Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски - Другов Александр (читать книги без TXT, FB2) 📗

— Тебе от меня что-то надо?

Ну вот, дождался. Хотя с самого начала следовало понимать — с этой женщиной в игры играть будет очень трудно.

Я чувствую, что любая фраза сейчас прозвучит фальшиво, и поэтому только вопросительно поднимаю на Веру глаза. Она смотрит на меня поверх бокала с вином. Кто из нас скажет первое слово?

— Бабка человек хороший, много повидавший, но ужасно наивный.

— Ты это к чему?

Вера задумчиво разглядывает меня. Все женщины меня задумчиво разглядывают, как будто оценку картины делают.

— Бабка поверила, что ты занимаешься бизнесом. Но ты не похож на бизнесмена. Они — как бы это поточней сказать — настроены на то, чтобы произвести впечатление, завоевать, убедить. А ты, наоборот, впитываешь собеседника.

— Бизнесмены разные бывают. Одни производят впечатление, другие впитывают. Но отчасти ты права — я лишь чиновник в крупной компании.

Вера только вздыхает:

— Ой, болтун. Не хочешь говорить о себе, расскажи, что ты успел посмотреть в Париже. Это самый глупый вопрос, какой можно придумать. Так что мучайся, отвечай.

Из всего, что удалось узнать за это время, в том числе и от Бортновского, можно с большей или меньшей степенью уверенности установить наличие связи между Гутманисом, Ковальски и проектом «Гермес». Неизвестно только, какова связь между Ковальски и Гутманисом в этом деле.

Ответ можно найти, только проникнув во внутренний круг Гутманиса. Конечно, Ковальски в этом смысле для нас много интересней — он профессионал, занимается технической разведкой. Выйдя на него напрямую, мы могли бы решить все проблемы разом. Но он профессионал, его так просто не ухватишь. А у Гутманиса слабых мест пусть не так много, но все-таки есть. И одно из них… Вон он, пошел на обед.

Из подъезда дома, где расположен офис Бортновского, появляется Андрей. Слегка скособочившись, он быстрыми короткими шагами идет по улице. Включаю зажигание и трогаюсь следом.

Как много манера ходить по улицам говорит о человеке. Андрей всем уступает дорогу, на женщин смотрит только исподволь и никогда — в глаза. Вот он посторонился, пропуская выходившую из магазина старушку и тут же получает толчок плечом от размашисто шагающего долговязого подростка, который даже не извинился.

Вербовка Бортновского была, так сказать, силовой. Его можно было заставить работать на себя, только создав очень ясную и очень реальную угрозу его карману и жизни. Причем в дальнейшем необходимо будет постоянно напоминать о серьезных неприятностях, которые его неотвратимо ждут в случае нарушения наших договоренностей.

С Андреем будет сложней — надо точно просчитать его психологическое состояние и выстроить разговор в тон с его переживаниям. А переживаний при таком работодателе, как Бортновский, у него должно быть — хоть отбавляй.

Медленно двигаясь за Андреем, жду, когда он свернет в какое-нибудь кафе. По вместо этого он неожиданно заходит в подъезд незнакомого дома. Что он, домой ходит обедать? Нет, этот дом слишком дорогой для референта Бортновского. Скорее всего он зашел сюда по поручению Леонида и, значит, должен скоро появиться. Припарковавшись, принимаюсь ждать.

В приемной Гутманиса Андрей поздоровался с секретаршей — крашеной блондинкой с зелеными глазами, которая, не отвечая ему, сняла трубку телефона. Глядя под ноги Андрей дожидался, пока она свяжется с шефом и разрешит ему войти в кабинет. Он предпочитал не садиться: во-первых, потому что не предлагали, а во-вторых, потому что не хотел торопливо выбираться из глубокого кресла, когда пригласят зайти в кабинет. Это смешно — поспешно вылезать из кресла, а неторопливо вставать, особенно под взглядом секретарши, он никак не мог научиться.

