Схватка с кобрами - Томас Крэйг (читать книги бесплатно TXT) 📗
Пистолет, должно быть, в кобуре под мышкой. Судя по тому, как прикуривал, не левша. Карман оттягивает уоки-токи, обнаруживая под пиджаком очертания кобуры. Должно быть, уже вызвал подкрепление. Подхватив сумку, Хайд не спеша направился к дальней стене с рулонами бумажных полотенец. Оторвав полотенце, принялся тщательно, обстоятельно вытирать лицо. Должно быть, уже принялись за Касса... может быть, уже прикончили? Необязательно. В данный момент их вполне устроит заполучить его самого. Возможно, захотят узнать, что Касс рассказал Хайду, можно ли ему, Хайду, верить, стоит ли доверять однокашнику по университету. Но в общем-то ребята шустрые и свое дело знают.
Так и должно быть – ведь работают на самого, черт побери, премьер-министра Индии.
Придется двигаться к двери. Индиец ждет подкрепления, но готов действовать. Удрать не даст.
Громко фыркая, Хайд кончил вытирать лицо. Поднял сумку и, будто ничего не замечая, беззаботно побрел к выходу. Индиец аккуратно сложил журнал и положил на соседний стул. Полез рукой во внутренний карман то ли за бумажником, то ли за расческой. Сумка в руках Хайда, поравнявшись со шпиком, напряглась, словно пес на поводке. Затем ударила ему в пах. Морщась от боли, парень громко охнул и задержал руку, машинально стремясь ухватиться за больное место, – вполне достаточно. Чтобы не вскрикнул, Хайд ударил индийца ребром ладони по горлу. Два коротких прямых под ложечку, затем, когда тот скорчился, свинг в голову. Не ожидая, пока парень очухается и поднимет шум, выскочил в главный зал, шаря глазами в толпе, не видно ли знакомых фигур, движений, жестов, прижатых к щекам уоки-токи, пистолетов.
Ничего такого... пока что. Торопливо двинулся между книжными киосками, лотками с едой, мимо скопления нищих, возвращающихся из города пассажиров, сгрудившихся в ставшей для них привычной обстановке туристов. Один раз оглянулся. В туалет входил железнодорожный служащий, но пока никакой толпы, ни расталкивающих зевак сыщиков или полицейских.
Его окутал влажный ночной воздух. Сразу выступил пот. Надо прятаться. Выбросить сумку, достать другую, найти отель получше...
Однако работали они хорошо и быстро, знали точно, кто он такой и зачем находится в Дели... и, несомненно, знали, что работает в одиночку, вне рамок закона. Если его уберут, не то что волн, ряби не будет видно...
Если не обращать внимания на дым пожаров, начавшихся прошлой ночью во время индуистских бесчинств в мусульманских торговых кварталах, озеро Дал было таким же восхитительным, как в те времена, когда Роз было восемнадцать. Спокойная жемчужного цвета вода под легкой вуалью тумана, который исчезнет, не пройдет и десяти минут. То возникая из тумана, то исчезая в нем, по озеру скользили шикары торговцев, изредка вспугивая затаившихся в тростнике одиночных уток. Туман усиливал голоса щебечущих птиц. С резного карниза крыши веранды плавучего домика после ночного дождя падали жемчужины капель. В утреннем воздухе пока еще витали только ароматы природы. Завтрак еще не начинали готовить, а древесный дымок от титана не ассоциировался с людьми, наоборот, воспринимался как частица чарующей картины и навевал воспоминания.
Начало семидесятых. Ее юность. Травка, праздность, секс... до того как превратилась в грузную седую женщину. Она провела здесь, в Сринагаре, и в более отдаленных уголках Кашмира с перерывами три года. И ничуть не жалеет. Вспомнилась непримиримая ненависть отца к той, кем она стала – или делала вид? – хвативший его удар, когда узнал, что она пускает на ветер деньги покойной матери... Теперь даже все это давно позади. Ей не нужно марихуаны или чего другого, чтобы, как в те давно ушедшие дни, выбросить из головы отца. Травка, праздность, секс – она улыбнулась, возвращаясь мыслями к отцу. Нужно посоветовать Хайду... не закончив шутливую мысль, вспомнила, зачем она здесь...
...к тому же на квадратной крытой площадке своего плавучего домика в тридцати ярдах по воде, держась с небрежной природной элегантностью, правда, чуть косолапя, появилась Сара Мэллоуби. Увидев Роз, помахала рукой. Роз приветливо махнула в ответ. Звонким, не хуже птицы или уличной торговки, голосом Сара Мэллоуби спросила:
– Доброе утро, как спалось?
