Безумное танго - Арсеньева Елена (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Алёна Васнецова. Июнь 1999
Собственно говоря, это была царапина – длинная, но мелкая, а выглядела она так плохо больше оттого, что была на больно уж устрашающем месте: как раз поперек горла. Алёна долго стояла перед зеркалом, прижигая ее йодом и стараясь сделать это как можно аккуратнее: ведь широкая рыжая полоса еще больше привлекла бы к себе внимание.
«Шарфик бы», – мелькнуло в голове, и она бледно усмехнулась: на голове уже повязан рыжий шарфик, и еще один, например, голубенький, повязать на шею… Не примут ли ее за сумасшедшую?
Да ведь она и есть сумасшедшая. Ни один человек, будучи в здравом уме, не кинулся бы сюда выяснять отношения с Рашидом, который хотел ее смерти; ни один нормальный человек не шарахнулся бы вот так в сторону, когда к горлу приставлен нож… Но она знала, что еще мгновение – и завопит от нерассуждающего страха, а тогда Рашида ничто не остановит, в его глазах уже сверкала готовность к убийству, как зарницы перед грозой, еще миг – и Алёну ничто не спасло бы…
А теперь – спасло? Это получается что: она освободилась от призрака, который преследовал ее дни и месяцы, обратила поток, грозивший накрыть с головой и потопить, в другое русло? Или Рашид перенес только первый шок, а потом маманя убедит его в своей непричастности – и он сочтет, что теперь у него появился еще один повод гоняться за Алёной с вытаращенными глазами и остро наточенным ножом?
Рука дрогнула и нарисовала на горле кривую петлю.
Ну, хватит, наверное, а то она скоро будет похожа на индейца в боевой раскраске. Аккуратно закрутила крышечку на пузыречке с йодом, вспомнив, как Инга всегда почему-то ленилась плотно закручивать эти крышечки, и пузыречки потом то и дело вываливались из рук, содержимое разливалось, оставляя на полу пятна. А как-то раз даже на обивке дивана появилось уродливое едко-желтое пятно, и стоило немалых усилий его вывести, но оставшийся расплывчатый след долго еще был виден, словно здесь пролилась чья-то кровь…
Алёна вздрогнула. Чуть не забыла! Если б сейчас вдруг не стукнуло в голову, так и ушла бы отсюда, не осмотрев дом. Ведь они с Юрием зачем так резво рванули из Выксы? Проверить, не осталось ли в доме следов убийства! А прошлой ночью их спугнул Рашид, и столько всякого случилось…
Огляделась. Ну, трупы, во всяком случае, не валяются. На всякий случай она заглянула под кровать, в диван и в шкафы, потом поняла, что выглядит все это довольно глупо. Может быть, Юрию что-то почудилось – в смысле, тот человек мог быть всего лишь ранен и все обошлось… Хотя нет. Инга, которая примчалась в Выксу, совершенно потеряв голову от страха, – вот подтверждение, что произошло самое плохое. И потом все случившееся с самой Ингой…
Где, по словам Юрия, Рашид ударил того черноволосого? На пороге, почти на крыльце?
Алёна выглянула – крыльцо было чистым. Но порог, на котором кое-где была выщерблена краска (дверь зимой разбухала и начинала заедать, ее приходилось двигать с силой, вот краска и ободралась), показался ей подозрительным. Вроде бы пятна какие-то… А на косяке – отчетливые темно-вишневые брызги.
Кровь!
Алёна постояла, тяжело двигая горлом, подавляя тошноту, подкатившую при одной только мысли, чего тут позавчера натерпелась Инга, пытаясь замыть эту кровь, а потом ринулась в боковушку за ведром и тряпкой. Драила порог, стену, косяк, пока не начало саднить руки, пока не убедилась: даже самый придирчивый глаз не отыщет подозрительных следов.
Она сменила воду в ведре и заодно уж взялась перемыть полы во всем домике. Ее всегда почему-то успокаивало мытье полов. Возиться с посудой и гладить белье ненавидела, а вот уборку… Алёна и теперь успокоилась настолько, до такой степени отвлеклась, что ее будто пулей прошил звук внезапно раздавшегося голоса:
– Ну, какую же ты чистоту навела, любо-дорого посмотреть!
