Счастливого Рождества, Тони! - Эксбрайя Шарль (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗

— Она мертва?

— Да, голову разбили вот этой мраморной статуэткой. Это вы?

— Что — я?

— Вы ее убили?

— Вы что, с ума сошли?

— Не думаю. Просто выполняю свои обязанности. А кстати, как насчет ваших?

— Что вы имеете в виду?

— Кем вы работаете?

— Я полагаю, вы уже заглянули в мои бумаги?

— Разумеется, но, между нами говоря, бумаги в наше время…

— Я представитель торговой фирмы.

— И что же вы продаете?

— Электронику.

— Так вы надеялись, что мадемуазель Краст сделает крупный заказ?

— По-вашему, это очень остроумно?

— Это не ответ на мой вопрос, месье Лиссей.

— Знаете, инспектор, я не торгую все двадцать четыре часа в сутки!

— Так вы знали мадемуазель Краст?

— Я не хожу в гости к незнакомым людям.

— Значит, вы с ней дружили?

— Нет, подружиться мы так и не успели.

— Вы пришли сюда впервые?

— Да.

— Когда вы приехали в Бордо?

— Вчера вечером.

— А вы были знакомы с мадемуазель Краст, скажем… вчера утром?

— Нет.

— Странно… Вы не находите?

— Тем, кто привык все осложнять, и самые простые вещи кажутся замысловатыми.

— Спасибо. Вы не особенно любите полицию, а?

— Да, пожалуй.

— А могу я узнать почему?

— По-моему, это достаточно красноречиво иллюстрирует наш разговор.

Лафрамбуаз приказал снова отвести меня в кресло, но я быстро восстанавливаю силы и уже не нуждался в посторонней помощи. Как только я удобно устроился, Лафрамбуаз сел рядом.

— Вы, надеюсь, понимаете, месье Лиссей, что я обязан прояснить ситуацию, которая кажется мне более чем туманной? Полчаса назад какой-то неизвестный предупреждает нас по телефону, что мадемуазель Краст убита. Мы мчимся на место преступления и обнаруживаем тут вас. По всей видимости, вас хотели поставить в очень скверное положение. Конечно, в крайнем случае вы могли разыграть обморок, но быстрый осмотр убедил меня в том, что вы действительно ранены и никак не могли нанести удар сами…

— И однако я слышал, как ваши люди обменивались замечаниями на мой счет…

Лафрамбуаз, слегка смутившись, велел подчиненным оставить нас вдвоем.

— Бедняги и в самом деле простоваты — из тех, для кого всегда открыто Царствие Небесное… — признался инспектор, как только за его помощниками закрылась дверь. — Вас нашли в таком месте, где, теоретически, вам было совершенно нечего делать, а в соседней комнате лежал труп… Вполне естественно, что ребята сразу ухватились за самое примитивное решение… Постарайтесь на них не обижаться и вернемся-ка лучше к нашей проблеме… Может, у вас есть какие-нибудь предположения, почему убили мадемуазель Краст?

— Да.

— Вот как?

— Кто-то знал, что она собирается передать мне крайне важные сведения.

— О том, как лучше пристроить вашу электронику?

— По правде говоря, я в жизни ничем не торговал.

Инспектор улыбнулся:

— Представьте себе, я об этом догадывался… Так о чем же вы хотели побеседовать с мадемуазель Краст?

— Я думаю, она что-то знала об убийстве Бертрана Тривье.

Лафрамбуаз, не скрывая любопытства, присвистнул сквозь зубы.

— А почему его смерть вас интересует?

— Бертран Тривье был моим лучшим другом.

— И, вероятно, еще и коллегой?

— Вы попали в самую точку, инспектор.

— И вы можете это доказать?

Я назвал номер телефона в Париже, и очень скоро полицейский получил желаемое подтверждение.

— Дело об убийстве Бертрана Тривье у нас забрали, месье Лиссей. По-видимому, сочли, что это нас не касается. Однако я на дух не выношу, когда в моем любимом городе убивают людей, и поэтому готов неофициально помогать вам по мере сил и возможностей, а заодно сохранить все в строжайшей тайне. Можете располагать мною.

— Большое спасибо, но я все-таки не забуду о теплом приеме ваших земляков! — проворчал я, легонько потирая затылок.

— А помните, что писал святой Лука? — елейным голосом спросил Лафрамбуаз. — «Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его. Но Он, пройдя посреди них, удалился». [3]

Я так обалдел, что даже не нашелся с ответом, а инспектор спокойно добавил:

— Я отвезу вас в гостиницу.

