Тень Конторы - Ильин Андрей (библиотека книг TXT) 📗
— Но не в сериале, тут вы правы — в жизни.
— Вы хотите, чтобы я сыграл роль за того, кто, по каким-то причинам, хочет остаться в моей тени?
— Примерно так.
— Тогда я не согласен… За четыре тысячи.
— Почему? Вы только что сказали, что вам красная цена сто рублей.
— В сериале, юноша, в сериале. А вы предлагаете играть мне жизнь! То есть играть лучше Джека Николсона и Мела Гибсона вместе взятых. Играть так, как, может быть, я никогда в жизни не играл. Ведь вам не нужна халтура?
— Нет.
Этот актер был очень сообразительным. Чертовски сообразительным. Опасно сообразительным!..
— Сколько же вы хотите?
— Минимум шесть тысяч и деньги вперед!
— Но шесть — это слишком много.
— Если вы предложили мне такие деньги, то, значит, вам ваш «сериальчик» принесет больше. Вы рискуете только деньгами, я — всем.
Что он имеет в виду?..
— Я не читал вашего сценария, но не исключаю, что мне придется сыграть не только жизнь, но и смерть…
Ах, вот оно в чем дело! Он считает, что его наняли играть человека, которого должны убить. Он просит деньги не за роль — за свою жизнь. Тогда он просит немного.
— Хорошо, пусть будет шесть.
— Тогда ступайте, мой юный друг, я должен собраться с мыслями, — величественно сказал актера указуя на дверь.
— Только один уговор… — начал продюсер.
— Вы хотите, чтобы я молчал, — понял его без слов актер. — Увы, я не могу вам этого обещать, потому что артисты не умеют молчать, все артисты боталы и болтуны.
Продюсер напрягся. Он уже сказал слишком много. Слишком много для отказа.
— Я не буду обещать вам, что я ничего никому не скажу… Но я обещаю вам: в то, что я расскажу, никто не поверит, потому что я буду рассказывать истинную правду.
Тоже верно. Честный рассказ о шеститысячном гонораре его друзьями-актерами будет воспринят как грандиозная ложь.
— Жизнь, юноша, есть театр. А театр по сути своей — ложь! Если вы хотите прослыть кристально честным человеком — врите на каждом шагу. Если вам надо, чтобы вас считали лжецом — режьте людям правду-матку в глаза. В этом суть искусства и жизни. Я сыграю то, что вы хотите, вы будете довольны. Но я хочу получить от своей работы удовлетворение. Аплодисменты, восторженные рецензии и толпы поклонников мне, я так понимаю, здесь не светят?
— Увы, — развел руками продюсер.
— Тогда я возьму деньгами, — сказал актер. — Когда мы начнем репетировать?
— Прямо сейчас…
Глава 13
Семен Петрович был в трансе. У него срывалась сделка. Потому что пропал компаньон. Совсем пропал — как в воду канул. И бог бы с ним, с компаньоном, но вместе с ним пропал состав водки, который уже был расписан по торговым точкам.
Семен Петрович обрывал рабочие и мобильные телефоны, где ему милый женский голос сообщал, что, к сожалению, ответить на звонок некому, но если кому-то сильно приспичило, то можно поговорить с автоответчиком.
Автоответчик не мог сказать, где находятся вагоны с водкой, и Семен Петрович раздраженно швырял трубку на рычаги.
Вот сволочь, нашел время исчезать!
Оказалось, что Семен Петрович совершенно ничего не знает про своего компаньона. Вообще ничего! У него даже не было его домашнего телефона — только рабочий и мобильный, где засела зловредная баба-автоответчик.
«Как же так получилось? — запоздало расстраивался он. — Надо было дружить с ним семьями, ходить в гости и приглашать к себе». Почему он не ходил к нему в гости?!
Но сожалеть было поздно — нужно было как-то выкручиваться. Семен Петрович попытался добыть водку сам — он обзвонил несколько десятков ликероводочных заводов и без счету баз. Водка была везде — водки было завались, но стоила она чуть дешевле, чем в магазинах. Много на ней не наваришь. Семен Петрович уже согласен был взять любую паленую продукцию, но не знал, где.
Совместный бизнес без компаньона не шел. Оказалось, что Семен Петрович сам по себе ни на что не годен — он мог только пристраивать дармовую водку. Но кто бы не смог?
