Тарантелла, или Танцы с пауками - Дубчак Анна Васильевна (серия книг .txt) 📗
– Игорь? Это я. Обещала тебе позвонить и звоню… У меня новости…
Она рассказала ему в двух словах об убийстве Любы Прудниковой и спросила, не знают ли об этом в областной прокуратуре. Логинов тут же связался с областной прокуратурой и ответил, что люди уже выехали, но вернулись, потому что за городом все дороги занесло снегом.
– Стихийное бедствие… А что?
– Значит, они сейчас на местах и ждут, когда расчистят дороги? Игорь, я тебя очень прошу, узнай, кто именно направлен в Вязовку, и постарайся связаться с ними… Я хочу им помочь. Они в любом случае опоздали хотя бы в вопросе, касающемся убийства Ларисы Ванеевой… Ее тоже убили на днях, но муж даже не настоял на вскрытии… Словом, темная история.
– Послушай, Наташа, скоро с тобой – куда бы ты ни поехала – надо будет отправлять наряд милиции: не прогадаешь, один труп да найдется…
– Запиши мой номер и свяжись в течение дня, я буду ждать. Только сначала пообещай мне, что обязательно переговоришь со следователями… Лишнего не говори, придумай что-нибудь касающееся интуиции, хорошо?
– Хорошо. Я вот жду, не пригласишь ли ты и меня в свою Вязовку, но ты почему-то молчишь…
«Было бы глупо приглашать в такой ситуации», – с усмешкой подумала Наталия, а вслух сказала:
– Приезжай, конечно… но только что тебе здесь делать? Скукотища…
– Я все понял. Ты снова ввязалась в какое-то дело и не хочешь, чтобы я тебе мешал?
– Ну в общем-то да. Я чувствую, что на верном пути. Но мне необходима твоя помощь… Пожалуйста, Игорь, проинструктируй этих ребят… Все, целую и жду.
Он перезвонил через два часа и сказал, что в Вязовку едут следователь областной прокуратуры Владимир Ведерников и старший инспектор уголовного розыска областного УВД Анатолий Селезнев.
– Ты их, конечно, не знаешь, но они ребята толковые и всегда помогут, если потребуется… Представляешь, я хотел им сказать про тебя, придумал, как ты и просила, об интуиции, но они сказали, что в курсе твоих способностей, и обрадовались, что ты в Вязовке… Конечно, они парни смешливые, но не обращай внимания: все, что надо, они сделают… Ты мне ничего не хочешь сказать?
– Хочу. Я соскучилась по тебе… Я приеду, как только разберусь, хорошо? Предоставь это дело мне… Поверь, я просто чувствую, что это будет одно из самых интересных дел… Несмотря на то что это деревенский материал и связан скорее всего с местными жителями.
– Желаю тебе удачи… Целую.
Она уловила грустные нотки в его голосе и, вздохнув, положила трубку.
Оглянулась и вздохнула с облегчением, когда поняла, что была в комнате одна и что Валентин не мог слышать ее последние слова.
Он с Люсей играл в шахматы в большой комнате. Люся, понятное дело, кокетничала с ним напропалую, нисколько не заботясь о том, что это может не понравиться Наталии.
– Они выехали, но не уверена, что будут здесь сегодня… Вы только посмотрите, что делается на улице… Только бы с ними ничего не случилось в дороге…
– И сколько их? – спросил Валентин.
– Двое. Селезнев и Ведерников. Вы играйте, а мне надо навестить вашего доктора Ошерова, если я не ошибаюсь… Ведь Любу отвезли туда, в морг?
– У нас нет морга… Просто в больнице есть погреб, а сейчас и он ни к чему – на улице-то мороз. Бедная Люба…
– Ты кого-нибудь подозреваешь?
– Если честно, то да. Андрея Аржанухина. Он, несмотря ни на что, продолжал встречаться с ней и ревновал ее страшно… Он успокаивался только после пары бутылок водки. Тогда ему было уже все равно, с кем Люба…
– А где у вас больница?
– Да мы пойдем туда вместе… Неужели ты думаешь, что я останусь дома?
– Нет, Люся, тебе как раз лучше всего остаться… Я привыкла действовать одна. Ты мне просто объясни, как найти вашу больницу, а дальше я уже сориентируюсь.
