Инстинкт женщины - Абдуллаев Чингиз Акифович (читать книги онлайн .txt) 📗
— Может быть, я буду получать белки другим способом? — саркастично усмехнулась она. — Вам не кажется, что вступать в интимные отношения с мальчиком, который годится мне в сыновья, не совсем хорошо?
— У вас осталось советское мышление, — добродушно заметил Циннер, — ну что тут плохого? Вы красивая молодая женщина. Живете одна, без мужа. В настоящее время рядом с вами нет даже вашего друга. Почему вы не можете расслабиться и получить удовольствие? Забудьте о своем возрасте, вы, в сущности, так молоды.
— Только что вы говорили обратное.
— Когда дело касается интимных встреч с таким парнем, как Камышев, я двумя руками за. Когда речь идет о более серьезных отношениях, я вынужден напоминать вам о вашем возрасте. И самое главное, чтобы ваши встречи не помешали нашей операции. Судя по всему, Рашковскому не понравится ваша связь с молодым человеком. Он собственник, хочет знать о своих сотрудниках абсолютно все. По нашим данным, он устанавливает магнитофоны даже в спальных комнатах своих секретарей. И сейчас как раз его люди осторожно наводят о вас справки.
— Значит, клюнули?
— Это означает, что наш план успешно реализуется. Русские выражения иногда очень трудно понять.
— У меня в спальне тоже есть «жучки»? Магнитофоны, как вы говорите.
— Это слово я хорошо знаю. А как вы сами думаете?
— Уверена, что есть. И вы хотите, чтобы я привела парня к себе домой и под хохот агентов, приставленных ко мне, занималась с ним любовью. Представляете их язвительные комментарии насчет бабушки, которая соблазняет мальчика?
— Значит, вас все же заинтересовала эта идея? — усмехнулся Циннер.
— Нет, — она чуть не дотронулась до щеки. Кажется, она покраснела. Нужно отдать должное подлецу Циннеру, он умеет ставить ловушки.
— Если хотите, мы поставим вам скремблер, — предложил Циннер. — Когда вы захотите остаться одна, вы можете его включить, и мы тогда временно не сумеем ничего записывать.
— Не хочу. Если я соглашусь, то вы подумаете, что я сделала это из-за ваших рекомендаций. А я не собираюсь встречаться с Андреем. Ни при каких обстоятельствах. Я по возрасту гожусь ему в матери.
— Его мать старше вас на два года, — заметил Циннер.
— Эту тему мы закрыли. Мальчика не должны трогать ни при каких обстоятельствах. И спать я с ним не буду, даже несмотря на ваши рекомендации. С этим мы разобрались. Теперь давайте перейдем к нашей операции.
— Кудлин осторожно узнает про вас. И в институте, и в больнице. Пока они не появлялись у дома, но, очевидно, скоро будут. Сейчас у Рашковского слишком много дел. Его первоочередная задача — узнать, кто организовал нападение на его автомобили. Его боевики шерстят, кажется, так говорят по-русски, весь город.
— А кто это сделал?
— В том-то и дело, что мы не знаем. В милиции подозревают, что это кто-то из его конкурентов. Но кто осмелится бросить ему вызов — пока не совсем ясно. Игорь Николаевич полагает, что нападение было организовано с участием профессионалов, и теперь контрразведка и милиция ищут организаторов побоища на шоссе. Рашковский устроил всем неприятный сюрприз. Он сумел узнать, где прячут единственного свидетеля. Вернее, не он, а работающий у него генерал Фомичев. Очевидно, проболтался кто-то из сотрудников ФСБ. Фомичев виртуозно организовал нападение, изъял пленника бескровно. Если не считать сломанных ребер у одного из офицеров, все прошло мирно. Это косвенно подтверждает, что похищение организовал лично Фомичев. Ему нужно сохранять свое реноме среди бывших коллег.
— Какое уж реноме при таких нападениях?
— Не скажите, у каждого свои представления о чести. Фомичев хороший профессионал. Он блестяще организовал нападение. В контрразведке среагировали мгновенно, но, конечно, никаких следов исчезнувшего они не нашли. Растаял в воздухе.