Бизнес сыпался…
Семен Петрович расстраивался. Он думал, что отсутствие поставок дешевой водки — главная его проблема.
Он ошибался! Не о водке ему нужно было думать, не о ней сожалеть — совсем о другом!
Но если бы мы могли заглядывать вперед, если бы могли знать наше будущее, мы бы жили по-другому.
Семен Петрович своего будущего не знал и обрывал телефоны, разыскивая неизвестно куда девшегося компаньона, который должен был поставить расписанную по магазинам водку…
Глава 14
— Нет, так не пойдет. Еще раз…
Актер играл «нового русского», играл как умел. Примерно так, как Ричарда Львиное Сердце — с надрывом, с проверенными на зрителе штампами.
— Плохо, опять плохо. Совсем плохо, — в который раз останавливал его продюсер. — Вы лепите шарж, а нужен живой человек. Понятный окружающим людям.
— А как же тогда малиновые пиджаки и тысячедолларовые галстуки? — не соглашался с предлагаемой продюсером трактовкой актер. — Ведь пиджаки были?..
— Были. И «Мерседесы» тоже. Но не как вызов и символ благополучия, а как признак внутренней растерянности. Представьте обыкновенного советского человека, который в силу стечения обстоятельств разбогател, причем так быстро, что еще не придумал, что ему с этими свалившимися на него деньгами делать. Он еще не умеет строить заводы, тем более что их никто не строит, их — воруют, не научился вкладывать в будущее своих детей, внуков и правнуков, не приобрел вкуса к меценатству. Он просто не знает, что делать с этими миллионами. И поэтому избавляется от них, как от головной боли. Отсюда пиджаки и галстуки… Отсюда жесты, походка, манера общения с людьми. Вы поняли?
Актер кивнул, с уважением глядя на продюсера.
— У вас очень хорошая режиссерская подготовка, — заметил он. — Если не секрет, вы какой вуз заканчивали?
— Не профильный, — улыбнулся продюсер. Лицом. Внутри он не улыбнулся, внутри он разозлился. На себя. На то, что он плохой актер и никудышный режиссер, раз раскрылся, показал себя, свои навыки…
— Вообще-то я по технической части, просто этот материал очень хорошо знаю.
— А-а, тогда понятно, — разочарованно протянул актер. — А я уж думал вас в наш театр переманить.
— Только если продюсером, — ответил продюсер. — Давайте попробуем еще раз…
Актер попробовал… Он ходил, уверенно ставя ноги, садился, поддергивая дорогие брюки, выбирал товар на несуществующих витринах, щелкал пальцами, подзывая воображаемых официантов. И все это он делал плохо. Никуда не годно. Неубедительно.
Он был талантливым актером, Резидент видел его в роли Ричарда Львиное Сердце, где тот играл хорошо, отлично играл, но здесь у него не пошло, здесь он пережимал, фальшивил…
Ричарда — мог, даже кучу дерьма — мог. А то, что нужно, — нет.
Может, он просто не понимает, что нужно играть?..
— Нет, не пойдет. Просто ни к черту! Актер сник. Актеры как дети, им нужна похвала. От критики они киснут, впадают в депрессии и запои.
— Может, вам не хватает знания темы? — спросил продюсер. — Может, вам надо погрузиться в материал…
…В самый дорогой, тот, что на площади, ресторан вошли новые посетители. Два посетителя. К одному устремились официанты и метрдотель, к другому — секьюрити. Хотя оба были одеты одинаково. Одинаково богато.
Первый приподнял бровь, и секьюрити отхлынули назад.
— Вот видите, — тихо сказал первый посетитель. — Вы их не убедили. Это вам не критики — их не обманешь. И дело вовсе не в одежде и обуви. Они «наших» от «не наших» различают не по одежде.
— А по чему?
— По внутреннему состоянию. Вы можете одеться, как арабский шейх, но, если не будете ощущать себя шейхом, вам никто не поверит.
Нате-ка…
Первый посетитель протянул второму какой-то сверток.
— Что это?
— Деньги. Которые вам сегодня предстоит потратить. Вернее, просадить. Это будет нашей с вами игрой — если вы их сможете использовать, все, без сдачи, то вы молодец. Если нет, то ваше место в массовке.
