Кованый сундук - Воинов Александр Исаевич (читать хорошую книгу TXT) 📗

— Конечно! Каким же образом? — растерянно развела она руками. — Ведь я почти не знала его.

— Посмотрите! — майор открыл ящик и положил на стол фотографию.

Увидев ее, женщина вздрогнула и закусила губу.

Стремянной приподнялся и посмотрел на фотографию. Он видел ее в первый раз. Якушкин такой не приносил. Но снимок был так выразителен, что спорить против него было просто немыслимо. Уютно пристроившись на диване, сидели рядом Курт Мейер и эта самая женщина, Мария Кузьмина. Курт Мейер — картинно выпятив грудь и слегка откинув назад голову, а она — не менее картинно улыбаясь, положив одну руку к нему на плечо, а другой прижимая к себе маленькую мохнатую собачку.

— Что же вы молчите? — спросил майор.

Мария Кузьмина с ужасом смотрела на фотографию.

— Откуда вы ее взяли? Ведь я ее сожгла!..

— Вы сожгли свою. А эту мы нашли в личной папке Курта Мейера, которая среди прочих дел лежала в архиве гестапо.

— Вы нашли архив гестапо? — воскликнула предательница.

— А вы знаете, что он был спрятан? — поймал ее майор на слове.

— Нет!.. Нет!.. Я ничего не знаю! — отмахиваясь обеими руками, закричала она.

— Вы много знаете, — спокойно наблюдая за ней, сказал майор, — но вы, вероятно, еще не знаете о судьбе Курта Мейера.

— Что с ним?

— Он в наших руках!

Она ничего не ответила, только закрыла лицо руками. Майор переглянулся со Стремянным и стал перебирать бумаги на столе.

— Почему вы не пытались уйти с Куртом Мейером? — выждав минуту, спросил он.

— Он… он… меня не взял!..

— Не взял или… оставил? Оставил со шпионским поручением… Обещал скоро вернуться и вас наградить. Отвечайте! — строго сказал он. — Да или нет?

Она молчала.

— Хорошо. Можете не отвечать. И так все ясно.

Стремянной поднялся с места.

— Товарищ майор, разрешите и мне задать вопрос.

— Пожалуйста.

Стремянной вытащил из планшета документ и положил его перед собой на стол.

— Вы работали переводчицей в гестапо?

— Да.

— А имели ли вы какое-нибудь отношение к городской управе?

— Они меня часто приглашали переводить приказы командования с немецкого языка на русский.

— Так. — Стремянной помолчал, обдумывая, как ему вести допрос дальше. — Это вы переводили приказ об отправке населения на постройку укрепленного района?

— Не помню. Может быть.

— Значит, вы знаете, где строились укрепления?

— Приблизительно, — осторожно ответила Кузьмина.

— Нет, не приблизительно, а совершенно точно, — вдруг уверенно сказал Воронцов. — Вы же ездили туда. Ну, говорите, ездили?

— Меня посылали, — виновато сказала Кузьмина. — Я не могла отказаться. Это была моя служба.

— Ну, так вот, — сказал Стремянной, раскладывая на столе план. — Покажите, где построены укрепления. Как они расположены?

И он положил поверх плана красный карандаш.

Кузьмина нагнулась над столом и, водя кончиками пальцев по плану, стала его разглядывать.

— Очень хороший план, — сказала она как-то по-новому, деловито и сухо. — Я отмечу на нем все укрепления, но скажите, за это мне сохранят жизнь? Меня не расстреляют?

— Ничего не могу обещать, — сказал майор Воронцов. — Но сообщу прокурору, что вы нам дали важные показания. Только говорите правду!

— Да, да, правду!.. Одну только правду!.. Вот смотрите: здесь, на юго-запад от города, — роща. На ее северной опушке построены четыре дота.

Маленькая, холеная рука Кузьминой уверенно взялась за карандаш и нанесла на план четыре условных значка — четыре дота.

— Почему доты построены именно здесь? — спросил Воронцов.

— Это понятно, — ответил за Кузьмину Стремянной. — Они держат под обстрелом шоссе и мешают танкам пройти в обход рощи… Дальше!

Кузьмина обвела границы минных полей, показала, где должны стоять артиллерийские батареи, где проходят линии проволочных заграждений…

Все это было сделано умело, точно, можно сказать — профессионально.

