимент — «assortment», так что все правильно!»).

Таким образом, весь фруктовый развал красовался новыми ценниками типа «apple in ass.», «melon in ass.». Слон долго не мог понять, почему складываются пополам от хохота проходящие мимо люди, не торопятся у него что-нибудь покупать. Кто же мог подумать, что Слон не знает, что «ass» по-английски — «задница»…

Матильда Брутова, встреченная мной позавчера, выглядела очень мило. Не знаю, в чем секрет. То ли в том, что она занялась делом: начала рисовать для одной печатной фирмы поздравительные открытки с очень симпатичными зверюшками, настолько человечными, что сразу даже и не понятно было, заяц это или реальный мачо. Она показала несколько эскизов, и все они мне очень понравились.

— А вы знаете, это я тогда вашу открытку исправил…

— Да знаю, — она махнула рукой. — Это ты из-за Ирки своей, наверное. Вообще, это я извиняться должна. Знаешь, иногда люди, не очень сильно похожие внешне, абсолютно точно кого-то напоминают. Так вот она мне напомнила одну мою знакомую, которая была абсолютной стервой и… ну, слаба на передок была.

— Нет, похоже, не сильно ошиблись, — улыбнулся я и тут же постарался перевести разговор. — Свой лимит ошибок вы сможете набрать, признав ошибочным слух о том, будто Алина хочет возвести для себя нечто грандиознее пирамиды Хеопса!

— Ну-ну, — она хитро прищурилась. — Поживем — увидим!

Запоздавшая зима, растеряв свой снег по дороге, с охапкой лютых, коварных морозов явилась уже в самом конце декабря. На первых порах это было изумительно красиво — по-зимнему сиротливые, без листьев, ветви, залитые хрусталем.

Словно в сказке, сверкали они огнями, преломляя любой свет — искусственный или природный. Но, как и любая сказка, длилось это совсем недолго, и уж совсем не сказочным был финал этого сумасшедшего превращения — обледенение достигло своей наиболее критической точки, и деревья стали падать.

Сначала они издавали громкий треск при малейшем дуновении ветерка. Потом с мертвым и сухим хрустом валились тяжелые ветки — стволы уставших деревьев не могли больше их удерживать и бессильно роняли, блестя замерзшими слезами от корней до кроны. Затем стали падать пожилые и нездоровые, дряхлые деревья. Как погибшие в строю, они падали так же прямо, как и стояли. Практически не оставляя после себя никаких пеньков, уходили они из этого мира, уже без сознания круша стоявшие под ними автомобили и со свистом разрывая электрические провода.

Некоторые провода обходились без падающих деревьев, они и так стали вчетверо тяжелее — и рвались в истонченных местах и в местах креплений. Было странно смотреть, как из мертвого металла, растянутого в тонкую многокилометровую проволоку и укутанного в сухой пластик, синими агонизирующими молниями уходит единственный атрибут активности и жизни — электрический ток.

И вслед за его уходом умирали окна кварталов и районов.

После этого, чтобы соблюсти закон сохранения энергии ли, жизни ли, за потухшими сонными окнами загорались яркие свечи, прогоняя своим неровным желтым мерцанием мороки, оставленные телевидением и компьютерами.

Люди садились поближе друг к другу и, смирившись с неугомонной стихией и втайне немного благодарные ей, начинали увлеченно разговаривать — о себе, о жизни. О главном.

Сейчас можно было, превратившись в отсветах свечей в Героев и Красавиц, которыми никогда не были, предаться неспешной, и оттого содержательной любви. Или, капая на руки воском, листать желанную книгу. Или, смотря на горящий фитиль, признаться в чем-то неприятном, но важном для тебя и принять решение начать жизнь заново…

Сказка, начавшись с необычайно красивых «деревьев в хрустале», не закончилась — она ушла в души людей, каждый сам уже выбрал, как с ней можно поступить. Правы оказались лишь те, кто поселил ее у себя надолго…

ЭПИЛОГ

Эта история не была бы полной, если бы не заканчивалась началом другой истории.

Снег пошел накануне Нового года, вечером. Он падал величественными хлопьями, неспешно и грациозно. Загипнотизированный невиданным чудом, Джин вертел башкой на подоконнике и пытался ловить снежинки. Этим он и привлек мое внимание, довольно громко стукнув лапами по стеклу, но так и не добравшись до очередной белой гостьи с неба.

Я подошел забрать его от нервного зрелища и ублажить чем-нибудь вкусным — такое отвлечение всегда срабатывало. Но, взяв кота на руки, увидел веселую суету в парке: там красочно мерцали гирлянды, играла музыка, ходили переодетые в сказочных героев люди. И мне очень захотелось туда, к ним. К белоснежному покрывалу из свежайших хлопьев, к веселым лешим и кикиморам.

Снег продолжал падать, с щедростью одаривая все окружающие предметы и здания сказочной составляющей. Луны видно не было — наверное, из-за низкой плотной облачности, из которой снег и сыпался.