По лицу Люси было видно, что она несколько обескуражена. То, что она хотела бы остаться в теплом доме наедине с Валентином, было ясно как день, но она не ожидала, что ей настолько повезет и сама Наталия ее об этом попросит. Поэтому, услышав ее просьбу, она некоторое время не могла состроить подходящую для этого мину: слишком довольной выглядеть в этом случае было бы нелепым, а сделать вид, будто ее обидели своим недоверием, не было никаких сил. Поэтому она лишь как-то рассеянно улыбнулась, развела руками и пожала плечами, выражая не то досаду, не то свою готовность принять все, что бы ей сейчас ни сказали, на веру. Присутствие Валентина выветрило на время все мысли из ее разгоряченной головки. Даже смерть Любы она восприняла не совсем естественно и принималась хохотать, позабыв о том, что еще только утром плакала по поводу ее трагической смерти.
На Валентина, который заполнял теперь все ее мысли и чувства, она старалась не смотреть, она даже не поднимала глаз, когда разговаривала с ним, переставляя в каком-то сладостном наваждении шахматные фигуры. И когда он объявлял ей шах, она краснела так, словно он именно ее, а не короля загнал в угол и поставил в безвыходное положение.
У него был низкий и какой-то сухой, неэмоциональный голос. И выражение лица было в общем-то бесстрастным. Но он был настоящим мужчиной, от которого исходили сила и уверенность. С ним бы она отправилась куда угодно и выполняла бы любое его желание. За сутки многое перевернулось в ее сознании. Почти все. Она, любительница любовных романов, вдруг поняла, на чем строятся все мировые литературные сюжеты и что любовь, которая является козырной картой в любом из них, не вымысел и что именно сила любви способна как убить человека, так и воскресить его к жизни. Что любовь – реальный рычаг, заставляющий людей прежде всего страдать, а уж потом насладиться глотком счастья.
Мысль о том, что она полюбила мужчину подруги, которая так много для нее сделала, сделалась прозрачной, если не сказать блеклой на фоне той страсти, которую она испытывала к Валентину. Дружба обернулась чуть ли не ненавистью из-за того, что Наталия не ценила этого мужчину и как бы пользовалась им определенное время, пока отдыхала душой и телом от объятий Логинова. Это было чудовищной несправедливостью, с которой невозможно было мириться. Любовь превратила ее в эгоистку. И она это осознавала.
– Хорошо, пойдем, я тебе все покажу… Здесь всего-то четыре улицы, которые тебе надо запомнить… Главное, возвращайся назад… Мы будем тебя ждать…
Когда она чисто импульсивно произнесла это «мы», Наталия резко повернулась и посмотрела ей в глаза. Она сразу все поняла. «Что ж, тем лучше… Невозможно же постоянно находиться в напряжении, боясь, что за твоей спиной совершится грех. У Логинова есть Соня, а у Жестянщика – Люся. А у меня – гора трупов. Это закон Жизни. И закон Смерти. Пусть все идет, как идет».
– Только не забудьте приготовить мне что-нибудь на ужин… Боюсь, что я вернусь только к вечеру.
Люся вышла с ней на дорогу и подробно объяснила, как найти больницу.
– Знаешь, у меня в голове не укладывается этот твой дар… – сказала Люся, просто чтобы что-то сказать: ей было стыдно вот так стоять перед Наталией в ожидании ее ухода. А ей действительно больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы она ушла и оставила ее с Валентином.
– А тебе ничего и не потребуется укладывать в голову. Живи себе, как жила… Это дело требует нервного напряжения… Думаешь, мне было легко осматривать ноги Ларисы Ванеевой, когда я захлопнула дверь комнаты…
– Как? Ты сама захлопнула ее?
– Конечно. И вот что я тебе скажу, Люся: будь предельно осторожна. Дело в том, что у Ларисы на шее тоже были засосы… Но это не вампиры, это какой-то конкретный человек… Возможно, что он и не местный… Поэтому-то я и сказала, что мне потребуется твоя помощь… В Вязовке происходят убийства, которые очень смахивают на серийные… Мне понадобится время, чтобы все проанализировать… Жалко, что Ларису не вскрывали… Но в случае необходимости можно будет произвести эксгумацию…
Люся слушала ее и чувствовала, как увеличивается расстояние между ее эгоистичным желанием привлечь к себе Валентина и желанием Наталии найти убийцу Любы… «Мне никогда не достичь ее уровня, ее класса… Я самая обыкновенная неудовлетворенная псевдоинтеллектуалка, для которой удовлетворение своих амбиций превыше всего. И Валентин это знает. Да и Наталия это тоже знает, потому так спокойно оставляет нас вместе». Сделав вдруг это открытие, она почувствовала, как глаза стали наполняться слезами.
