Игра в «Потрошителя» - Альенде Исабель (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Через пятнадцать минут байдарка вышла в залив Сан-Пабло и направилась к югу. Миллеру был не нужен компас, он ориентировался по огням, мерцавшим на обоих берегах широкого залива, и по светящимся бакенам, которые указывали путь кораблям и баржам. Байдарка могла плавать на очень небольшой глубине, это позволяло двигаться по прямой линии к Пойнт-Молейту, не опасаясь того, что лодка сядет на мель; с моторкой такое непременно бы случилось. Приятный дневной бриз сменился северным ветром, дувшим Миллеру в спину, но никак не помогавшим ему, потому что начинался прилив, очень высокий в полнолуние; вода двигалась против ветра, и поднимались волны. Миллеру приходилось грести с большей силой, чем обычно требовалось на таком маршруте. Единственным судном, которое встретилось ему за следующий час, была баржа, удалявшаяся в сторону Золотых Ворот и Тихого океана.
Миллер не мог разглядеть пару утесов, где гнездились чайки, — границу между заливом Сан-Пабло и заливом Сан-Франциско, — но угадал, где находится, потому что волнение усилилось. Он проплыл еще немного и увидел перед собой огни моста Ричмонд-Сан-Рафаэль — он казался гораздо ближе, чем на самом деле; Миллер должен был ориентироваться по этим огням, да еще по старинному маяку на одном из двух островков под названием Дос-Эрманос, превращенному в живописный маленький отель для туристов, любящих приключения. Вайнхейвен находился слева, вблизи от моста, и, поскольку там не было света, следовало держаться близко к берегу, чтобы не проплыть мимо. Он все греб и греб против волн в заданном ритме, равномерно напрягая мышцы рук и спины. Остановился только пару раз, чтобы отереть пот со лба и попить воды из бутылки. «Хорошо идем, дружище», — заверил он Аттилу.
Миллера охватило знакомое возбуждение, всегда возникающее перед боем. Иллюзия того, что он держит ситуацию под контролем и предусмотрел все возможные опасности, развеялась, как только он попрощался с Денизой Уэст. Он был солдатом обстрелянным, знал, что выйти невредимым с поля сражения можно, если повезет, но и самого опытного бойца может сразить шальная пуля. Воюя, он всегда сознавал, что в любой момент может погибнуть или получить ранение; с каждым рассветом он просыпался, преисполненный благодарности, и засыпал, готовый к худшему. Здесь же, однако, речь шла не о войне высоких технологий, абстрактной и безличной, к какой он привык; его ждала рукопашная схватка, и это воодушевляло его, к этому его влекло. Он жаждал битвы, хотел столкнуться с Волком лицом к лицу. Он не боялся противника. На самом деле в гражданской жизни ему некого было бояться, он был подготовлен лучше, чем кто бы то ни было, поддерживал себя в хорошей форме, а этой ночью ему предстояло сразиться с одним человеком, в этом он был уверен, ни один серийный убийца не имеет сообщников или подельников. Волк — персонаж из бульварного романа, нелепый безумец; он никак не может оказаться достойным противником для «морского котика». «Скажи, Аттила: может быть, я недооцениваю врага? Иногда я слишком задаюсь и важничаю, грешен, каюсь». Пес не мог слышать его, он сидел неподвижно на своем месте, глядя вперед единственным глазом. «Ты прав, дружище: я несу чепуху», — кивнул Миллер. Он сосредоточился на настоящем моменте: волнах, ритме гребли, плане Вайнхейвена, светящемся циферблате часов, не предугадывая дальнейших действий, не задумываясь о возможной опасности, не призывая побратимов из шестого взвода и не размышляя, что он будет делать, если Индианы нет в бомбоубежище бывшей военной базы. Индиану нужно выбросить из головы — это отвлекает и может оказаться фатальным.