Воронцов и Стремянной невольно переглянулись. Видна птица по полету!

— Чисто работаете! — заметил Воронцов. — Где же это вы научились?

— Практика, — ответила она лаконично.

Стремянной сложил план.

— Хорошо, — сказал он. — Это мы все еще проверим. Больше вы ничего не можете добавить?

— Ведь я рассказываю по памяти, — словно извиняясь, сказала Кузьмина. — Разумеется, если бы передо мной лежал план вроде того, какой я видела у бургомистра Блинова, когда однажды сопровождала его на постройку укрепленного района, я бы могла сообщить больше подробностей…

— А у него был такой план? — спросил Стремянной. — Откуда? Ведь бургомистр ведает только городскими делами.

Кузьмина насмешливо улыбнулась.

— Бургомистр считал себя крупным военным специалистом, — сказала она. — Он не только посылал на постройку рабочую силу, но и желал руководить работами. Он был связан с Тод’том [2]. Естественно, что он располагал и некоторыми нужными данными.

— Где же он хранил такие материалы?

Она слегка пожала плечами:

— Как у многих пожилых людей, у него были свои причуды. Он всегда держал у себя в кабинете старый кованый сундук. Вот в этом сундуке они, очевидно, и лежали. Но сундук этот надежно охранялся, и, должно быть, его успели вывезти…

— Нет, не успели, — сказал Воронцов. — Он в наших руках.

— Так поищите в нем. Они, наверное, там.

— Там было много чего, но только не то, о чем вы говорите, — сказал Стремянной.

— А вы весь сундук осмотрели? — спросила женщина.

— Разумеется, весь! До самого дна.

Она многозначительно приподняла брови и сказала, обращаясь к Воронцову:

— Господин майор!..

— Забудьте вы свои гестаповские привычки! — резко оборвал ее Воронцов. — Я не господин. Для вас я — гражданин следователь.

— Гражданин следователь, — поправилась она. — Очень прошу вас и об этом моем добровольном признании сообщить прокурору.

— К чему такое многозначительное предисловие? — сказал Воронцов. — Я наперед знаю, о чем вы хотите сообщить. В сундуке имеется второе дно, не правда ли?

— Да. А вы откуда знаете? — удивилась Кузьмина.

Воронцов слегка улыбнулся:

— Во-первых, вы это почти сказали. А, во-вторых, это же элементарно — осмотреть сундук, который, кстати, уже стоит здесь, за стеной… Второе дно довольно трудно спрятать… Но возникает другой вопрос: вам-то как стало известно устройство сундука?

Она секунду помолчала, как бы обдумывая ответ.

— Мейер постоянно говорил, когда бывал недоволен бургомистром, что он человек с таким же двойным дном, как и его сундук.

— Они были не в ладах?

— Да, у них были неважные отношения. Бургомистр Блинов очень жадный и хитрый человек…

— Зато Курт Мейер — сама честность, — насмешливо сказал Стремянной, — бургомистр ограбил картинную галерею, а его, в свою очередь, — начальник гестапо!

— Да еще не своими руками, а подослал к нему одного своего агента, Т-А-87! — добавил Воронцов.

Кузьмина вздрогнула.

— Т-А-87? — повторила она. — Вы его знаете?

— Может быть, — сказал Воронцов.

Взгляд Кузьминой отяжелел.

— Вот что… Я буду говорить начистоту, — сказала она, как бы преодолев какое-то колебание. — Меня действительно оставили здесь с заданием — я должна была проникнуть в штаб вашей армии… Подробности потом… Курт Мейер предупредил меня, что агент Т-А-87 будет за мной все время следить, и, если я не выполню задания, он меня уничтожит. — Она помолчала и добавила тихо: — Но я знаю также и другое. Они уничтожили бы меня и в том случае, если бы я выполнила задание. Гестапо не любит людей, которые много о нем знают…

— Значит Т-А-87 в городе? — спросил Воронцов.

— Несомненно.

— Вы знаете, кто это? Могли бы опознать его?

Кузьмина покачала головой:

— Что вы! Вообще о его существовании я знаю совершенно случайно.

— Как же вы о нем узнали?

— Однажды я совсем случайно видела записку, посланную на имя Курта Мейера. Она была подписана этим шифром.