Дело Кирсанова - де Вилье Жерар (чтение книг .TXT) 📗
— Ничего страшного пока не произошло, — заметил Малко. — Испанцы сто раз подумают, прежде чем предъявить по всей форме обвинения гражданину Советского Союза.
Губы Джеймса Барри сжались в узкую бледно-розовую полоску, а многоярусные студенистые подбородки словно отвердели.
— Разумеется, но если «иваны» что-нибудь пронюхают об этих подозрениях, Кирсанова запихнут в первый же самолет до Москвы, и с ним мы уже вряд ли увидимся.
— Следовательно, нужно срочно вытаскивать его отсюда.
Американец нервными движениями заводил свой золотой хронометр.
— Или вообще оставить эту затею, — подхватил он. — Ни при каких обстоятельствах я не переправлю Кирсанова к нам с новым американским паспортом, если ему предъявят здесь обвинение в убийстве. Представьте себе на минуту, как это воспримут русские и испанцы. Мне-то уж точно не сносить головы. Есть еще одно пренеприятное обстоятельство.
— Что за обстоятельство?
— Если его в пожарном порядке вывезти из страны прежде, чем он установит личность «крота», «Контора» вряд ли сочтет, что он стоит миллион долларов, а в таком случае ему до конца своих дней придется добывать кусок хлеба, нанимаясь уборщиком в домах обитателей Лэнгли. Как у него, кстати, успехи в этом направлении?
Вербовка перебежчика определенно была не из легких, не говоря уже о том, что Джеймсу Барри было неизвестно об опасностях, грозивших со стороны Исабель дель Рио... Малко вкратце передал резиденту последний разговор с Кирсановым.
— Создается впечатление, что проблема с «кротом» может скоро разрешиться.
— Хорошо, — кивнул Джеймс Барри. — Прежде, чем я свяжусь с Лэнгли, дайте мне ваше общее заключение.
— Полагаю, что мы можем дать себе сутки передышки до очередной встречи с Кирсановым.
— Согласен, — подвел черту резидент.
Он прошел через кабинет и ключом из связки отомкнул бронированную дверь, набрал рядом с замком шифр и свою фамилию. За дверью находился зал связи. Малко погрузился в захватывающее чтение технических изданий, посвященных электронным «блохам». Через десять минут Джеймс Барри вышел из обшитого броней зала и вновь занял место напротив Малко.
— Я связался с главой исполнительного комитета. Операцию нужно завершить как можно быстрее. Оставляем в покое «крота» и вывозим нашего молодца. Следовательно, приводим в действие аварийный вариант. Сейчас он должен быть в агентстве печати «Новости». Срочно посылаю туда человека, который «случайно» разобьет фару на машине Кирсанова и оставит на ветровом стекле свою карточку. Это будет означать, что Кирсанову нужно срочно связаться с нами. Ему известен номер аварийной связи. У аппарата день и ночь дежурит Боб, один из моих помощников. Договариваемся о встрече и сажаем его в самолет.
— А его миллион долларов?
— Там поглядим, — ответил американец, неопределенно махнув рукой.
— Что делаю я?
— Вам поручается общее наблюдение за переправкой. При настоящих обстоятельствах лучше всего было бы отправить его с нашей базы в Торрехоне под Мадридом. Попробую договориться с командованием военно-воздушных сил. Сидите у себя в номере и носа не высовывайте. События могут развиваться очень быстро. Промежуточная встреча отменяется: мы сидим на пороховой бочке.
Малко открыл было рот, но почел за благо промолчать. Какой смысл изображать прорицателя злосчастий? Вполне возможно, что Барри не зря поднял тревогу. Однако вполне могло случиться, что Кирсанов заупрямится. До той поры, пока ему будет казаться, что непосредственной опасности нет, он будет тянуть с отправкой, прекрасно сознавая, что, оказавшись в США, лишится всякой возможности торговаться о цене.
Помощник Джеймса Барри Боб, косоватый молодой человек, снял телефонную трубку в четверть девятого:
— Говорит Атос.
— Портос у аппарата, — голос Кирсанова звучал тревожно. — Что происходит?
— Хозяин хочет говорить с вами, не кладите трубку. Боб быстро переключил связь на защищенную от подслушивания линию резидента.
