Доктор Но - Флеминг Ян (книга бесплатный формат TXT) 📗

Ян Флеминг

Доктор Но

1

Часам к шести вечера последние лучи солнца угасали за Голубыми горами. На Ричмонд-роуд опускались сиреневые сумерки, и в ухоженных садиках раздавалось лишь квакание лягушек да жужжание стрекоз.

Кроме гудения насекомых на пустынной улице не было слышно ни звука. Владельцы роскошных особняков — банкиры, директора компаний, важные чиновники — уже с пяти часов сидели в семейном кругу, принимали душ или переодевались. Через каких-нибудь полчаса улица снова оживится, наступит время коктейлей. Но пока этот небольшой участок длиной не более километра, который кингстонские торговцы называют «Ричроуд», напоминал пустую сцену, где разливался одуряющий аромат жасмина.

Ричмонд-роуд на Ямайке — это все равно, что Парк-Авеню в Нью-Йорке, Кенсингтон Палас Гарденс в Лондоне или улица Фош в Париже. Здесь живет высшее кингстонское общество, занимая огромные старинные дома, окруженные идеально подстриженными газонами, экзотическими деревьями и цветами, достойными Хоупского ботанического сада. Эта длинная, прямая, тенистая улица резко отличается от остальной части города — пыльной, душной, кишащей людьми, вульгарной — но элегантные обитатели Рич-роуд все же не брезгуют делать там бешеные деньги. Для завершения картины нужно добавить, что в начале улицы располагается обширный парк Кинг Хауз, где живет губернатор и главный комендант Ямайки.

Дом номер один представляет собой солидный двухэтажный особняк с двумя верандами, выкрашенными в белый цвет. Ко входу с колоннами ведет покрытая гравием дорожка, по обеим ее сторонам — великолепные газоны и теннисные корты, которые в этот вечер, как, впрочем, и во все остальные, поливали несколько молодых негров. Это своего рода Мекка кингстонской элиты — Королевский клуб. Уже пятьдесят лет здесь собираются сливки общества, гордые своим могуществом и заботливо оберегающие свои привилегии.

Маловероятно, что подобные местечки просуществуют на Ямайке долго. Однажды его окна, наверняка, закидают камнями или просто подожгут. Но пока Королевский клуб — одно из приятнейших заведений на этом субтропическом острове. Обстановка и обслуживание здесь отличные, а кухня и винный погреб слывут лучшими на всем Карибском море.

Как обычно в это время, около клуба стояли четыре автомобиля. Они принадлежали четырем заядлым любителям бриджа, которые каждый вечер обязательно собирались здесь и играли, начиная с пяти часов и до полуночи. По их автомобилям можно было бы проверять часы. Первой стояла машина генерала сил обороны Карибского бассейна, потом — машины выдающегося кингстонского адвоката и профессора с кафедры математики Университета. И завершал ряд небольшой черный «санбим» майора Джона Стренжвейза, офицера в отставке, занимающегося вопросами регионального контроля, или, проще говоря, местного представителя британской секретной службы.

Ровно в 6 часов 13 минут тишина Ричмонд-роуд была нарушена стуком палок. Трое нищих слепых показались из-за угла и медленно направились к стоящим у клуба машинам. Это были негры с примесью китайской крови, крупные мужчины с бесстрастными лицами. Сгорбившись, они двигались цепочкой, держась за плечи друг друга и постукивая по мостовой своими белыми тросточками. У первого на носу были очки с синими стеклами, а в руке — сума для подаяний, в которой уже позвякивало несколько монет. На всех троих болтались грязные лохмотья, на головах — ветхие бейсбольные шапочки с длинными козырьками. Шли они совершенно молча, с закрытыми глазами, и об их появлении свидетельствовало только постукивание палок. В самом Кингстоне, где на каждом шагу попадаются нищие и калеки, на них, несомненно, не обратили бы никакого внимания. Но на элегантной пустынной Ричмонд-роуд вид этих мужчин вызывал какое-то болезненное, неприятное ощущение. Не каждый день увидишь полунегров-полукитайцев: смешение этих кровей встречается нечасто.

А в это время в зале для игр заканчивалась очередная партия. Загорелая рука Джона Стренжвейза бросила последние карты.

— Сто, — сообщил он. — И девяносто снизу.

Он взглянул на часы и встал.

