«Америкашки» - Ру Гийом (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Симона выпила глоток шампанского и поставила бокал на ночной столик.
– У меня нет сил допить его, – вздохнула она, улыбнувшись Говарду.
Она повернулась к нему, протянула руку к его груди и, закрыв глаза, попыталась приласкать его, но силы оставили ее; она уже спала, утомленная и пресыщенная.
Говард лежал, не двигаясь, и смотрел на нее с хитрым видом. Спустя десять минут, он осторожно снял с себя руку Симоны и выскользнул из кровати.
На цыпочках он дошел до ванной и быстро оделся; затем вернулся в спальню и надел пиджак. Из кармана он вынул ключ и стал крутить его в пальцах. Это была копия ключа от квартиры Симоны, оттиск которого ему удалось получить накануне вечером с помощью замазки.
Он взглянул на свои часы, потом на Симону. Снотворное, которое он налил в шампанское, гарантировало ему добрых четыре часа ангельского сна. У него достаточно времени на дорогу туда и обратно, а также на то, чтобы основательно обыскать ее квартиру до того времени, когда она проснется.
Он не стал заказывать внизу свою машину и покинул отель "Ритц" пешком. Отойдя подальше, он сел в такси.
– Господин Шварц ваш компаньон?
– Мы, собственно говоря, не компаньоны, однако пришли к выводу, что выиграем время и деньги, если совместно предпримем некоторые дела, а не будем совать друг другу палки в колеса...
Дебур приехал к Корнеллу из-за любопытства, но в основном, чтобы получить некоторые дополнительные сведения о Мэнни.
– Какого рода делами вы занимаетесь? – спросил он.
– Они довольно разнообразны: химические исследования угля, синтетических тканей, видеокассет. В настоящее время мы работаем над проектом строительства мотелей на аквитанском побережье.
– Как я слышал, господина Шварца не особенно любят в деловых кругах. Что вы об этом думаете?
– Французы хорошо воспитанные люди, очень вежливые. Грубые манеры Шварца должны, конечно же их раздражать.
– Но не вас?
– Нет, я американец и привык к таким людям, как он. Это выскочка, но довольно странный. Еврей, который постоянно ругает других евреев, деловой человек, который ненавидит других деловых людей. В общем, человек, который, кажется, испытывает к другим людям лишь презрение.
– И вы с ним ладите?
– Великолепно! Мы нисколько не доверяем друг другу, это некая форма откровенности. Это значительно экономит время... мы можем играть только в открытую. Вы, конечно, знаете нашу национальную поговорку: время – деньги. Более того, он меня зачаровывает, это на самом деле не деловой человек, а игрок. У него, бесспорно, есть чутье. По крайней мере, в делах он постоянно выигрывает.
– Почему это "по крайней мере"?
– Потому что я думаю, что это очень несчастный человек, один, без семьи...
Фотография на письменном столе Корнелла привлекла внимание Дебура. Это была женщина лет сорока, с золотистыми волосами. Она смутно напоминала ему Дженни, но Дженни была более молодая и красивая, и до своей смерти, она носила короткие и более темные волосы. Именно глаза, рот, манера делать макияж придавала им обеим вид женщин, вышедших из одного салона красоты.
– Это моя жена, – сказал Корнелл, когда увидел, что Дебур смотрит на фотографию.
– Вы женаты?
– Да. Однако с тех пор, как я веду дела в Европе, я много путешествую, а для нее слишком утомительно следовать за мной. Я как раз должен встретить ее на Корсике, как только Шварц и я начнем нашу операцию в Ландах. Мы ведем последние подрядные работы, но это уже, можно сказать, законченное дело.
– Какие, по вашему мнению, отношения поддерживали господин Шварц и мадам Сандерс?
– Я был шокирован, когда узнал, что Боттомуорт и де Льезак... ну...
– Как вы об этом узнали? – удивленно спросил Дебур.
– Но послушайте, вся американская колония говорит об этом!..
"То, что он считал известным лишь ему и Рею, было в действительности секретом Полишинеля", – подумал Дебур, весьма разочарованный.
– Ну, ведь ходят слухи, – вновь заговорил Корнелл. – Я бы не удивился, если бы узнал, что она и Шварц... Однако ничто в поведении мадам Сандерс не позволяло предположить такого поведения. Правда, она была удивительно сдержанной.
