Детонаторы - Гамильтон Дональд (книга бесплатный формат TXT) 📗

- Улица Абейта вам не по душе? - поинтересовался я, когда мы тронулись с места.

- Calle Абейта не очень хорошая, - ответил он. - И бар "Колибри" не слишком хорош, сеньор.

Слова его заставили меня задуматься, в какую же историю впуталась эта девушка. Или в какую историю заставляет меня поверить. Когда мы удалились от гостиницы, я лишний раз порадовался, что не стал садиться за руль сам. Внезапно мы оказались в чужой стране - вернее, в чужом городе, скрывающемся под вывеской Майами - чужом настолько, что я даже испытал легкое раздражение по этому поводу. В конце концов, мои собственные родители ощущали себя достаточно признательными приютившей их новой родине, чтобы выучить здешний язык, ознакомиться с обычаями и воспитать родившегося спустя несколько лет сына как американца, вместо того, чтобы собирать вокруг себя упрямцев-соотечественников и пытаться создать маленькую скандинавскую колонию.

- "Эль-Колибри", - наконец объявил водитель.

- Остановитесь как можно ближе и подождите меня, пожалуйста. Я пробуду там недолго. Возьмите.

Я протянул ему положенную по счетчику пятерку и выбрался из машины. Это была одна из тех неприятных ситуаций, когда совершенно не знаешь, чего ожидать. В любом городе моего родного штата Новая Мексика, даже в испаноязычных кварталах, я всегда представлял, что делаю и к каким это может привести последствиям. Даже в самой Мексике обычно удается сориентироваться настолько, чтобы не вызывать ненужных скандалов. Однако, насколько мне было известно, обосновавшиеся в этих местах беженцы с Кубы, несмотря на тот же самый язык, коренным образом отличались от остальных латиноамериканцев. Правда, и язык тем же самым можно было назвать только с определенной натяжкой. Мои amigos из Новой Мексики окрестили кубинский диалект изувеченным языком конквистадоров.

Стершаяся надпись и обшарпанный фасад заведения как нельзя лучше соответствовали узкой темной улочке, на которой обосновался бар. Несколько расположившихся на улице зевак молча буравили меня любопытствующими взглядами. Внутри бара появление мое было встречено полнейшей тишиной. Как я уже говорил, в подобной ситуации совершенно не знаешь, чего ждать. Нельзя сказать, чтобы я очень уж трусил, - скорее, боялся допустить некую ошибку в поведении, которая может привести к бессмысленной стычке. У меня не было ни малейшего желания драться.

Мрачного вида узкая стойка бара располагалась слева от двери. За ней следовало нечто вроде небольшого обеденного зала с несколько лучшим освещением, напоминающим слабое пятно света в конце пещеры. Место на ближайшей части стойки занимала касса, а рядом с ней коробка с сигаретами и леденцами. Позади кассы на стуле сидела смуглая женщина с продолговатым худощавым лицом и черными, тронутыми сединой, волосами. Она делала пометки в гроссбухе.

Окинула меня вопросительным взглядом, что я счел добрым знаком, потому как бармен, скорее всего, удостоил бы своим вниманием проклятого гринго, вроде меня не раньше, чем покорный слуга прострелил бы ему левый глаз.

Я сделал глубокий вдох и дабы установить межрасовое взаимопонимание, прибегнул к своему убийственному испанскому.

- Senora, рог favor, - начал я. - Donde esta la Senorita Barnett? [4]

Женщина улыбнулась.

- А, наконец-то вы приехали! Pobriecita, [5] ужасно расстроена. Но она esta muy borracha. [6] He ругайте ее, сеньор. Это ни к чему. Она и так раскаивается. Вы найдете ее в кафе, вон там.

Я повернулся в указанном направлении, потом остановился и оглянулся.

- Если нужно заплатить по счету... - И неуверенно добавил: - La cuenta? [7]

Смуглая женщина укоризненно посмотрела на меня.

- Неужели я похожа на человека, который станет брать деньги за телефонный звонок и чашку кофе для попавшей в беду nina? [8] - возмутилась она. - Забирайте ее домой. Но будьте с ней помягче.

