Виза на Кубу - де Вилье Жерар (читать книги онлайн полностью .txt) 📗

— Как хотите, но помните — вам осталось три дня!

Они обменялись продолжительным рукопожатием Джеральд Свэт вышел первым. Малко проводил взглядом удаляющуюся клетчатую куртку и взял свой заминированный атташе-кейс. В случае крупной неприятности он всегда обеспечит ему достойный выход из положения, ибо Малко не собирался заживо гнить в кубинской тюрьме.

Сейчас в первую очередь необходимо было узнать, что стало с Херминией, а потом вновь встретиться с Баямо.

— Como esta, guapita? [33]

Вкрадчивый и веселый голос Фаусто Моралеса заставил Херминию съежиться в неком подобии зубоврачебного кресла, к которому она была привязана ремнями. Она находилась в одном из подвалов пятнадцатиэтажного здания, стоящего на углу улиц М. и 11-й. Его занимало управление "Ж" — один из отделов ДЖИ, то есть контрразведка. В подвалах размещались камеры и комнаты для допросов. Чтобы вырвать признание у подозреваемого, контрразведка могла держать его неделями и месяцами. Ее руководитель — генерал Оросман Пинтадо, которому оказывал содействие полковник КГБ, — отвечал только перед Фиделем.

Фаусто Моралес подошел к Херминии и приподнял ей голову. У нее дрожал подбородок. Из-под ее помятой мини-юбки выглядывали мускулистые ноги и черные трусики. Она провела ночь в камере в наручниках, которые туго стягивали ее руки за спиной. Ее избили и слегка изнасиловали: но это было в порядке вещей.

В маленьких глазках ее мучителя сверкала злобная радость. Херминию уже допросили, но она ничего не сказала, без конца повторяя, что не знает, где скрывается Луис Ми1-гель, и ничего не может сообщить о туристе, который волочился за ней. Учитывая, что в сумочке у Херминии нашли доллары, ей в любом случае была обеспечена тюрьма... Но это было не то, что от нее хотели. Фаусто Моралес наклонился к ней.

— Guapita, vamos a echar une parafada... [34]

He в состоянии ответить, Херминия проглотила слюну. Созлобной усмешкой он потянул ее за волосы назад, от чего выпятились острые груди, и спросил:

— Ты знаешь мое прозвище?

В ответ она отрицательно покачала головой.

— "Сакамюэлас" — зубодер. Это тебе о чем-нибудь говорит?

С расширенными от ужаса зрачками Херминия старалась не поддаться панике. Перед ней был один из самых жестоких палачей Ж-2. Тот, которому поручались щекотливые, трудные дела. Он даже удосужился быть упомянутым в бюллетене Международной Амнистии и с гордостью хранил вырезку из него, повесив ее на стену своего кабинета. Он знал, что такое права человека...

Нажав на подбородок Херминии левой рукой и удерживая нос правой, он заставил ее открыть рот. Затем, поставив левый указательный палец на один из ее коренных зубов, он весело сказал:

— Начнем с этого! Чтобы не слишком бросалось в глаза... Не бойся! У меня очень легкая рука...

Не отпуская ее подбородка, он повернулся и взял щипцы для вырывания зубов, лежащие рядом с бутылкой рома. При виде хромированного металла Херминия издала вопль и, легонько укусив мучителя, попыталась вырваться из его рук. Однако он успел всунуть щипцы ей в рот. Затем, приблизившись вплотную к ее лицу, он сказал с бешенством:

— Если ты будешь кусаться, я вырву тебе все передние зубы, а предварительно разобью их молотком.

Херминия осела в кресле. Ее нос издавал страшные звуки, от ужаса ее покрыл пот, а челюсть внезапно стала ватной. Фаусто Моралес захватил щипцами ее коренной зуб и потянул, расшатывая корень и вызывая страшную боль в челюстной кости. Херминия издала страшный вопль... «Сакамюэлас» проговорил со слащавой улыбкой:

— Идет, идет...

Медленно, сильными движениями он расшатывал зуб. Херминия непрерывно вопила, издавая крики, способные поднять и мертвого. Полицейский в форме открыл дверь.

— Кончай, Фаусто! Ничего не слышно!

Сильно потянув, палач, наконец, вырвал зуб. Херминия, у которой рот был полон крови, страшно закричала.

— Готово, — проговорил Фаусто.

