Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза (сборник) - Арсеньева Елена (книги бесплатно TXT) 📗
Насколько понимала Лиза, действие кислотной мины основано на том, что кислота разъедает тонкую металлическую перегородку в сосуде, куда налит реактив, и, соединившись с ним, вызывает взрыв.
Вдруг что-то загрохотало в коридоре. Лиза панически захлопнула шкаф и одним прыжком оказалась в дверях. О боже, воскресение из мертвых! Явился пан Анатоль, некоторым образом очухавшийся, хотя глазки его все еще самопроизвольно собирались к носику. Видок у него исключительного качества!
— Наик… ик… наикоханнейшая Лизонь… оньк… — с невероятным усилием выговорил он, — а где полоня… а где пленные? Бурьян, трава… партизанен пуф-пуф… — Он сделал попытку наставить на Лизу указательный палец так же, как делал Петрусь, но промахнулся и ткнул в косяк.
— Полицай увел их обратно в лагерь, — непринужденно сообщила она.
— Увел?! — разинул рот Анатоль.
Лиза поморщилась и отпрянула. Нет, ну просто газовая атака какая-то! А придется быть любезной с этим слизняком. Домохозяин все-таки.
— Как увел?! — продолжал вопить домохозяин.
— Спокойно, — любезно пояснила Лиза. — Вы не отдали им распоряжений, поэтому они не работали.
— Но почему он не разбудил меня? — чуть ли не всхлипнул Анатоль. — Почему не заставил их заняться делом?
— Разве он сторож брату своему? — пожала плечами Лиза. — Извините, я должна отдохнуть.
И она бесцеремонно выставила несчастного Анатоля за дверь.
— Муравьев? — в один голос воскликнули Марина и Алёна.
— Ну да, Муравьев, — кивнула Катя. — А потом они начали панически орать, мол, все, пропали, мол, дураками были, что ввязались в эту историю, а теперь-то они понимают, что никакими деньгами тут не успокоишься, потому что Муравьев их очень быстро возьмет за…
Катя глянула на Алёну и, усмехнувшись, закончила явно не так, как собиралась:
— За всякие выступающие части тела. И не просто возьмет, но и отрежет им те самые части. А вообще, кто он такой, Муравьев-то?
— Муравьев Лев Иванович — начальник следственного отдела города, — пояснила Марина. — Знакомый Алёны. Вон ее… — И редактриса энергично указала подбородком на нашу писательницу, как будто в кабинете находилось еще две или три носительницы данного имени и Марина ужасно боялась путаницы.
— То есть, выходит, благодаря вам мы спаслись? — спросила Катя, как бы даже с некоторым священным ужасом уставившись на Алёну. — Вы запомнили, что нас увезли в сером «Ниссане», позвонили своему знакомому начальнику… Ничего себе! Как здорово, что я оказалась с вами знакома! — девушка попыталась рассмеяться, но вместо этого всхлипнула. — А идиот черноглазый, ну, который нас похищал, сказал, что никаких ваших книг не читал, знать вас не знает, ему Пелевин нравится. Вы можете себе представить?!
— Ну отчего же, вполне могу, — пожала плечами Алёна. И в самом деле, у нее было богатейшее воображение. Недаром когда-то, на заре, как принято выражаться, своего творческого пути, она писала фэнтези, причем очень недурные фэнтези, между нами говоря. — А что, получается, вы вашему похитителю обо мне говорили?
— Ну да. Он спросил, что за женщина на нас так пристально смотрела, а я ему — это, мол, детективщица здешняя, знаменитая…
Алёна чуть поморщилась. Нет, не только из природной скромности — вот, мол, назвали знаменитой, а какая я знаменитость? Она ничего не имела против того, чтобы зваться знаменитой, но уж, пожалуйста, без малоприятного дополнения «здешняя». Широко известная в узких кругах, вот именно! Впрочем, засунь подальше свое больное тщеславие, писательница Дмитриева. Сейчас речь идет о делах поважнее!
Получается, один из мужчин, замешанных в деле, знает о существовании Алёны Дмитриевой. Фактически она стала свидетельницей похищения, причем не случайной, которая мгновенно забудет о том, что видела. Раз она «детективщица», то человек по определению опасный. Та-ак, кое-что вырисовывается в объяснении последующих событий вчерашнего вечера…
— А скажите, вы того человека, который был за рулем, хорошо рассмотрели?
— Ну конечно, — кивнула Катя. — Как же не разглядеть? Они ведь нас вдвоем стерегли в том доме. Правда, совсем уже ночью водитель вроде бы куда-то уезжал, тот черноглазый один оставался.
