Стреляющие камни - Щелоков Александр Александрович (бесплатные книги полный формат txt) 📗
— Может, и увидишь, если будем ушами хлопать, — сказал Курков довольно жестко. — Чтобы такого не случилось» действуем так. Усилим охрану со стороны лба. Будем ставить второй пост на ночное время. Сузим часовым сектора наблюдения и обстрела. Несколько проэшелонируем оборону. Для этого подготовим эспээсы за хранилищем в сторону обрыва. Хотя бы два.
Краснов слушал ротного серьезно, всем видом демонстрируя готовность выполнить любое дело, которое ему прикажут. Но в то же время в глазах лейтенанта плясали веселые чертики. «Новая метла, — думал лейтенант. — Никуда в таких случаях не попрешь».
И двадцатидвухлетний мудрец, понимая, что все приказанное ему придется осуществлять своими руками, успокаивал себя проверенной опытом истиной: «Поживем, пооботрется командир, успокоится».
В самом деле, природа создала их бугорок совсем не зазря. Только глупец рискнет ползти в гору по отвесу под прицелом автомата, даже если автоматчик один-одинешенек.
Лоза, который был погорячее и поупрямее Краснова, рискнул возразить:
— Не вижу смысла, товарищ капитан. Мы только что убедились, что со стороны отвеса гора неприступна.
— Верно, убедились, — ответил капитан без настойчивости в голосе. — Тем не менее, доведись мне искать выход на атаку, я бы пошел со лба.
— Как? — спросил Лоза с усмешкой.
— Пока не знаю, но искал бы именно с этой стороны. Трех парашютистов на одного часового, который прикрывает двести метров пространства, достаточно за глаза.
— К нашему счастью, еще раз скажу, «духи» не летают.
— Может быть, — согласился капитан. — Вполне может быть. И все же за основу примем мое решение. В порядке укрепления единоначалия. Пусть вас не смущает демократия. Большинством в один голос я решил…
— Есть! — безрадостно откликнулся Краснов. — Наше дело выполнять.
— Правильно понимаете ситуацию, — улыбнулся капитан. — Наконец-то порадовали меня, ребята. Кстати, Зозуля, много у нас на кухне пустых консервных банок?
— Найдем, если надо.
— Все, что соберете, свалите на карниз. Сегодня же. Подойдя к краю. Курков еще раз взглянул на непонятный для него выступ. Для чего все-таки люди тратили силы, вырубая его в скале?
Затем они двинулись дальше. Задержались у артиллерийской позиции. Роту поддерживал огневой взвод, которым командовал лейтенант Королюк, невозмутимый добродушный омич.
— Пристрелянные рубежи у вас есть? — спросил Курков артиллериста.
Тот взглянул на ротного с удивлением:
— Зачем, товарищ капитан? В случае чего, обеспечу поддержку без пристрелки. Прямой наводкой.
— Ожидаешь танки? — спросил капитан насмешливо. — Или по отдельным «духам» будешь целить?
Артиллерист пожал плечами. Ирония капитана задевала, но не убеждала.
— Почему-то раньше такой вопрос не возникал. Я, в конце концов, вам придан. Ставьте задачи, выполню.
— Резонно, — согласился Курков. — Так вот, ставлю задачу. Ориентиры знаете?
— Так точно.
— Ориентир первый, влево двадцать. Что там у нас?
— Лощинка. Точнее, небольшая балка. Или еще точнее, овражек.
— Надо его пристрелять на всякий случай.
— Проще балочку заминировать, — предложил Лоза, стоявший рядом. — Набросать погремушек…
— Отставить! — отрезал капитан. — Вы же знаете, есть запрет на минирование местности. Здесь не наша земля. Он повернулся к артиллеристу.
— Погляжу на вас, ребята, — ну прямо мафия какая. Все, что здесь до меня сложилось, уже и не тронь. А сложилось плохо.
— Нужна перестройка, — заметил Лоза скромно.
Капитан метнул на него острый взгляд. Но ничего не ответил.
— Пристреляйте лощинку, — сказал он артиллеристу. — Переносом от репера…
Когда офицеры проходили мимо волейбольной площадки, Курков остановился. Посмотрел на крепко врытые столбы, на туго натянутую сетку. Зозуля ревниво наблюдал за ротным. Прапорщик был заядлым волейболистом, и площадка возникла в основном благодаря его немалым стараниям.
Похлопав ладонью по столбу, капитан огляделся по сторонам.
