День гнева - Абдуллаев Чингиз Акифович (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
Гранатомет лежал на заднем сиденье, прикрытый старым одеялом. Не возникало никаких сомнений, что стреляли именно из него. Не пришлось даже осматривать оружие, все и так было ясно. Вторая граната лежала на дне автомобиля и была, очевидно, запасной на тот случай, если бы первая по каким-либо причинам не попала в цель. Корниенко подумал, что вторую гранату убийцы вполне могли использовать и против возможных преследователей.
В салоне машины то и дело попадались смазанные отпечатки пальцев, но, судя по всему, террористов было двое. Один сидел за рулем, второй управлял машиной. Непонятно, почему убийцы, все просчитавшие так профессионально, бросили свой автомобиль в переулке, не забрав гранатомет и даже не подумав об отпечатках пальцев. Обычно киллеры выбрасывают подальше оружие, из которого стреляли, полагая, что по оружию легко найти его владельца. Насмотревшись дурацких фильмов, многие доморощенные киллеры уверены, что таким образом заметают следы, тогда как на самом деле каждый автомат или пистолет даже со спиленными номерами несет в себе неповторимую индивидуальную информацию и правоохранительным органам все равно удается вычислить, откуда и каким образом то или иное оружие попало к убийцам.
Рискнувшие напасть на машину члена правительства террористы, согласно правилам конспирации, не должны были оставлять в машине отпечатки пальцев, а тем более — гранатомет. Но отпечатки сохранились повсюду, даже на гранатомете, что особенно важно для следствия. Отсюда можно было сделать, по крайней мере, два вывода: либо преступники настолько оборзели, что не боятся преследования и тюрьмы, либо это были дилетанты, не понимавшие, как легко их вычислить и какие грозные улики против себя они оставили в автомобиле. Конечно, только в том случае, если их удастся задержать. Но, судя по их действиям, террористы не были дилетантами. Отсюда следовал вывод, что оба преступника были уверены в полной безнаказанности. Попросив срочно проверить по картотеке их отпечатки, Корниенко вместе с сотрудниками провел тщательный осмотр автомобиля. Их интересовало все — от грязи, налипшей на колесах машины, до спички, найденной в салоне «девятки». И хотя ничего особенного им обнаружить не удалось, Корниенко вернулся к восьми часам вечера в управление в приподнятом настроении.
А еще через полчаса ему сообщили, что удалось идентифицировать отпечатки пальцев обоих террористов. В общем, день, начавшийся так ужасно, обещал закончиться вполне благополучно. Получив информацию о террористах, Корниенко отправился к генералу Потапову с докладом.
Террористы, чьи отпечатки были найдены в салоне автомобиля, оказались таджикскими боевиками, которые приобрели немалый военный опыт во время гражданского противостояния у себя на родине. Очевидно, кто-то решил использовать их в Москве. Корниенко это нисколько не удивило, он хорошо знал, что во время разыгравшейся в Таджикистане трагедии власти Москвы не всегда учитывали, что среди тех, кого они там поддерживали, часто попадались люди, далеко не идеальные в моральном отношении.
Любое гражданское противостояние — это трагедия, и она не скоро стирается из памяти народа. В гражданской войне нет победителей, эта расхожая истина хоть и была девальвирована, но осталась истиной, ибо самое жестокое и самое страшное противостояние — это война соседей, братьев, родных. Это война, в которой врага ненавидишь так неистово, что готов истреблять его безо всякой жалости. Гражданская война не что иное, как узаконенное истребление инакомыслящих. Круговорот истории, в который вовлечена вся нация, обреченная на бессмысленное уничтожение.
Во времена подобных катаклизмов к власти зачастую приходят совсем не те люди, которые отстаивали моральные ценности или умирали за свои идеалы. Более того, во имя корысти руководители враждующих сторон готовы использовать любые силы для подавления и уничтожения противника. В гражданской войне, вспыхнувшей в Таджикистане, обе стороны не только совершали неслыханные злодеяния, но и прибегали к помощи разного рода отщепенцев, криминальных авторитетов, наконец, людей с психическими отклонениями. Ненависть достигла такого предела, что по окончании войны в республике начался террор против победителей, а когда Москве с огромным трудом удалось наладить диалог властей с оппозицией и бывшие враги стали возвращаться в республику, они подверглись жестоким преследованиям.
