Мертвые не лгут - Литвиновы Анна и Сергей (книги регистрация онлайн txt) 📗
Психиатр оказался дома и согласился Остужева принять.
Он выслушал рассказ Петра Николаевича, посмотрел на телефоне ночную переписку. Потом взялся – чего не делал лет десять – тестировать профессора, привлекая всяких там Роршахов, Беков, Зундов, Леонгардов. Наконец, на прямой вопрос пациента: «Не началось ли у меня обострение и натуральные галлюцинации?» – доктор откинулся в кресле, протянул: «Ну-уу… – а затем велеречиво молвил: – Назвать вас полностью психически здоровым человеком, как вы понимаете, я не могу, однако в данном случае у меня нет никаких оснований считать, что ваша так называемая переписка с так называемой женой является плодом вашего воображения».
– Так, значит, это – правда? Это было?
– То, что это не галлюцинация, можно утверждать с большой долей вероятности. Однако не забывайте, что жизнь наша не является монохромной и не состоит исключительно из дихотомий «черное-белое», «правда-выдумка». Возможно ведь предположить, что ваше так называемое общение с Линой имеет иные объяснения для своего появления.
– Например, какие?
– Что это чья-то неудачная шутка – того, кто вдруг прознал о сфере ваших научных интересов. Или, возможно – я этого сейчас не проверял, – у вас начинается диссоциативное расстройство личности.
– Что это такое? – нахмурился Остужев.
– Коротко говоря, раздвоение. В один момент вы думаете, что вы – это вы. А в следующий, что вы – это ваша горячо любимая, покойная жена Лина.
– Значит, вы хотите сказать, что все это я писал себе сам?
– Не исключен и такой вариант.
– Вот что! – вдруг решительно воскликнул Петр Николаевич. – Давайте-ка вы приезжайте сегодня вечером ко мне в деревню, и я постараюсь установить связь с Линочкой в вашем присутствии. Будете свидетелем и летописцем столь знаменательного события. Если хотите, я могу вам заплатить как за стандартный визит.
– Не настолько уж я меркантилен… – пробормотал психиатр, и глаза его загорелись. Какой ученый – а он, безусловно, относил себя к этому разряду – откажется стать свидетелем столь эпохального научного открытия! Или – столь необычного психического отклонения?
Вечером того же дня Коняев выбрался из столичных пробок и во второй раз посетил дом Остужева. Вдовец напоил его чаем с собственноручно сваренным малиновым вареньем. Ровно в указанный срок профессор подключил телефон к своей аппаратуре. Однако не успел он ничего написать, как экранчик ожил сам собой. От лица умершей Лины там появилось сообщение:
– С тобой Антон Дмитриевич? Как хорошо! Передавай ему привет от меня.
Сообщение имело на психиатра самое разительное воздействие. Он, всегда тщательнейшим образом следивший в присутствии пациентов не только за каждым своим словом, но и за всяким жестом, пошатнулся и схватился рукой за горло – что на невербальном языке, языке тела, свидетельствует о категорическом неприятии услышанного/увиденного. Бледность разлилась по его лицу.
– Как же так? – пробормотал он. – Как же так?! Я был уверен, что… – и осекся.
– Уверены – в чем? – с чувством торжества и превосходства спросил Петр Николаевич.
– Что вы меня разыгрываете, вольно или невольно! – напрямик высказался Коняев. – Но сейчас я не могу понять – как?! Как это происходит?!
– Он не разыгрывает, – откликнулся экранчик. – Я это действительно я, Лина Яковлевна Остужева.
Психиатр выхватил из рук Петра Николаевича телефон и, не успел тот опомниться, ввел: «Как это может быть?!»
– Я не знаю, как, – откликнулась Лина. – Даже не представляю. Возможно, сыграла роль любовь. Его любовь, Петечки, – уточнила она.
Остужев выдернул у врача аппарат и написал:
– А поговорить с тобой можно? Словами?
– Экий ты ненасытный, – усмехнулась покойница (усмехнулась в виде трех напечатанных смайликов). – Всего тебе мало! Как всегда. Нет, насколько я знаю, голосовая связь отсюда не действует. Хотя во время сеанса я могу вас слышать. И видеть. Плоховато, но могу.