Алёна стояла спиной к двери и первый миг не могла двинуться с места, не могла заставить себя обернуться. Казалось, если потерпит, не будет смотреть, одолеет первый страх – там, за спиной, все исчезнет так же внезапно, как и появилось. Исчезнет, будто призрак, выпавший из памяти!
Конечно, это призрак, ей просто мерещится, ведь Алёна даже не слышала звука открывшейся двери. Ах да, дверь-то ведь была нараспашку… Забеспокоившись о сестре, Алёна забыла даже про Рашида. А ведь он вполне мог нагрянуть…
Теперь ей казалось, что она предпочла бы снова встретиться с ним нос к носу, только бы не стоять вот так, согнувшись над ведром, совершенно беззащитной, слушая резковатый, уверенный в себе голос:
– Гостей принимаешь? Рада тебя видеть, Алёна, очень рада! И когда же ты вернулась?
Алёна с трудом перевела дух, повернула голову и даже смогла деревянно кивнуть:
– Здравствуйте, Фаина Павловна. Проходите, садитесь.
На ненавистном лице, которое она столько раз видела в своих мечтах расцарапанным в кровь и сморщившимся от страха, сияла широкая улыбка. Слишком уж широкая, чтобы быть искренней! Так Фаина никогда не улыбалась: раньше у нее были плохие зубы, и, видимо, она привыкла еле-еле раздвигать губы в улыбке, ну а потом, когда вставила новые, фарфоровые и вполне могла позволить себе по-голливудски «сушить зубы», старая привычка мешала.
– О, да у тебя новая прическа? А зачем ты носишь шарф, жарко ведь! Что же ты сразу не зашла в клинику? Мы все были бы очень рады: и я, и девочки.
Алёна вспомнила свой последний визит в «Ваш новый образ», отвратительную заносчивость этих самых девочек, а главное, то, чем закончилось великодушное предложение Фаины поехать подработать к почтенному господину Кейвану, – и почувствовала, что у нее судорогой сводит губы.
Фаина не могла не заметить этого, потому что так и вцепилась глазами в Алёну, однако на ее лице сияла прежняя улыбища:
– Ну, впрочем, ты ведь недавно вернулась, да? От Инги я не смогла добиться толку, она, как всегда, спешила, твоя сестричка, но я сразу поняла, что ты должна быть дома, – и прямиком ринулась тебя навестить!
От Инги толку и впрямь было трудновато добиться – особенно если учесть, что она лежит без сознания в палате выксунской больницы, под присмотром тети Кати и сестры Олимпиады, контролируемых матушкой Февронией. А Фаина, кажется, хочет изобразить дело так, будто случайно узнала о приезде Алёны от Инги… Ну и наглая баба, это ж надо – так бесстыже врать!
От возмущения Фаининой наглостью дрожь, бившая Алёну, начала несколько униматься, но тут же снова вернулась от догадки: раз Фаина врет про Ингу, значит, ни за что не хочет, чтобы Алёна поняла, как она узнала о ее приезде. А чего тут особенно гадать: не имелось у Фаины других шансов увидеть свою бывшую медсестру, кроме как сегодня на Средном рынке. Мудрено было, наверное, не заметить Фаининым вострым глазом, как Алёна металась там, словно больная лошадь! И сюда пришла Малютина только затем, чтобы выяснить: не видела ли ее Алёна рядом с Бюль-Бюль, не слышала ли их разговора? А главное – чтобы выспросить, как там все обстояло, в Аммане, как удалось оттуда выбраться? Ведь бизнес усатой Рашидовой мамаши, похоже, оказался под угрозой, если господин Кейван не отвечает на звонки. Наверняка Фаина имела какой-то процент с Алёниной продажи в рабство, и не исключено, что это была не первая ее сделка с Бюль-Бюль!
Конечно, можно как следует поморочить Фаине голову. Даже нужно! Но это было уже сверх человеческих сил. Так долго мечтать о мести, так долго мучиться сомнениями – и наконец узнать все наверняка, наконец получить возможность эту месть осуществить…
Наверное, лицо Алёны слишком уж откровенно отразило эти мысли, потому что Фаина попятилась и совсем другим голосом, не сахарно-медовым, как минуту назад, а холодноватым, официальным, произнесла:
– Нам нужно поговорить.
Она сорвала и отбросила за ненадобностью маску доброй тетушки – теперь это было более привычное, хорошо знакомое Алёне лицо заведующей клиникой, деловой женщины, хирурга накануне операции… операции, иногда плавно перетекающей в убийство.