Победители объявили о своей ориентации на Москву. Но аналитические службы внешней разведки и ФСБ предупреждали, что в своей борьбе победители часто используют и избегавших наказания уголовников, и уже осужденных преступников. Однако во время гражданского противостояния приходилось закрывать на это глаза. Корниенко с горечью подумал, что спустя несколько лет это аукнулось в самой Москве.
— Мы получили данные на двоих, чьи отпечатки обнаружены и идентифицированы в автомобиле, — доложил Корниенко. — Один из них — Агзам Кахаров, другой — Фаиз Марупов. Обоим за тридцать. Их отпечатки пальцев обнаружены в МВД. Оба имеют по нескольку судимостей. Кахаров был осужден дважды, Марупов — трижды. В девяносто втором оба остались в независимом Таджикистане, причем, по нашим данным, Марупов сидел в то время в тюрьме, ждал решения суда по факту совершенного им грабежа и убийства. О том, что было дальше, у нас нет информации. Известно лишь, что оба принимали участие в военных действиях. То ли на стороне властей, то ли на стороне оппозиции. Вот все, что у нас есть на этих двоих. Но ясно, что с девяносто второго они не сидели без дела.
— Нужно запросить Душанбе, — сказал Потапов, — каким образом могли оказаться таджикские боевики в центре Москвы? Кто их вызвал сюда? Почему именно им поручили покушение на Полетаева? Может, это месть таджикских наркокурьеров? Но тогда почему министр финансов, а не прокурор или начальник милиции?
— Думаю, их кто-то использовал, — уверенно заявил Корниенко, — кто-то вызвал в Москву для выполнения конкретного задания. Поэтому они и бросили гранатомет, не подумав об отпечатках пальцев. За годы войны в Таджикистане они забыли, что такое страх. Но не раз сталкивались с законом и понимали, что после покушения нужно срочно уезжать из Москвы.
— Да, — мрачно кивнул Потапов, — развал Советского Союза нам еще не раз отзовется кровью. Ведь каждый месяц в Москве задерживают несколько десятков наркокурьеров из Таджикистана. Каждый месяц! Начальник УВД жаловался. Такое ощущение, будто вся республика промышляет только наркотиками. А ведь это народ древнейшей культуры. Таджики и узбеки строили дворцы еще во времена средневековья в Европе.
— А теперь у них средневековье, — хмуро заметил Корниенко.
— Нет, — возразил генерал, — дело не в них. Дело в нас. Это мы бросили их на произвол судьбы, когда в декабре девяносто первого развалили Советский Союз. Хорошо еще, что все так закончилось. Могло быть и хуже. Запросите Душанбе, чем занимались в последние годы эти двое уголовников.
— Мы уже отправили запрос, — сказал Корниенко. — Кроме того, в отделения милиции разосланы их фотографии. Даны соответствующие указания линейным отделам в аэропортах, на вокзалах, в портах. Акцент сделан на исключительную опасность этих террористов. При задержании они наверняка попытаются оказать вооруженное сопротивление.
— Слепнев бывал в Таджикистане? — спросил Потапов.
— Не знаю, — ответил Корниенко, — мне до сих пор не выдали его досье. Вы же знаете, он был «ликвидатором», а их досье под запретом. Вы можете сами его посмотреть. По крайней мере выяснить именно этот вопрос. Если, конечно, в его личном деле об этом что-нибудь сказано.
— Проверю, — пообещал генерал, — а вы ищите этих двоих. Думаю, их уже нет в Москве. Организаторы покушения наверняка об этом позаботились. Проверьте в аэропортах, пусть ваши сотрудники выяснят, какие самолеты вылетели после девяти утра в Среднюю Азию. И необязательно в Душанбе. Они могли отправиться куда угодно, главное, подальше от Москвы.
— Будет сделано, — сказал Корниенко.
— Как ваш убитый? Не «заговорил»? — спросил Потапов, имея в виду установление личности убитого.