Почему меня не убили, как Бертрана Тривье? Я принял очень горячую ванну и вызвал врача. Тот долго ощупывал мой череп и наконец заявил, что серьезных повреждений нет и дело обойдется мигренью. Когда он ушел, я лег, надеясь обрести благодатный покой. Не тут-то было. Мрачные мысли о смерти бедняжки Сюзанны и о моем собственном приключении никак не давали уснуть. Кроме того, меня терзали своего рода угрызения совести. Не вмешайся я, Сюзанна Краст осталась бы жива. Я отчетливо представлял, как она, спокойно улыбаясь, сидит у себя за столом, с одинаковой флегмой делая мне недвусмысленные намеки и ставя на место шефа. Да, Сюзанна бесспорно была яркой индивидуальностью! И если она позволила кому-то достаточно близко подойти с ее же собственной тяжелой статуэткой в руках — значит, хорошо знала этого человека и не имела оснований его опасаться. Первым, разумеется, на ум приходил Турнон с его безумной ревностью, но он не произвел на меня впечатления человека, способного на физическую расправу. Нет, Сюзанну явно убили, стараясь помешать нашему разговору. Меня же не стали добивать только потому, что мертвая мадемуазель Краст уже ничего не могла рассказать, а просто так, за здорово живешь, никто не станет убивать агента спецслужб — известно ведь, что такие вещи даром не проходят… И если Бертрана все-таки решились прикончить, то, стало быть, он сумел найти зацепку, которую я безуспешно ищу.

Лишь одно не вызывало у меня сомнений: раз убийца пошел на новое преступление — значит, боится, что я до него доберусь. Но тем самым он доказал мне, что убийцу Бертрана Тривье, а возможно, и Марка Гажана, следует искать здесь, в Бордо. Если только не сам инженер, охраняя свое убежище, вышел на тропу войны… За годы службы я такого навидался, что уже ничему не удивляюсь.

Но каким образом убийца узнал о моем свидании с Сюзанной? Не исключено, конечно, что секретарша сама сказала об этом кому-то из знакомых, но это маловероятно, поскольку мадемуазель Краст, считая предстоящий разговор тайным или, во всяком случае, конфиденциальным, вряд ли стала бы болтать лишнее. Так кто, кроме нас двоих, был в курсе? Директор, слышавший весь разговор, поскольку его секретарша так и не нашла нужным выключить интерфон, и, возможно, Сужаль, которому Эвелин могла сказать об этом после моего ухода. Я почти не сомневался, что, едва за мной захлопнулась дверь, милейший Фред потребовал от хозяйки дома подробного отчета о нашем разговоре. Следовательно, он мог выяснить, что вечером я собираюсь к Сюзанне.

Я наглотался аспирину и выпил полбутылки рома, который предпочитаю всем другим крепким напиткам. Эта микстура после мучительных интеллектуальных усилий и тщетных попыток хоть что-нибудь понять в кошмарной головоломке внезапно погрузила меня в полное отупение, и я забылся тяжелым сном. Проснулся я с ощущением, что на голову надет тяжеленный шлем. Вдобавок я был зол как собака, да еще из самых свирепых. И больше всего мне хотелось поскорее добраться до господ Турнона и Сужаля. Пусть оба дадут исчерпывающие объяснения, если не хотят получить хорошую трепку! Но для начала я позвонил Сальваньяку и попросил приехать как можно скорее. Очевидно почувствовав по моему тону, что это не пустой каприз, он не стал спорить.

Романтики, люди с болезненным воображением и верные поклонники кино воображают, будто агенты спецслужб сплошняком крутые ребята, которые появляются в городе, куда их призывает долг, с грозным видом, плотно стиснутыми челюстями и пистолетом на поясе, под мышкой или просто в кармане. Они думают, мы с утра до ночи либо защищаем собственную шкуру от вражеских пуль, либо пытаемся отправить в лучший мир коллег из противного лагеря. Действительность куда прозаичнее. Мы не больше других спешим расстаться с радостями бытия, а потому, зная о законе действия и противодействия, стараемся поменьше лить кровь — в конце концов, и противникам стоит поберечь друг друга. Но в истории с Гажаном у меня складывалось стойкое ощущение, что это не обычная стычка агентов спецслужб, а чистая уголовщина с участием иностранных наемников. Предательство, осложненное двумя убийствами… Честно говоря, не будь тут замешано изобретение Гажана, все это следовало бы передать полиции.