Луна уже стояла высоко в небе, когда байдарка пристала у Вайнхейвена, кирпичной громады с толстыми зубчатыми стенами и башенками. Это подобие замка четырнадцатого века на мирном побережье залива Сан-Франциско казалось чужеродным элементом и в белом сиянии луны несло угрозу и предвещало беду. Здание было построено на склоне холма и с той стороны, где находился Миллер, было очень высоким, но со стороны суши вполовину ниже. Главный вход, выходивший на дорогу, вел прямо на второй этаж; еще один этаж располагался выше, внизу были первый этаж и подвал. «Морской котик» погрузился по грудь в воду, привязал хрупкое суденышко к скале, захватил оружие, боеприпасы и прочую экипировку, обул тапочки, которые болтались у него на шее, и сделал Аттиле знак идти следом. Подсадил пса на скользкую скалу, и, оказавшись на суше, оба бегом пробежали сорок метров, которые отделяли здание от воды. Было без двадцати пяти минут двенадцать. Путь оказался дольше, чем предполагалось, но, если Волк будет придерживаться своих ритуалов, у них времени с избытком.
Миллер пару минут постоял, прижавшись к стене: нужно было убедиться, что все спокойно. Слышался только крик совы, да дикие индюшки шуршали на лугу, это ничуть не встревожило Миллера: Педро предупредил его, что в окрестностях водятся целые стаи грузных, неповоротливых птиц. Укрываясь в тени здания, Миллер двинулся вперед, обогнул правую башню и оказался перед стеной, выходящей на юг, которую рассмотрел на фотографиях Педро и выбрал потому, что ее не видно с дороги, где мог пройти охранник. В самой низкой своей части стена была высотой от пятнадцати до восемнадцати метров, и по ней спускалась водосточная труба. Надевая на Аттилу сбрую, что-то вроде жилета из парусины с четырьмя дырками для лап и крюком на спине, Миллер ощутил нервную дрожь собаки и понял, что пес вспоминает прежний опыт, когда на него надевали похожее снаряжение. «Спокойно, дружище, это будет легче, чем прыгать с парашютом, — прошептал он, как будто пес мог слышать, и погладил его по голове. — Жди меня здесь и не вздумай гоняться за индюшками». Он прицепил к сбруе веревку, которая висела на поясе, и знаком велел собаке ждать.
_____
Молясь, чтобы водосточная труба его выдержала, Миллер начал подъем, работая мышцами рук и плеч и удерживая равновесие с помощью единственной ноги, как он это делал при плавании; протез в таких случаях был совершенно бесполезен. Труба оказалась крепкой, она заскрипела, но не поддалась под его весом, и скоро Миллер вылез на крышу. Здесь перед ним въяве предстала огромная площадь здания и великолепная панорама залива, освещенного луной: слева — огни моста, впереди — отдаленное сияние города Сан-Рафаэля. Миллер слегка дернул за веревку, предупреждая Аттилу, и тут же начал медленно его поднимать, стараясь не ударять о стену. Подтянув ближе к себе, взял на руки, перенес через зубцы и отцепил веревку, но сбрую снимать не стал. За этот короткий подъем к Аттиле вернулся боевой дух, благодаря которому он заслужил медаль: не осталось и следа нервозности, собака ждала команды, полная энергии, с выражением яростного предвкушения схватки, которого Миллер не видел уже много лет. Хорошо, что он продолжал тренировать пса в прежнем суровом режиме, как тогда, когда они вместе сражались. Аттила не забыл воинской дисциплины.
Над широкой плоской крышей, усыпанной гравием, Миллер различил три стеклянных купола, по одному на каждый корпус. Он должен был проникнуть через первый, доползти до верхнего этажа Вайнхейвена и найти шахту лифта, соединявшую все этажи и уходившую вниз, к бомбоубежищу. Спасибо дотошному Аларкону, который послал фотографии всего здания, включая вентиляционные отверстия. Оторвать тонкие металлические пластинки у основания стеклянного купола было легко: они проржавели и еле держались. Миллер посветил в дыру фонариком, к которому собирался прибегать как можно реже, и прикинул, что спуститься нужно будет метров на пять. Набрал номер Аларкона и заговорил шепотом:
— Все хорошо. Я на крыше с Аттилой, мы сейчас войдем.
— У тебя около пятнадцати минут.
— Двадцать.
— Будь осторожен. Удачи.
«Морской котик» надел Аттиле собачьи очки ночного видения, которые тот носил на войне, а Миллер сохранил на память, не думая, что они когда-нибудь пригодятся. Псу это не понравилось, но, поскольку ему такую штуку надевали раньше, он молча стерпел; очки ему мало что дадут, с его-то слабым зрением, но без них он не увидит вообще ничего. Миллер прицепил веревку к сбруе, погладил благородного зверя, сделал ему знак и стал опускать его в темноту.
