Кара Дон Жуана - Володарская Ольга Геннадьевна (читать полную версию книги .txt) 📗

— Как я попаду на территорию? У меня же нет путевки…

— Придется раскошелиться. Такса, насколько я знаю, пятьсот рублей.

— Если туда так легко попасть, то Рита сглупила, спрятавшись там.

— Она же баба, а бабы дуры. Им кажется, что если на въезде стоит будка охраны, то все — они защищены… Ну да ладно! Нам ее глупость на руку — выбери она другое место, мы ее могли бы и упустить.

— Ты говоришь, там больше сотни турбаз, на которой прячется Рита?

Лютый сказал.

Андрей записал название на ладони и, поблагодарив, отсоединился.

Оставшись одна, Каролина залпом выпила весь «Вирус». Она знала, что ей еще предстоит рулить, но ничего не могла поделать с желанием надраться. Такого с ней раньше не бывало! Обычно она относилась к алкоголю с легкой прохладцей, считая его не лучшим средством борьбы со стрессами. Напиться и забыться — это не ее метод. В отличие от многих, приняв дозу горячительного, она куксилась еще больше, и собственные страдания ей казались во сто крат тяжелее, чем на трезвую голову. Но сегодня у нее было такое нестабильное душевное состояние (варьировавшееся от эйфории до мрачной меланхолии), что успокоить душу мог только алкоголь. Не зря же большинство россиян заливают горе и отмечают радость водкой! Наверное, они знают, что делают…

«Вирус», попав в желудок, растекся по нему, принося приятное тепло, но не больше. Слишком мало в нем было алкоголя, чтобы Каролина опьянела.

— Дайте водки, — обратилась она к бармену. — Стакан! И грейпфрутового сока…

— Тоже стакан? — насмешливо спросил парень за стойкой.

— Два! И пачку «Вога».

— А закусить не желаете? В ассортименте есть пирожки и горячие бутерброды…

— Только водки, сигарет и сока. Я хочу надраться!

— Понял, — кивнул бармен и стал наполнять стаканы.

Закурив последнюю сигарету из пачки, Каролина крутанулась на стуле и стала наблюдать за людьми в кафе. Их было немного, человек семь. И все мужского пола. Молодые, довольно приятные парни с неглупыми лицами. Но почему ни один из них ее не волнует? Почему при взгляде на них ее сердце молчит? Однако стоит ей посмотреть на Андрея, как оно начинает выдавать серенады божественным голосом Лучано Паваротти! А потом бьет, подобно тамтамам, и надрывается, как саксофон Луи Армстронга! Оно поет, стонет, плачет… И ждет ответной мелодии!

Глупое, глупое сердце, разве оно не понимает, что ожидание продлится вечно?!

— Ваша водка, — донесся до Каро голос бармены. — Ваш сок и сигареты.

Каролина резко развернулась, схватила приготовленный барменом стакан с водкой, поднесла ко рту.

— Эй, ты что делаешь? — послышался над ее ухом гневный голос Андрея. — Тебе за руль садиться!

— Ты поведешь, — буркнула она, припадая губами к краю стакана.

— Ты что, алкоголичка?

Каролина, опешив, отставила стакан.

— Кто я?

— В «Приливе» ты пила «Столичную», вчера вечером у себя дома предлагала мне вина, сегодня ты пытаешься влить в себя мужицкую дозу водки. Что с тобой?

«Сказать ему, что ли? — спросила у себя самой Каро. — Про сердце, про сны, про мечты… Признаться в любви. И, не лукавя, сообщить, что лучше любовника, чем он, в ее жизни не было…»

Интересно, как он прореагирует на ее слова? В лучшем случае скажет: «Ты молодец, я тебя уважаю», в худшем — пошлет подальше. Или просто исчезнет из ее жизни навсегда, оставив на память лишь воспоминания о единственной ночи, проведенной с ним… Так делали все ее «любови» — исчезали сразу, как только понимали, что стали центром ее вселенной. Женщина, смотрящая в рот, покорная, всепрощающая, готовая на все, мужчин перестает волновать. Им с такими неинтересно. Вернее, интересно поначалу — каждому приятно чувствовать себя центром вселенной, это будоражит, льстит, греет душу, но быстро надоедает…

Мужики любят стерв, тут ничего не поделаешь. А в ней стервозности не было ни капельки. В маме, покойнице, тоже. Из-за этого отец и ушел от нее. «Я устал от твоей идеальности, — сказал он ей, перед тем как насовсем уйти из дома. — Ты никогда меня не ругала, не спорила со мной, прощала все, что бы я ни натворил. Ты любила меня, обслуживала, угождала, предугадывала мои желания. Даже мое хобби тебя не раздражало, хотя другая на твоем месте давно бы разбила мой телескоп о стену, которую я должен был оштукатурить еще три года назад. Ты идеальная жена… Но знала бы ты, как тошно с тобой! Женщина без недостатков, как пресная еда — есть можно, а наслаждаться — нет…»

Вот и Каролина пресная еда. Без соли и специй. Постная лепешка, которой утоляют голод, когда больше есть нечего…

Всегда была такой, но всегда хотела измениться. Может, пора начать?

— Что с тобой? — повторил свой вопрос Андрей. — Ты устала, перенервничала, недоспала? Или просто раскаиваешься в том, что произошло сегодня ночью?

— А что такого особенного произошло сегодня ночью? — выжав из себя холодную улыбку, спросила Каролина.

— Ты знаешь…

— Ах, ты о сексе? Так не бери в голову! Основной инстинкт просыпается во всех одиноких девушках… — Каролине с трудом давались эти циничные слова, но она цедила их, не обращая внимания на недоуменный взгляд Андрея. Раз уж решила «остервенеть», так надо идти до конца. — Ты очень привлекательный мужчина, и я не могла устоять — у меня давно не было секса… Спасибо за приятно проведенное время, мне понравилось. — Она с улыбкой отсалютовала ему бокалом. — А тебе?

— Мне тоже, — ответил он, отвернувшись. Но Каролина успела уловить в его взгляде разочарование. Или ей это только показалось? — А теперь отставляй стакан, поднимай свою прелестную задницу со стула и топай к двери. Мы уезжаем.

— Да ладно тебе, Андрюша! — не своим голосом сказала она. — Давай побудем еще…

— Риту нашли. Она в бухте Инал. Путь неблизкий. Надо поторопиться…

Вся напускная стервозность тут же слетела с Каролины, и она, ойкнув, воскликнула:

— А у нас бензина капля осталась! Надо еще на заправку заскочить…

— Ну так погнали, чего сидим?

Каролина, так и не пригубив водки, спрыгнула с табурета и понеслась к дверям.

Путь до бухты занял ровно два часа, и это при том, что ни на одном посту их не тормознули, несмотря на то что они всю дорогу нарушали скоростной режим. Даже при въезде в бухту, где досматривали абсолютно все машины, их не остановили, показав жезлом, что можно ехать без задержек.