Ага, куда-то уезжал. Ну что же, Алёна совершенно точно знает, куда именно он уезжал — по тому адресу, где проживает «знаменитая детективщица». Интересно бы знать, как они так лихо узнали ее адрес, это раз, а во-вторых, с какой все же целью один из похитителей отправился к ней глухой и темной ночью? Тоже провести словесную обработку — мол, помалкивай и никуда не суйся, целей будешь? Или… нет, судя по напористости, с какой парень влез в ее дверь, словесной обработкой он не ограничился бы. Но не повезло парню — получил заряд газа в морду. Зато Алёне повезло!
И все же надо еще кое-что уточнить.
Алёна подошла к факсу и оторвала кусок бумажной ленты, на котором была изображена физиономия гражданина по фамилии Москвич, а по имени Николай Николаевич.
— Катя, посмотрите. Вот эта, извините за выражение, рожа вам знакома?
— Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! — Корреспондентка взволнованно перечислила такие буквы алфавита, что Алёна вздохнула. Впрочем, тут же одернула себя: еще неизвестно, какие буквы перечисляла бы она, если бы оказалась на Катином месте. — Так ведь это второй из тех, кто был в «Ниссане»! Шофер!
— Вот хитрецы! — с отвращением произнесла Марина. — То есть они решили от себя подозрения отвести, да? Москвич заявил об угоне…
— Откуда вы знаете, что он из Москвы? — перебила Катя.
— Не из Москвы он, а Москвич. Фамилия такая, — быстро пояснила Марина. — Мы ее тоже через Муравьева узнали. Значит, Москвич берется за ваше похищение и запугивание, но, чтобы обезопасить себя — ну, на всякий случай, особенно после того, как стало ясно, что вас видели около его машины, — заявляет об угоне. Мол, я не я и бородавка не моя.
— Какая бородавка? — испугалась Катя.
— Это из «Тома Сойера», — пояснила Алёна, и они с Мариной переглянулись, как заговорщицы.
— Слушайте, Алёна, еще слава богу, что они не решили вас устранить как опасного свидетеля! — воскликнула вдруг Катя.
— Да! — испугалась и Марина.
А Алёна промолчала. Ей не хотелось говорить о вчерашнем. Катя с Таней появились в редакции в то время, когда она звонила Дракончегу, и Марина не слышала, как Алёна спрашивала его о цвете «Ниссана». Совершенно ни к чему, чтобы вокруг нее началась такая же суматоха, как вокруг девочек. Беспокоиться, строго говоря, нет причин. Не исключено, вчера, когда журналистки были еще «в плену», похитители и намеревались попугать детективщицу, которая могла оказаться слишком глазастой и языкастой. Скорее всего, тут речь шла именно о запугивании — ну, просто логически рассуждая. Если девчонок и пальцем не тронули, пожалуй, не тронули бы и Алёну. То есть превентивный удар по ночному визитеру оказался, мягко говоря, неадекватен его намерениям. А впрочем, всем известно: нападение — лучший способ обороны.
Волноваться не стоит еще по одной причине. Если Москвич и его подельник узнали об интересе, который к делу проявил Муравьев, то узнали, конечно, и кто его к этому интересу подвигнул. То есть поняли, что с детективщицей лучше не связываться. Во-первых, палит из газовика в физиономию даже без предупреждения, а во-вторых, способна привести в действие очень нешуточные милицейские силы.
— Самое интересное, каким образом они выяснили, что Муравьев вступил в игру? — спросила Алёна, уводя разговор в сторону от своей персоны. — Поскольку вряд ли в его кабинете установлено их подслушивающее устройство, то речь может идти о некоем информаторе.
— Который сидит в кабинете Муравьева?! — округлив глаза, сказала Катя.
Алёна задумчиво на нее посмотрела. Девочка реабилитировалась чрезвычайно быстро и уже начала шутить? Ну что ж, очень хорошо!
— В кабинете Муравьева он сидит едва ли, — любезно ответила она. — Хотя бы потому, что сидеть там физически негде — кабинет ужасно тесный, и Лев Иванович по данному поводу все время бухтит: его-де не уважают и не расширяют. В смысле, не уважают Муравьева, а не расширяют кабинет. Так вот, я вообще не слишком верю в утечку информации из городского управления МВД. Менты-оборотни, так, кажется, говорят? По-моему, Катя, не катит, извините за каламбур. Далее. Разговор ведь на двух концах провода или связи происходит, верно? На одном конце у нас Муравьев. В прослушку с его стороны не верю, уже говорила. А на другом конце находилась я. В вашей редакции.