— Площадку отсюда перенести, — приказал он. И указал рукой вниз, к старому кладбищу. — Вон туда.
Прапорщик недовольно подумал, что работа предстоит большая и, ко всему, зряшная. Один раз они уже возились с этой площадкой, ровняя хребтину скального выхода, ребром прорвавшегося из недр горы. Потом засыпали неровности битым кирпичом и глиной. Утаптывали и трамбовали. И вот теперь все начинать сначала. Главное — для чего? Но недовольства Зозуля не выказал. Знал — все равно делать придется.
Зато Лоза не сдержался, возразил:
— Может, не стоит переносить? Сколько труда пропадет…
— Перенести, — повторил капитан спокойно, но жестко.
— Какой резон?
— Здесь не волейбольную площадку надо было разместить, а наблюдательный пункт. Чтобы приглядывать за нашей заставой. Насколько я понял, в волейбол приходят играть и парни из кишлака. Так?
— Приходят, — сказал Зозуля.
— Значит, каждый имеет возможность видеть отсюда всю систему охраны объекта. Как на ладони.
— Мы знаем кишлачных, — доложил Лоза. — Почему им не доверять?
— Детский разговор, — сухо, всем видом показывая нежелание обсуждать вопрос, сказал капитан. — У себя в Союзе мы тоже не афишируем среди населения системы охраны объектов. А ведь там мы дома…
9
— Вечером выходим, — предупредил Роджерс партнеров. — Еще раз проверьте оружие.
Наемники только что закончили обед и пребывали в блаженном состоянии сытости. Поскольку в это время хозяева оставляли их одних, они могли спокойно поговорить о своих делах наедине. С утра Мертвоголовый, переодевшись в крестьянскую одежду, выходил с моджахедами в разведку. В пути им встретились две боевые машины с советскими солдатами. Боевики посторонились, пропуская их. У Мертвоголового зачесались руки от желания пустить в угон русским машинам гранату, но строгий запрет Роджерса сработал, и немец остался мирным пуштунским обывателем. Теперь Курт делился с приятелями впечатлениями.
— У меня ощущение, что все пройдет гладко, — говорил он. — Я хорошо разглядел этих вояк. Двух, — он протянул руку к Леблану, держа средний и указательный пальцы вилкой, — вот на таком расстоянии. От тебя до меня. Клянусь, если бы не наше дело, я бы их положил. Разом. Пикнуть не успели бы. Щенки…
Неожиданно Мертвоголовый разъярился. Темная злоба всколыхнулась на дне души и поднялась вверх, наполняя сознание черной желчью.
— Я бы их, сынов собачьих…
— Внуков, — сказал Леблан.
— Что? — спросил Мертвоголовый. Реплика сбила его своей неожиданностью. — Какие внуки?
— Ты собирался воздать сторицей этим русским за отца? — спросил Леблан. — Вот и воздашь. Только не тем, кто имел дело с твоим фатером, а их внукам. И пепел Клааса не будет больше стучать в твою грудь.
— Воздать я воздам, но действительно жаль, что это будут другие. Уж очень мне понравились эти двое. Особенно первый. Глупый Иван.
— Они сами говорят иначе: Иван-дурак.
— Иван-дурак? Так даже лучше, — одобрил Мертвоголовый. — Я всегда буду помнить эту рожу. Круглая, как по циркулю, и рыжая. Весь нос в пятнах. Будто мухи обсидели.
Роджерс едва сдерживал раздражение. Очень хотелось сказать Мертвоголовому так, чтобы задеть за живое: «Послушай, парень! Ты спешишь ошибиться, как уже ошиблись твой отеци дядя. Они кричали „Хайль Гитлер!“ и этих круглолицых, скуластых и курносых считали за беспомощных дураков. Каждый немец, лихой и ловкий, готов был взять на себя таких по два. А что вышло, не мне рассказывать». Но Роджерс не мог позволить себе произнести такие слова. Вояка до мозга костей, он в напряженные минуты умел быть и дипломатом.
— Курт, — сказал Роджерс, сдерживая порыв злости, — оставь эту тему. До лучших времен. Боюсь, Иван-дурак отвлечет тебя от более серьезных дел. Я уже жалею, что позволил тебе выйти на дорогу.
— Все, Маэстро! — сказал Мертвоголовый и приподнял обе ладони на уровень плеч ладонями вперед. — С этой темой покончили!