— Я вернусь через двадцать минут. Закажите выпить, Билл. Я плачу. Для меня все, как обычно. И не пытайтесь тут без меня жульничать. У меня на такие вещи нюх.

Билл Темплар, генерал, звучно рассмеялся.

— Хорошо-хорошо, только не задерживайтесь. С вашей стороны шикарно — бросить карты, когда партнеры в выигрыше.

Стренжвейз был уже у дверей. Вошел негр-официант. Игроки заказали выпивку, в том числе виски с содовой для Стренжвейза. Это повторялось каждый вечер. Ровно в 6:15 Стренжвейз извинялся и вставал, даже если партия была в самом разгаре. Ему необходимо срочно позвонить в свою контору. Стренжвейз был отличным малым и достойным соперником, поэтому его партнерам волей-неволей приходилось терпеть этот ежедневный короткий перерыв в игре. Стренжвейз не давал никаких объяснений на этот счет. Впрочем, его друзья, хорошо знавшие жизнь, не отличались чрезмерным любопытством. Стренжвейз редко отсутствовал больше двадцати минут, и стало уже ритуалом, что в виде извинения он оплачивает выпивку.

Сидя за столиком для бриджа в ожидании Стренжвейза, игроки с увлечением заговорили о скачках.

На самом деле, эта отлучка была для Стренжвейза самым важным моментом за весь день. В это время он выходил на радиоконтакт, принимаемый мощной радиостанцией лондонской резиденции секретной службы, расположенной в квартале Реджент-парк.

Ровно в половине седьмого по местному времени Стренжвейз передавал свой ежедневный рапорт и получал, приказы из Лондона. Это повторялось каждый день, кроме тех случаев, когда он заранее сообщал о своей отлучке на другой остров его «территории», или когда он серьезно заболевал. Этого, впрочем, с ним еще ни разу не случалось.

В случае невыхода на связь в половине седьмого Лондон посылал повторные позывные ровно в семь — так называемый «синий» вызов. Если агент молчал и на этот раз, в семь тридцать подавался последний сигнал — «красный» вызов. После этого отсутствие ответа автоматически расценивалось в Лондоне как сигнал тревоги. Секция № 3, к которой принадлежал Стренжвейз, поднималась на ноги и должна была выяснить, что произошло с резидентом.

Даже при наличии неоспоримой уважительной причины «синий» вызов рассматривался как показатель плохой работы агента. Лондонская радиосеть чрезвычайно перегружена, поэтому все работники приучены к строжайшей пунктуальности. Надо ли говорить, что Стренжвейз никогда не прибегал ни к «синему», ни к «красному» вызову и уже давно вычеркнул их из своего цветного спектра.

Каждый вечер в половине седьмого он выходил из Королевского клуба, садился в машину и доезжал до своего дома у подножия голубых гор, откуда открывался чудесный вид на Кенсингтонскую долину. В шесть двадцать пять он пересекал холл, заходил в кабинет и закрывал дверь на ключ. Мисс Трублад, его секретарша и правая рука, тоже офицер в отставке, надев наушники и передавая позывные WXN на четырнадцатой частоте. На ее круглых симпатичных коленках лежал блокнот для стенографирования. Стренжвейз садился рядом, и, готовый к контакту, надевал вторую пару наушников. Ровно в шесть двадцать восемь он сменял мисс Трублад и ждал необычную для загруженного эфира паузу, подтверждающую, что Лондон готов к ответу.

Ежедневная железная дисциплина, вполне соответствовала характеру Стренжвейза. Он был высоким, худым, темноволосым мужчиной, казалось, способным отразить любой удар.

Стренжвейз пересек холл Королевского клуба, толкнул двери, затянутые тонкой сеткой от комаров, и спустился по ступенькам, ведущим к аллее. Он испытывал почти чувственное наслаждение от только что закончившейся партии. Он выиграл ее очень хитро и красиво. На улице посвежело, поднялся легкий ветерок. Дело, которым Стренжвейз занимался по приказу своего шефа М. вот уже две недели, проходило весьма успешно. Ему неожиданно удалось найти ценного осведомителя в китайской колонии Кингстона. Но с другой стороны, можно ли доверять сведениям, полученным от какого-то истеричного китайца? «Странная история», — подумал Стренжвейз. — «Как бы не нарваться на неприятности!» Он пожал плечами. На Ямайке никогда не происходит ничего неприятного. Наверное, и эта история — пшик. Как обычно...