Дело длинноногих манекенщиц (Сборник) - Гарднер Эрл Стенли (бесплатные полные книги .TXT, .FB2) 📗
– Теперь это уже не имеет значения, Пол. Герти подсказала мне отличную идею. В конце концов, почему Стефани не могла подменить оружие?
Дрейк бросил взгляд на часы.
– Извини, за телефонным разговором ничего не разобрал… Между прочим, скорее доедай свой завтрак, если не хочешь опоздать на дневное заседание.
Мейсон повернулся к Герти.
– Где Мэри Барлоу сейчас?
– Ждет в вашем кабинете.
Полотенца при ней?
– Да.
– Немедленно возвращайся. Пусть она положит их в пакет и едет в суд. Я буду тянуть время до тех пор, пока она не появится.
– О, мистер Мейсон, она не поедет туда – там столько народу. Она может родить в любую минуту.
– Мэри сделает так, как я скажу ей. Ее положение только нам на руку. Как только она появится в зале заседания, все уставятся на нее. Ей нужно будет только подойти к моему столу и передать этот пакет.
– Но каким образом вы собираетесь выиграть время, шеф? – спросила Делла Стрит.
– Пошевеливайся, Герти, – сказал Мейсон. – А я тем временем вызову для перекрестного допроса последнего свидетеля. В общем, как-нибудь выкручусь.
Герти поспешно вышла из ресторана, а Мейсон принялся доедать свой бифштекс. Но он был слишком взволнован, чтобы есть.
– Какая идея! Просто на удивление сфабрикованная версия. И самое замечательное в том, что окружной прокурор не сможет опровергнуть ее. В конце концов, в деле с косвенными доказательствами эти доказательства должны быть достаточно весомыми и исключать всевозможные версии, кроме одной – виновна.
– А твоя версия надежна? – с сомнением спросил Дрейк.
– Она такая же надежная, как золотое кольцо с бриллиантом, – улыбнулась Делла Стрит и добавила поспешно: – По крайней мере, так утверждает наш шеф.
– Хорошо. – Дрейк снова взглянул на свои часы. – Но за эмоциями смотрите не опоздайте, а то говорят, судья Даккер страшно не любит тех, кто опаздывает.
Мейсон кивнул в знак согласия, оставил на столе более чем щедрый банкнот, и они вдвоем с Деллой Стрит направились к выходу, разговаривая на ходу.
– Я вызову Еву Эллиот для дачи показаний. Если это будет любой другой свидетель, то все подумают, что я тяну время. Ева Эллиот – единственный свидетель, на которого можно что-то навесить. Ей придется несладко, когда она начнет давать показания о тех счетах.
– Но, шеф, разве это корректно?
– Нет, конечно, но после того, как я задам ей десяток-другой вопросов, у присяжных сформируется определенное мнение. Судья Даккер, несомненно, придет в бешенство. Бюргер станет орать. Ничего не поделаешь, надо идти на это и держаться до тех пор, пока не прибудет Мэри, а тогда я выдам им свою версию. Будет грандиозный фейерверк, Делла.
– А знаете, – произнесла Делла задумчиво, – в этом что-то есть. Стефани Фолкнер вполне могла подменить револьверы, потому что подумала, что Гарвин виноват в убийстве Кассельмана.
– Умница! – улыбнулся Мейсон. – Видишь, я даже тебя убедил. Но если я сумел убедить тебя, наверняка мне поверит кое-кто из присяжных.
– Не забудьте – последнее слово за Гамильтоном Бюргером, – предупредила она.
– Пусть только попробует опровергнуть – завязнет в трясине. Все собранные им улики вертятся вокруг этих двух револьверов, а второго-то у них нет. А поскольку его нет, он не сможет опровергнуть мое утверждение о том, что Стефани Фолкнер, безумно любя Гомера Гарвина, пытаясь его спасти, подменила оружие и готова взять на себя его вину, лишь бы любимый ею человек остался на свободе.
– Ну, шеф, это будет драма в духе Шекспира! Нет, в самом деле, я абсолютно убеждена, что так и было.
– Разумеется, все так и было, – уверенно произнес Мейсон. – Вот почему она отказалась давать показания.
Глава 20
Ровно в два часа дня судья Даккер объявил:
– В связи с тем, джентльмены, что все присяжные и обвиняемая на месте, суд возобновляет заседание. Слово предоставляется защите.