— Странно, почему ФСБ все же прятала свидетеля на квартире? — удивилась Чернышева. — Если тот был виноват, он должен был сидеть в тюрьме. А учитывая его важность, они могли держать его в своем изоляторе. Оттуда бы никакой Фомичев его не отбил.
— В этом деле все непонятно, — признался Циннер. — Все попытки МВД осторожно уточнить это обстоятельство наталкиваются на вежливые отказы ФСБ. Возможно, он согласился на сотрудничество, пообещав выдать своих напарников…
— И поэтому его украли и убили. Я думала, что такие вещи в реальной жизни не происходят. Или бывают только, скажем, в Америке.
— С тех пор как в вашей стране вернули деньгам их первоначальное свойство, здесь возможно все то же, что и в Америке, — пробормотал Циннер. — При социализме деньги не были всеобщим эквивалентом счастья. За деньги не все и не всегда можно было купить. А когда вы поменяли серп и молот на доллар, в вашей стране происходит то, чего вы раньше не могли себе представить. За большие деньги кто-то в ФСБ предал своих коллег, за большие деньги Фомичев нашел умелых исполнителей и сделал все, что требовалось. Все продается, и все покупается.
— Зачем вы мне это говорите?
— Чтобы у вас не было иллюзий в отношении Рашковского. Он умный, богатый, красивый человек. Сильный, что привлекает к нему людей. У него очень большая воля, подавляющая людей вокруг него. Но при этом нужно помнить, что вектор у него всегда отрицательный. Он разрушитель, а не созидатель, хотя достаточно интересный человек.
— Я об этом всегда помню. Может, нужна еще одна встреча? Он часто ходит в больницу?
— Нет. Пока рано. Он должен сам выйти на вас. Сейчас Кудлин занят вашим досье. Мы поможем ему с Добронравовой, это наверняка заинтересует Рашковского еще больше.
— Значит, мне остается ждать?
— Уже не так долго. Старайтесь в институте быть более общительной. У вас такой неприступный вид, что это отпугивает многих ваших коллег.
— Надеюсь, вы не посоветуете мне встречаться с кем-нибудь из них?
— Нет, — улыбнулся Циннер, — это совсем не обязательно. У меня есть к вам еще несколько вопросов.
Она вышла из дома, задержавшись еще на полчаса. Общение с Циннером выворачивало душу наизнанку. С одной стороны, он был ее исповедником, с другой — безжалостным врачом, копавшимся в ее душе. Но она действительно чувствовала себя гораздо увереннее после встреч с Циннером, тем увереннее, чем неприятнее были его откровенные и бесцеремонные вопросы, так грубо вторгавшиеся в ее личную жизнь, в которую она много лет не впускала никого.
По странному стечению обстоятельств именно в то время, когда она встречалась с Циннером, за три квартала от конспиративной квартиры происходило событие, напрямую связанное с операцией, в которой она принимала участие. Направляясь домой, пожилой мужчина успел по дороге зайти в магазин и купить две бутылки кефира, о чем его просила жена, успевшая позвонить ему на работу. Несмотря на свой возраст, он все еще работал в управлении кадров МВД. И хотя пенсионеров в милиции, как правило, обратно в органы не брали, для него было сделано исключение.
По оперативным данным ФСБ, он проходил как агент Путник, уже много лет работавший в органах МВД и поставлявший информацию о своих коллегах в контрразведку. Он начал работать на КГБ, еще когда существовал специальный отдел по надзору за милицией, и благополучно пережил трудные девяностые годы, когда контрразведку несколько раз сокращали, дробили и реорганизовывали.
Во дворе, как обычно, шумно играли дети, беседовали на лавочке старушки. Он поздоровался с соседями и вошел в подъезд. Они жили на третьем этаже. В пятиэтажном доме не было лифта. На втором этаже он остановился немного передохнуть. Взял сетку с кефиром в другую руку. Именно в этот момент и увидел двух мужчин, спускавшихся сверху. Именно увидел, а не услышал. Это его немного удивило. Незнакомцы ступали мягко и бесшумно. «Странно, — подумал он, — почему я раньше никогда не видел их в нашем подъезде?»
— Квартира Рябовых в этом подъезде? — спросил один из них.
Рябов был военкомом их района и жил в соседнем подъезде. Путник улыбнулся. Наверное, опять за студентов пришли просить.