Повернувшись к коллеге, он сказал с иронией:

— Ты хорошо знаешь, компаньеро, что мы не имеем возможности использовать анестезирующие средства. Их нужно беречь для честных граждан, поддерживающих Революцию, а не для империалистов...

Тот пожал плечами. Даже коллеги не любили этого психопата. Но ему покровительствовал сам Фидель. Он сделался дантистом в трудные годы подпольной борьбы и сейчас продолжал заниматься этим для собственного удовольствия. Никто не мог перед ним устоять, и он имел лишь один инструмент — щипцы для вырывания зубов. Фаусто Моралес положил свой инструмент, бросил зуб Херминии в корзину и отхлебнул глоток рома прямо из бутылки. Затем протянул ее Херминии.

— Не хочешь?

У молодой кубинки конвульсивно стучали зубы, она все еще стонала, будто у нее продолжали вырывать зуб. Она слышала об этой пытке, но никогда не думала, что будет так ужасно... Фаусто Моралес тщательно протер щипцы, повернулся к своей жертве и лукаво спросил:

— Ну что, было не слишком больно?

Разумеется, Херминия ему не ответила. Глаза ее оставались закрытыми. Он продолжал настаивать:

— Ты хорошо знаешь, красавица, что я это делаю не для собственного удовольствия. Надо бороться против империализма. Теперь ты должна вспомнить, где скрывается этот червяк Луис Мигель... Ну?

Не в состоянии говорить и не открывая глаз, она отрицательно покачала головой... Вдруг она издала вопль, сотрясаясь всем телом. Щипцы, которыми ее пытали, прикоснулись к соску левой груди. Через тонкую ткань она почувствовала холод металла.

— Ты знаешь, у тебя потрясающие соски, — лицемерно выразил свое восхищение Фаусто. — Я никогда таких не видел. Покажи-ка мне их поближе...

Резким движением он задрал ей майку и обнажил грудь.

Скрючившись в кресле, Херминия издала вопль ужаса, который превратился в пронзительный визг, когда она почувствовала прикосновение металла к своему нежному телу. Заостренные края щипцов захватили край ее длинного соска.

— Нет, нет, — восклицала Херминия. — Я ничего не знаю, компаньеро. Я тебе клянусь.

Фаусто Моралес ласково склонился к ней и успокаивающе сказал:

— Bobo, te engano... [35]

Одновременно он сжал изо всех сил щипцы и отрезал часть соска. От сильнейшей боли Херминия порвала ремень, удерживающий ее левую руку, и ударила мучителя по лицу. По ее груди текла кровь. Охваченная нервным припадком, она попыталась вырваться из кресла и, подобно бешеной кошке, освободилась от пут. Соскользнув на пол и сжимая обеими руками свою искалеченную грудь, она продолжала вопить как сумасшедшая. Фаусто спокойно положил щипцы на место и бросил страшный кровавый комок в корзину. Затем он поднял Херминию как мешок и грубо бросил в кресло.

— Теперь перестань ломать дурочку. Иначе, покончив с твоими грудями, мы продолжим здесь... Компаньеро Оросман хочет, чтобы ты заговорила.

Его пальцы залезли между ее ног. Херминии казалось, что она теряет сознание. Ни бог, ни дьявол не могли избавить ее от этих мучений.

Предчувствуя недоброе, Малко вошел в зал «Тропиканы» под открытым небом. Он заметил, что за ним велась слежка: несколько машин, мотоцикл и даже странные зеваки, которые бродили вокруг «Виктории». Он оставил в номере свой заминированный атташе-кейс, надеясь, что взрывчатка действительно не поддается обнаружению.

Все тот же официант встретил Малко сообщнической улыбкой и посадил его в первый ряд.

— Буэнос ночес, сеньор!

Будет ли выступать Херминия?

Представление началось, и на сцене появились девушки. Сидя в первом ряду, Малко увидел Херминию, танцующую перед лысым русским, очарованным ее узкими бедрами и острыми грудями.

Малко внимательно посмотрел на нее. Радость видеть ее живой и невредимой неожиданно сменилась тревожным чувством. Она не танцевала со своим обычным пылом, казалась потухшей, и движения ее очень гибкого тела были какие-то неловкие. В промежутке между двумя фигурами Херминия споткнулась, и ему показалось, что она сейчас грохнется на сцене. Ее глаза казались запавшими.