Обет молчания - Ильин Андрей (е книги TXT) 📗

А мне удачи, — это я уже подумал про себя. Без удачи в задуманной мною операции было нельзя!

В военкомате в коридорах, на лестницах, у дверей кабинетов толпами ходили молодые ребята-допризывники. Легко затерявшись в этом бедламе, я обошел военкомат, намечая тактику действия, привязываясь к местности. Конечно план мой был чистой воды авантюрой, но в случае успеха обещал хорошие дивиденды. А провала после того, как полмесяца походил под бандитскими дулами, я уже не боялся. Хуже уже не будет.

В туалете, заперевшись в кабинке, я, как мог, привел в порядок одежду, побрился все той же, прихваченной из ванной бритвой. Выйдя, оглядел себя в зеркало, подвигался, поиграл мимикой. Не самый лучший вариант, ну да ничего, авось проскочим. В конце концов районный военкомат не МХАТ, ценителей актерского мастерства здесь не так густо.

Из туалета очень уверенным шагом я прошел по коридору. Мои деловая целеустремленная походка, спокойное лицо выгодно должны были выделяться на фоне общей неразберихи и нервозно-растерянного ожидания.

— Уберите ноги из прохода! — строго велел я, проходя мимо развалившегося на стуле призывника.

Тот недоуменно подтянул колени. — Подумаешь.

Не замедляя движения, я прошествовал в конец коридора, открыл первую попавшуюся дверь. В мгновение пока дверь крутилась на петлях я, прикрытый ее непроницаемой броней, стер с лица уверенно-надменное выражение и нарисовал растерянно-искательное.

— Простите пожалуйста, — извинился я, — у вас не отыщется чистого листка бумаги? — обратился я к женщине, сидящей за ближайшим столом. — А еще один? Очень надо.

— Кто вам позволил войти сюда без вызова? — гаркнул немолодой майор, сидящий в глубине комнаты. — А ну, кру-гом!

— Простите, извините, — забормотал я, пятясь к выходу.

И вновь, пока петли вертели свой полукруг, я сменил выражение лица на уверенно-хозяйское.

— И передайте ему, пусть ждет, — крикнул я в приоткрытую дверь, в последний момент увидав, как удивленно полезли вверх брови женщины, снабдившей меня бумагой.

Хлопнув дверью и перебирая, словно наскоро прочитывая вообще-то совершенно чистые листы, я прошел по коридору обратно.

— Вы не подскажете, где здесь 12 кабинет? — спросил меня робкого вида парень, клюнувший на мои хозяйские манеры и уверенный вид.

— Дайте вашу повестку, — строго и громко, чтобы меня услышало возможно большее число призывников, попросил я. — Вы должны были явиться к 11 часам. А сейчас?

— Я не успел. Я хотел. Там трамваи не ходили, — начал, пряча глаза, оправдываться парень.

— В последний раз! — предупредил я. — А теперь поднимитесь на второй этаж и пройдите в конец коридора.

Я хорошо запомнил расположение и нумерацию кабинетов и теперь, не без пользы для разыгрываемого образа, использовал полученную информацию.

Еще два или три раза, играя на публику, я прошел по коридору без разбора заглядывая в двери. Скоро я добился того, что все меня принимали за (и не из последних) работника военкомата. Ко мне подходили с вопросами «А где я буду служить?», «Можно ли уже идти домой?», «Как попасть в морскую пехоту?» и т.п., на которые я с совершенно умным видом отвечал всякую чушь. Наконец, посчитав, что подготовительный этап завершен, что почва достаточно удобрена и пора разбрасывать зерна, я перешел к делу.

Из всего многообразия призывников я выбрал пять подходящих кандидатур: двух полных, с оттопыренными щеками и трех похожих на меня молодых ребят.

— Ваша фамилия? — строго одного за другим спрашивал я их, записывая что-то на листке бумаги. — Ваша? Ваша? Как? Повторите. Никуда не уходите. Ожидайте вызова.

Выждав пятнадцать минут, я ввалился в коридор и, глядя в несуществующий список, зачитал фамилии пяти намеченных кандидатов и пять или шесть взятых наобум — Иванов, Петров, Попов. Расчет был верен, последние фамилии были из наиболее распространенных и среди призывников нашлись их обладатели. Ивановых оказалось даже двое.

— Имя? Отчество? — уточнил я. — Вы останьтесь. Вас вызовут отдельно. Остальным через пять минут собраться на втором этаже возле седьмого кабинета! Ясно?

— Ясно, — нестройно ответили призывники.