Этим и закончилась кровавая потасовка в опаснейшем баре "Колибри". Я миновал стойку и оказался в крошечном кафе. Настроился должным образом отреагировать на подготовленное для меня представление - если Дуг не ошибся в оценке собственной дочери - но сперва не обнаружил ее. В столь поздний час единственными посетителями заведения оказались сидящие за одним из столиков парень и девушка, довольно симпатичные латиноамериканцы, оба в потрепанных майках и мятых джинсах. Мне припомнилось, что в свое время у нас было принято принарядиться, отправляясь на свидание. По-моему, не так уж это было глупо.

Тут в кабине справа от меня что-то зашевелилось, и я быстро повернулся, инстинктивно протягивая руку к поясу. Но там оказалась, лишь та, кого я искал. Забившись в угол, она сидела, опираясь локтями о стол, сжимая обеими руками чашку с кофе и не сводя с нее застывшего взгляда. Я обратил внимание, что Эми по-прежнему одета слишком тепло для Флориды, в тот же костюм и блузку, в которых я отправил ее в аэропорт, хотя, разумеется, по прошествии двух суток это был уже далеко не тот костюм, как не та была и сама девушка. Несмотря ни на что, вид ее явился для меня полной неожиданностью. Эми почувствовала, что я с изумлением разглядываю произошедшую с ней перемену и вызывающе приподняла голову.

- Вот и вы, - выдохнула она и в очередной раз хихикнула. - Я же предупреждала, что меня не узнать. Горькая пьяница. Ох, если бы вы знали, мистер Хелм, как я пьяна.

- Хорошо, что разъяснили, - отозвался я. - Сам бы ни за что не догадался.

- Опять вы со своим сарказмом! - Еще один смешок. - Вытащите меня отсюда, мистер Саркастический Хелм. Не желаете ли взглянуть на всю... всю зону бедствия?

Она опрокинула себе в рот остатки кофе, одарила меня еще одним вызывающим взглядом, грубо вытерла рот рукавом - видимо, чтобы усилить произведенное впечатление - после чего не без моей помощи выбралась из кабины. Тяжело покачиваясь из стороны в сторону, с трудом распрямилась, представляя себя на обозрение с вызвавшей У меня некоторое удивление извращенной гордостью. Казалось, она признает, что все происходящее - не более, чем спектакль, и приглашает меня в должной мере оценить сыгранную ею роль и костюм, подобранный для такого случая. Я ожидал деланного стыда - ведь удалось же ей убедить женщину за кассой, что она раскаивается в своем поведении. Полагал, что Эми, по меньшей мере, попытается изобразить сильнейшее смущение, вызванное состоянием, в котором я ее застал, но девица, по-видимому, выбрала гораздо более хитрую тактику.

Как бы там ни было, она приложила немало усилий, чтобы памятная мне аккуратная и привлекательная молодая женщина перестала существовать. Большая часть волос еще сохраняла форму элегантной прически, но несколько выбившихся кудрей свисали на шею и перепачканное лицо. Глаза покраснели. Измятая и наполовину расстегнутая шелковая блузка выбилась из-за пояса. На ней запечатлелись пятна спиртного и кофе. Галстук свисал подобно измятой грязной тряпке. На лацкане ныне бесформенного фланелевого пиджака остался кетчуп, предположительно попавший туда из гамбургера, а на фланелевой юбке, которая приобрела не менее удручающий вид, спереди красовалось большое жирное пятно. Не рассчитанные на подобное обращение тонкие чулки за два дня успели прийти в полную негодность. Аккуратные черные туфельки покрылись толстым слоем пыли и изрядно поизносились.

Разумеется, мне не впервые доводилось лицезреть потрепанную женщину, в нашем ремесле они не редкость - как, впрочем, и потрепанные мужчины - однако, то, что Эми намеренно довела себя до эдакого состояния, дабы произвести нужное впечатление, коренным образом изменило мои представления о ней. До сих пор я пытался тешить себя иллюзиями, что если девица и сотрудничает с Мини-стером и нанявшей его компанией, то идет на это неохотно, уступая нажиму, однако для столь впечатляющего спектакля следовало приложить немало стараний. Разумеется, по-прежнему исходя из предположения, что все это делалось исключительно для меня.