— Произошла крупная неприятность, — начал американец. — Испанцы намерены возложить на вас вину за убийство Ларисы Петровой.
Рассказав Кирсанову о подозрениях, связанных с его автомашиной. Джеймс Барри заключил:
— Это слишком опасно, вас нужно срочно вывозить отсюда.
На другом конце провода долго молчали, потом Кирсанов спросил:
— А как же с «Дон-Кихотом»?
— Что же поделаешь!
— Деньги?
— Потолкуем об этом, когда вы будете в безопасности.
Русский напрягся:
— Нет, сейчас. Вы даете мне сколько обещали?
— Я не...
— Очень хорошо, — перебил Кирсанов. — О моем отъезде поговорим, когда вы будете знать наверное. Я вам не верю. Просто вам не хочется раскошеливаться.
Джеймс Барри думал, что ему не удастся сдержать приступ бешенства.
— Но послушайте! Что вы будете делать с вашими деньгами, когда угодите на Лубянку?
Ответа не последовало: Григорий Кирсанов положил трубку.
Американец грохнул кулаком по столу, его складчатый подбородок дрожал от ярости. Кирсанов воспринял известие отнюдь не так, как он ожидал. Либо он был невиновен, либо до него не дошел смысл происшедшего, либо некая могучая побудительная причина вынуждала его пренебречь опасностью совершенно очевидной. В довершение всех бед ЦРУ было связано по рукам и ногам. Рухнул аварийный вариант, рухнуло все. Оставалось лишь надеяться, что перебежчик пожелает напомнить о себе. Вне себя от бешенства, Джеймс Барри надавил клавишу интерфона и сказал:
— Боб, отправляйтесь в «Риц» за нашим другом.
— У меня нет никакой возможности связаться с Исабель дель Рио в Севилье, — возразил Малко, — а это чревато новыми осложнениями. Правда, она в любом случае вернется послезавтра, а тогда и Кирсанов объявится вновь.
Это как в покере. Ему ведь тоже деваться некуда, и виной тому — ока.
Джеймс Барри вяло кивнул.
— Я все-таки узнаю номер ее севильского телефона через наше доверенное лицо. Не нравится мне вся эта история.
— Только бы испанцы не переусердствовали! — вздохнул Малко. — Если Кирсанова официально объявят главным подозреваемым, для нас все будет кончено.
Поставив машину, по своему обыкновению, во втором ряду у советского посольства, Григорий Кирсанов еще не остыл от гнева.
Несмотря на его резкость в разговоре с Джеймсом Барри, все у него внутри оцепенело от ужаса. Он никак не ожидал, что испанцы доберутся до него.
Если только Анатолий Петров проведает об этом, его песенка спета. Старый аппаратчик ненавидел его и даже если не поверит в его виновность, непременно воспользуется случаем, чтобы погубить его карьеру, потребовав его отзыва в Москву. И, в довершение несчастий, Исабель дель Рио не было в городе!
— Григорий Иванович! — послышался вдруг зычный голос.
Кирсанов вздрогнул от неожиданности и обернулся. Около него стоял круглолицый, вечно улыбающийся кинооператор Петр, работавший в агентстве ТАСС. В прилипшей к потному телу рубашке, он сгибался под тяжестью аппаратуры. Григорий угощал его иногда водкой и сигарами, знакомил с молоденькими испанскими звездами, жаждавшими сердечного тепла, так что Петр души в нем не чаял.
— А, Петя! Как жизнь? — рассеянно бросил Григорий.
Кинооператор подошел и сложил на асфальт свою аппаратуру.
— Сдохнуть можно от этой жарищи! — со вздохом пожаловался тот. — Послушай, окажи мне услугу!
— Пожалуйста, а что такое?
— Видишь ли, дело какое, — начал киношник, понизив голос, — захвати перед отлетом в Москву письмецо к одной бабочке. Неохота, понимаешь, чтобы в КГБ прочитали эту ахинею. Тебе-то волноваться нечего!
Григорий с искренним удивлением уставился на приятеля.
— Откуда ты взял, что я лечу в Москву?
Киношник подмигнул.
— Летишь, летишь! Мне сказал шофер этого парня из зала «Зенит». Они сегодня утром получили распоряжение из Центра. Тебя вызывают на совещание, дня на три-четыре. Везет же людям!