– Как там у вас все устроено? – не удержался от вопроса Коняев.
– Петя меня уже спрашивал, – слабо улыбнулась она. – Но я не могу рассказать. Просто у меня не хватит понятий и слов. А вы не поймете.
– Может, тебе что-нибудь нужно? – спохватился Остужев. – Что-нибудь прислать тебе отсюда?
– Боюсь, это невозможно, – опять изобразила легкую улыбочку Лина. И добавила: – Подумай, Петя, что тебя еще интересует. Раз я оказалась реципиентом (благодаря тебе), я снова могу выйти с тобой на связь. Завтра.
Раздался легкий шум.
Это всегда невозмутимый, безукоризненно владеющий собой психиатр Коняев упал в обморок.
Чуткевич Борис Аполлинарьевич
Прошло три года.
Лето 2019-го
Пусть всякие телекритики и прочие высоколобые называют его канал «маргинальным». Пусть устраивают запросы и слушанья в Госдуме, чтобы его запретить. Пусть говорят, что он играет на самых низменных инстинктах самой нетребовательной части зрителей. Но главное-то в наше время – что? Рейтинг. И, как следствие из него, реклама.
И если Барбос Аполлинарьевич начинал в свое время с жалкой половины процента, то есть канал его в прайм-тайм (как свидетельствовали всезнающие социологи и пиплметры [4]) люди смотрели лишь на одном телевизионном приемнике из двухсот, то теперь он поднялся настолько, что свободно конкурировал с самыми передовыми распространителями сигнала в стране, порой обходя НТВ и «Россию» и лишь чуть-чуть не дотягивая до всепобеждающего Первого.
А ведь проводником успеха стал профессор Остужев и его изобретение! Точнее, не только они, Чуткевич помнил и о себе, своей креативности, организаторском таланте – и был в том, разумеется, прав. Но нельзя спорить: основной фишкой нового канала, его ноу-хау и главной приманкой, стало именно устройство и программное обеспечение, созданное вдовцом Петром Николаевичем.
За то, что ученый передал Борису исключительные права на использование новинки, телемагнат отблагодарил его, как он сам считал, по-царски. Единовременно перечислил огромную сумму в американской валюте плюс дал пожизненную должность креативного продюсера канала с годовым окладом в сто пятьдесят тысяч «у. е.», полным соцпакетом, личным автомобилем с шофером, личным помощником и горничной. При этом – профессор данного обстоятельства, в условиях отсутствия Линочки, даже не заметил – договор об эксклюзивном использовании его изобретения телеканалом «XXX-plus» автоматически пролонгировался каждый год.
И именно на нем, на новшестве профессора Остужева, был построен едва ли не весь контент, который вливала в глаза и уши телезрителей данная кнопка. «Никакой политики, никакой экономики, никаких забот» – таков был негласный девиз всех программ Чуткевича (так же как ранее созданных им газет и журналов). Только сплетни, только жареное, только посвященное человеку, причем самым худшим (и поэтому наиболее интересным в нем) чертам – вот что сервировал он в телерамке на завтрак, обед и ужин.
Главным хитом в прайм-тайм стало шоу «Поговори!», которое выходило в эфир ежевечерне ровно в 20.30, чтобы перекрыть все самое интересное, что шло или собиралось пойти параллельно по Первому, «России» и НТВ.
По всей стране, во всех средствах массовой информации, издающихся или выходящих в эфир в наших пределах, редакторы, работающие на Чуткевича, отыскивали самые свежие душещипательные истории – как правило, с трагическим концом, но с проблеском надежды. Разыгранные как по нотам, в студии, при деятельном участии ведущего Артема Мореходова, которого Барбос лично переманил с Первого, соблазнив огромным гонораром и неслыханными условиями, они неизменно подводились к коде, к финалу-апофеозу, в котором непременно было задействовано устройство, созданное Остужевым.
– После короткой паузы – из тех мест, откуда нет возврата, к нашему разговору подключается Маняша, дочка Клары Викторовны, которая столь трагически покинула ее навсегда месяц назад. Она расскажет, кто же на самом деле был виновником ее безвременной смерти. Не переключайтесь!