Многие, очень многие крупные бизнесмены России в прошлом были учеными или получили техническое образование. Гутманис — бывший инженер. Он, Андрей, тоже мог бы выбиться, просто ему не повезло. Можно было пойти на фирму, там двигаться со ступеньки на ступеньку. Специалисты-компьютерщики везде нужны. Он стал бы влиятельным человеком, и такие как Гутманис и Бортновский толпились бы у него в приемной. Он ведь так и собирался сделать, и работал на фирме. Но специалист должен заставить себя уважать, а он не нравился людям и знал это. Им не нравились его ищущий взгляд, вытянутая шея, робкое потирание рук. Когда Бортновский познакомился с ним и предложил ехать референтом в Париж, он…

— Войдите.

Секретарша сказала это, не глядя на Андрея. А если бы он сел, она бы сейчас обязательно повернулась и смотрела, как он станет из него неловко выкарабкиваться.

В кабинете Андрей замер у порога. Гутманис сидел в своем кресле, Хелле стоял у окна, разглядывая прохожих. Не предлагая Андрею сесть и не глядя на него, Гутманис спросил:

— Новости есть? Крупные продажи были?

— Шагала купили, цены я не знаю. Клиент Бортновского, они переговоры проводили где-то в ресторане. Больше никакие клиенты в офис не приходили. Это точно. А с кем он еще встречался — не знаю.

Хуже пытки, чем эти регулярные посещения офиса Гутманиса, Андрей придумать бы не мог. Во Францию он поехал по доброй воле, в своих бедах никого не винил, а к Бортновскому у него были другие претензии. Но заниматься доносительством на шефа его заставили, пригрозив в противном случае вышвырнуть на улицу. Хелле пообещал это так равнодушно, что Андрей без колебаний поверил — в случае отказа ему не останется ничего другого, только именно «сдохнуть с голоду», как и сулил помощник Гутманиса.

— Так больше никто в офис не приходил?

— Нет.

— Что-то ты крутишь. За что я тебе деньги плачу?

Андрей неуверенно пожал плечами. Он не стал говорить о визите Соловьева по двум причинам. Во-первых, Хелле, который втайне от шефа доплачивал ему пятьсот франков в не делю, запретил ему обсуждать эту тему с Гутманисом, а Хелле Андрей боялся гораздо больше. Во-вторых, ему вообще не хотелось доносить на Соловьева кому бы то ни было независимо от того, кем Соловьев был и зачем приехал в Париж.

— С этого дня мне нужна вся информация, которую Бортновский отправляет и получает по Интернету. Понял?

— У него в к-кабинете свой к-компьютер. К-как же…

Хелле впервые за все время разговора повернулся от окна:

— Ты ведь компьютерный гений — найди возможность. Если не получится, скажешь — я помогу тебе сделать ключи от кабинета. Понял?

Не дожидаясь ответа Андрея, Гутманис полез во внутренний карман пиджака, достал бумажник и вынул из него четыре пятисотфранковых купюры. Подумав, отделил две бумажки, бросил их на стол. Андрей, прикусив губу и покрывшись пятнами, подошел, взял деньги. Постояв немного, вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.

Поймав осуждающий взгляд Хелле, Гутманис поинтересовался:

— Что опять не так?

Поколебавшись, Хелле вернулся от окна в кресло и соединил перед собой ладони.

— Йозас, извини, я не учу тебя. Но с агентами так не разговаривают. Даже с такими ублюдками, как этот. Он должен чувствовать себя твоим союзником, соратником, понимать, что ты ему доверяешь. А ты его будто специально злишь и унижаешь. И с деньгами этими… Лучше бы ты ему дал только пятьсот франков, но в конверте.

— Перестань — я знаю твою манеру решать проблемы. Бортновский иногда выходит от тебя едва живой от страха.

Хелле усмехнулся:

— Именно, что иногда. При первой беседе с этим Андреем я тоже по-другому разговаривал. Потому что мне надо было его ломать. А сейчас нужно, чтобы он работал на тебя, и работал преданно.

— Ну все, хватит меня учить, умник!

Хелле пожал плечами, прекращая спор:

— Тебе видней, ты босс.

Сколько можно ждать? Не меньше чем через полчаса Андрей появляется в дверях. Оглядевшись, он идет по улинс. Теперь он двигается медленней и как-то потерянно.

Оставив машину, догоняю Андрея и трогаю за плечо. Вздрогнув, он оборачивается.

— Ой, здравствуйте. А вы что…

— Ищу, где пообедать. Пойдем вместе?