– Спасибо, хорошо, – прочистив горло, откликнулась Роз.
Муэдзин призывал правоверных к молитве... в мечети Хайда ко всем верующим следовало относиться с подозрением. Озера, выступающих из тумана окружающих его холмов, высящихся позади гор будто не было. Не было и ее, восемнадцатилетней. Она никогда не сбегала в Кашмир из Мельбурна. Ей еще предстояло предстать перед отцом и рассориться до того, что в следующий раз ей уже доведется увидеть его незрячее, подкрашенное бальзамировщиком лицо. Ничто из того, что она говорила, его никогда не трогало. В тяжелом осуждающем взгляде отца она всегда читала только досаду и разочарование.
Поручение Хайда. Она встала. Весь дом был в ее распоряжении, потому что сезон только начинался. Как объяснила Сара Мэллоуби, когда они прошлой ночью при свете фонарика англичанки волокли по дорожке ее чемоданы, "мне еще повезет, если обойдусь без убытков – не ехать же людям в зону военных действий, правда?".
"А я здесь что из благодарности Хайду, за то что он обратил на меня внимание? – размышляла она, следуя по узкой дорожке за Сарой Мэллоуби. – Из-за того, что он сделал меня не такой примитивной, в чем всегда упрекал отец?" Отмахнулась от этой мысли. Хайд хотел знать об этой женщине...
...которая, элегантно косолапя, вышагивала от своей дорожки к дорожке, ведущей от домика Роз в Сринагар. В пришвартованной позади домика кухне вовсю кипела работа, а сынишка повара, шлепая босыми ногами по деревянным мосткам вдоль борта, опускал тенты от прыгавшего, как тигр с гор, солнца, уже разорвавшего огромными золотыми лапами остатки висевшего над водой тумана. Ботинки Сары Мэллоуби застучали по настилу домика. Роз сбросила шаль – напоминание о прохладных кашмирских ночах и о прошлом – и через гостиную и узкий проход между спальнями пошла навстречу.
Сара смахнула с лица длинные золотистые волосы. На миг на них упало солнце, и они вспыхнули, словно солома. Роз завидовала ее манере держаться, ее стройной талии, ее утонченности. В присутствии Сары она на какой-то момент почувствовала себя той самой стоящей перед отцом неуклюжей простушкой, хотя в это время англичанка была занята оживленным разговором с поваром и его женой, делая заказы на день. Потом она позволила Роз провести ее на веранду, к плещущемуся о деревянные ступеньки озеру. Но и здесь Сара, заложив ногу на ногу, села первой, снова смахнув с красивых щек волосы, и расправила юбку. Белая госпожа, скорее злорадно, нежели с завистью, подумала испытывающая чувство вины Роз.
– Прекрасно... рада, что вы выспались. Мне кажется, что живу только ради этих ранних утренних часов!.. А вы... вы говорили, что и раньше жили в плавучем домике на этом озере?
Сара Мэллоуби наблюдала за этой утвердительно кивавшей австралийкой. Круглое, как луна, лицо – приятное, но простое, как у многих женщин средних лет. В школе была пухленькой подружкой и зеркалом, подчеркивающим достоинства какой-нибудь красивенькой девочки. Сара потянулась.
– Вы упомянули, что знаете Сринагар. Вчера, когда приехали... – заметила она.
Австралийка кивала, обводя взглядом озеро Дал, горы, храмы, заросли тростника и водяных лилий.
– Так давно. – Теперь, когда она вернулась в края, существовавшие только в ее воображении – или в воспоминаниях юности, что было не меньшей иллюзией, – женщина казалась растерянной, не уверенной в себе. В конце семидесятых годов, когда Сара сама впервые сюда приехала, в Кашмире были сотни австралийцев, англичан и американцев, наводнявших Сринагар, озеро, окружающие деревни и городки, как пепел рассыпанных по холмам. Эта женщина бежала... от чего? От собственной простоты и некрасивости, от невероятной монотонности жизни в Австралии? – Жила здесь с перерывами почти пару лет. Моя растраченная напрасно юность... – У женщины поразительная улыбка – теплая, почти блаженная. Чувствовалось, что эта круглолицая грузная женщина, полноту которой плохо скрывало свободно ниспадающее платье, либо счастлива в настоящее время, либо испытала счастье совсем недавно.