– А Шварц, он тоже был сдержанный?
– Он был с ней так нежен, что, зная Шварца... И теперь, когда я об этом думаю...
– Что?
– О, ничего особенного. Он всегда был к ней очень внимателен. Он часто делал ей подарки... Я помню, как однажды, когда мы были на одном очень важном деловом заседании, он неожиданно прервал его, чтобы позвонить в цветочный магазин и заказать для нее букет роз. Он вспомнил, что это был день ее рождения. Это вовсе не похоже на него – посылать женщине цветы или вспомнить о дне ее рождения. Тем более, что обычно он выказывал женщинам еще большее презрение, чем мужчинам. Я думаю, у него это идет с детства. Я знаю, что его мать была скорее легкомысленной женщиной и покинула его отца ради другого мужчины, когда Шварц был еще совсем маленьким. Более того, его отец умер, когда ему было лишь семнадцать лет. Эти события, конечно, оставили в нем глубокий след.
– Как ему удалось сколотить состояние?
– Вернувшись из Кореи, он стал работать торговым служащим в конторе по недвижимости. Спустя некоторое время он открыл собственное дело. Он воплощение того, что у нас называют "сам себя сделавший человек"... Порода людей, которая скоро исчезнет, – меланхолично вздохнул Корнелл. – Социализм, к которому идет наша страна, уничтожает эту породу.
– Социализм? – удивленно спросил Дебур. Он плохо представлял, как эта форма правления может утвердиться в США.
– Точно! – наставительно сказал Корнелл. – Экономика нашей страны все больше контролируется государством. Оно управляет всем, не оставляя места личной инициативе. Что же это, как не социализм? Сам Никсон позволил либералам манипулировать собой. Он слушает лишь их советы и проводит лишь их политику. Вы знаете, не надо верить его речам или речам Спиро Агню. Это чистая демагогия, годная лишь для успокоения людей, не разбирающихся в политике. На самом деле красные занимают основные командные посты в стране. У них даже есть генералы в Пентагоне.
Дебур подумал, что Корнелл тоже принадлежит к исчезающей породе людей.
– Кстати, – сказал Корнелл, – язамечаю, что вы не задаете мне ни одного вопроса о супругах Сандерс. Вы подозреваете Шварца?
– Мы, полицейские, в принципе подозреваем всех. Это обычная вещь, и она имеет значение лишь тогда, когда мы находим доказательства.
– Шварц? Нет, это немыслимо! Я уверен, что вы ошибаетесь, – почти возмущенно воскликнул Корнелл.
Мэнни приехал с опозданием в полчаса. Не дав себе труда извиниться, он самоуверенно развалился на стуле, предложенном ему Дебуром, с тем видом, с которым смотрел на все, с чем соприкасался, будь то люди или предметы.
Дебур прежде всего посмотрел ему в глаза: они были зелеными.
– Я тороплюсь и не могу терять время. Можно узнать, почему вы вызвали меня? – свысока спросил он Дебура, как будто перед ним был не инспектор полиции, а какая-то бумажка, служебная записка, оставленная на его письменном столе, которую он небрежно пробежал глазами, прежде чем разорвать и выбросить в урну.
После получения совершенно ошеломляющих доказательств, которых сегодня утром против него стало еще больше, Дебур уже не сомневался в его виновности. "К чему продолжать игру в прятки? – сказал он себе. – Сейчас он повергнет в прах этого хлыща".
– Я очень долго ждал вас, господин Шварц, и теперь вы уйдете только тогда, когда я вам разрешу, – сказал он с ледяной улыбкой.
Мэнни вытащил для себя сигару из коробки и зажег ее.
– Я предупредил своего адвоката. Если в течение получаса я ему не позвоню, он заставит вмешаться посольство, – ответил он, выпустив ему в лицо облако дыма.
Дебуру с трудом удалось сдержать себя.
– Неужто ваша совесть чиста? – раздраженно и иронично спросил он.
– Когда я имею дело с полицией, то предпочитаю иметь в запасе что-то другое, кроме одной моей совести, – уточнил Мэнни подчеркнуто дерзко.