– С разрешения суда, я хотел бы заявить, что у меня имеется несколько вопросов к одному из свидетелей обвинения.
– Возражаю, – ответил Бюргер. – Обвинение закончило изложение дела, и дальнейший опрос свидетелей прекращен.
– Кого вы хотите вызвать? – спросил судья Даккер. – Еву Эллиот.
– Просьба защиты удовлетворена. Свидетель, пройдите вперед для дачи дальнейших показаний, – постановил судья Даккер.
Когда Ева Эллиот шла по проходу между рядами стульев, Мейсон украдкой взглянул на свои часы. Она грациозно уселась на стул в лучших традициях голливудских фильмов.
– Мисс Эллиот, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Скажите, вы имели опыт секретарской работы, прежде чем стали работать у мистера Гарвина?
– Возражаю против вопроса, так как он является недопустимым, не относящимся к делу и несущественным, – запротестовал прокурор.
– Возражение принимается, – подтвердил судья Даккер.
– Входило ли в ваши обязанности оформление счетов? – зашел с другого края Мейсон.
– Да, сэр.
– Вы обычно печатали на машинке чеки на оплату этих счетов и мистер Гарвин их подписывал?
– Да, сэр.
– Правда ли, что, будучи секретарем мистера Гарвина, вы отпечатали и передали на подпись боссу чеки на сумму в несколько тысяч долларов для оплаты счетов кампании «Акме», расположенной по адресу: Четэм-стрит, 1397, которой в действительности не существует и которой не направлялись никакие заказы.
– Минуточку! Минуточку! – закричал Гамильтон Бюргер. – Ваша честь, подобные вопросы выходят за рамки слушаемого дела. Перекрестный допрос является некорректным. Я возражаю на тех же основаниях.
Судья Даккер задумчиво погладил подбородок.
– По-моему, возражение обвинения верно, и суд попросил бы защиту увязывать свои вопросы с существом дела.
– Другой мой вопрос, – продолжал Мейсон, – касается следующего: не находилось ли лицо, присылавшее эти счета, в сговоре со свидетелем и как результат этого не настроено ли оно враждебно к мистеру Гарвину из-за страха быть разоблаченной?
Судья Даккер нахмурился и проговорил:
– Я разрешаю ответить на данный вопрос, хотя он носит технический характер и может иметь только весьма отдаленное отношение к делу, но вместе с тем достаточно взглянуть на свидетеля, чтобы понять, что в ее поведении есть что-то такое…
– Ваша честь, – вскричала Ева Эллиот со слезами на глазах, – клянусь, я не брала ни цента из этих денег. Мистер Кассельман обещал мне, что…
– Договаривайте, – строго сказал судья Даккер.
– Я не думаю, что она должна давать показания, – возразил Гамильтон Бюргер. – Это свидетельство притянуто за уши с целью дискредитировать свидетеля, в показаниях которого не приходится сомневаться.
– Я не усматриваю тут никакой дискредитации, – сердито заметил судья Даккер. – Ведь защита не приобщает эти показания к делу. Я прошу свидетеля взять себя в руки и успокоиться. Итак, вы упомянули имя Кассельмана, мисс Эллиот.
Ева Эллиот, плача, ответила:
– Он обещал устроить меня на эстраду в своем новом мотеле. Он… он лгал… он постоянно меня обманывал… он обещал…
Внезапно дверь в зал заседаний открылась, и Мэри Барлоу, на последних днях беременности, медленно двинулась по проходу, держа в руке бумажный пакет.
Судья Даккер изумленно уставился на нее. Присяжные последовали его примеру, а потом в ее сторону повернули головы все сидящие в зале.
Мэри подошла к барьеру красного дерева, за которым сидел Перри Мейсон, и протянула ему пакет. Мейсон взял его и повернулся к следователю. Медленно и эффектно он вскрыл пакет и достал оттуда окровавленные полотенца.
– Ева, – чеканя слова, произнес адвокат, – после того, как вы застрелили Джорджа Кассельмана, вы обтерли кровь полотенцами, положили их в сумку и затем спрятали в кабинете мистера Гарвина. После этого «револьвер из сейфа», с помощью которого вы совершили убийство, сунули в кобуру, а «револьвер из кобуры» спрятали в сейфе, когда мистер Гарвин принимал душ, ведь все было так?