Возле седьмого кабинета, который, как я заранее проверил, был закрыт, я провел перекличку.

— Иванов А.С.?

— Я!

— Уваров В.Б.?

— Здесь!

— Симоненко...

— Прошу внимания! Я старший инструктор по учету и распределению военных кадров и специалистов! Сейчас, — я указал пальцем на настенные часы, — 14 часов 10 минут. Через две минуты вы отправитесь по домам, а спустя еще два часа, то есть в 16.12 принесете сюда паспорта, комсомольские билеты, дипломы об окончании учебных заведений и курсов, трудовые книжки, у кого есть — права. Опоздавшим, то есть не явившимся в 16.12 сегодняшний день на работе будет засчитан прогулом. Вопросы есть?

— А у меня трудовая книжка на работе, — сказал кто-то.

— Зайдите в отдел кадров и попробуйте убедить выдать ее вам до завтрашнего утра. Конечно, это не положено, но крайне желательно. От этого, возможно, будет зависеть род войск, в который вы попадете, — добавил я личной заинтересованности. — Если вы не справитесь, то завтра мы выйдем на ваши организации с официальным письмом. Но лучше бы вы решили этот вопрос самостоятельно. Действуйте. Докажите вашу сметливость! — я даже улыбнулся ободряюще, на мгновенье сняв маску официальности. Черт его знает, вдруг проскочит, в отделах кадров тоже ротозеи случаются.

— Иванов! — снова перешел я на строгий тон.

— Здесь!

Вы на сегодня назначаетесь старшим группы! Соберите у призывников повестки и передайте мне. Все! Сдавшие документы свободны до 16.12.

До указанного срока я тихо, стараясь не бросаться в глаза, просидел на стуле, приставленном у мало посещаемого кабинета. Жизнь в военкомате текла своим чередом — ходили военные, туда-сюда сновали гражданские женщины с пайками, выкликали фамилии, писали не явившихся призывников, в том числе и моих, отправленных за дополнительными документами. Конечно, я мог эти два часа погулять по улицам, но во-первых, здесь было гораздо безопасней (ну кому придет в голову искать меня в военкомате?), во-вторых, мне надо было быть в курсе происходящих событий.

Ровно в 16.12 я из дальнего коридора врезался в толпу ожидавших меня призывников.

— Иванов!

— Я!

— Доложите отсутствие!

Из моих кандидатов не пришел только один.

— Прошу сдать документы старшему, — распорядился я и доверчивые юноши понесли на алтарь моей беспризорности свои настоящие с натуральными печатями и штампами «ксивы».

— На сегодня все свободны, — сказал я, забрав увесистую стопку документов, — завтра в 14.00 явитесь в 39 кабинет (такого в военкомате в помине не было, отсчет заканчивался на цифре 30). Спросите лично меня.

— А повестки?

Повестки отметим завтра сразу за два дня. Все свободны. Старшему группы выражаю благодарность!

Старший Иванов, только что обобравший своих товарищей, зарделся от гордости.

— Больше никого не задерживаю.

Таким образом я разом получил несколько комплектов (то есть все желаемые документы вплоть до трудовых книжек и комсомольских билетов!) первоклассных бумаг, удостоверяющих мою личность. Я снова обрел статус гражданина страны, со всеми вытекающими из действующей конституции правами. Ни в очередях толкаться не пришлось, ни в чужие карманы лазить! Желаемое принесли мне прямо в руки — возьмите пожалуйста!

В кабинке туалета я тщательно рассортировал документы. Более всего мне подходили три фамилии. Остальные документы я, сложив в полиэтиленовый мешок, обязал какого-то призывника передать дежурному по военкомату. Не стоило доставлять людям неприятностей больше, чем это было необходимо. И так их завтра ждал трудный день: поиск несуществующего 39 кабинета, какого-то инструктора по учету и распределению и, наконец, осознание того, что их просто-напросто балаганно одурачили.

Следующим необходимым номером моей, довольно-таки эксцентрической программы, было изменение внешнего вида. Роскошь мелькать по вокзалам своей, уже приметной для органов физиономией я себе позволить не мог, имея даже самые надежные документы. Вспоминая уроки грима, я начал перерисовывать свое лицо под облюбованного еще раньше толстячка. Щеки я приподнял, засунув в рот, за коренные зубы, хорошо пережеванную бумагу, нос расплющил с помощью того же нехитрого приема — затолкав бумагу в ноздри. Неприятно, конечно, но что поделать, безопасность важнее удобства, тем более красоты.