Марафон в Испанском Гарлеме - де Вилье Жерар (прочитать книгу txt) 📗
– Разумеется, мы будем стесняться, – пошутил длинный. – Теперь поспеши за ним.
– Он заперся в ризнице, – попытался потянуть время Освальдо. – Дверь очень крепкая, ее невозможно взломать.
Толстяк подошел к нему и сказал с угрожающим видом:
– Ты скажешь ему, что мы ушли и он может выходить. Усек?
Священник попытался поймать его взгляд за темными очками, но безуспешно. Наконец он опустил глаза.
– Но вы не сделаете этого? – спросил он тихо.
Толстяк гнусно улыбнулся.
– Поскольку ты ведешь себя послушно, мы оставим тебя в твоей церкви и взорвем его на улице. А теперь веди его сюда.
Падре по-прежнему стоял не шелохнувшись.
– Ну что же, – сказал толстяк громко по-испански, – теперь мы уходим!
Все трое затопали по паркету, длинный подбежал к двери и хлопнул ею. В церкви стало еще темнее. После этого все трое вернулись на свое место.
Голова священника раскалывалась от страшных мыслей. Он испытывал ужасный страх и стыд. Хоть бы кто-нибудь пришел и спас его! Он уже представлял свою церковь, разнесенную динамитом. У него ничего не останется, придется просить милостыню... Медленно, не глядя на незнакомцев, он направился к двери ризницы. За ним, стараясь не шуметь, следовали убийцы. Он повернул ручку двери. Она, естественно, оказалось закрытой. Освальдо прокашлялся и тихо сказал:
– Чикитин, ты можешь выходить. Они ушли.
Незнакомцы задержали дыхание. Но ответа не было. Освальдо повторил свое обращение. За дверью послышался какой-то шум, и приглушенный голос спросил:
– Это правда? Что же вы им сказали?
– Что ты убежал через окно...
За дверью все подозрительно затихло.
– А почему же они не пришли проверить? – недоверчиво спросил Чикитин.
– Я пригрозил им Божьей карой, – с подъемом заявил падре Освальдо, – если они попытаются что-нибудь сделать в святом доме.
Это прозвучало почти убедительно. Про себя священник молился, прося прощения у неба. Ведь он не мог допустить разрушения дома Бога из-за одного грешника... Он повернул голову: трое убийц вжались в стену и были неподвижны. Толстяк в белом костюме жестом показал, что переговоры и так длились слишком долго. Священник послушно продолжил:
– Открой, я должен взять некоторые вещи. Говорю, что тебе нечего бояться.
Тишина продолжалась несколько бесконечных секунд. Затем послышался металлический звук, ключ повернулся в скважине, и дверь приоткрылась. Все произошло очень быстро. Горилла в желтых брюках бросился вперед, прижав створку двери плечом. С другой стороны раздался громкий вопль, юноша попытался вновь закрыть дверь, но трое незнакомцев ворвались внутрь. В долю секунды несчастный оказался на полу, осыпаемый ударами ног. Горилла уселся ему на плечи. Из последних сил парень приподнялся и крикнул:
– Кюре, ты мерзавец!
Толстяк наклонился над ним с наглой вежливостью:
– Ты и поверил, что мы ушли, Чикитин? Видишь, мы здесь!
Горилла все еще размахивал динамитным патронам. Длинный достал из кармана нейлоновый шнур.
За несколько секунд ему связали ноги и руки за спиной.
– Теперь воткни ему патрон, – приказал горилла.
Длинный поискал что-то, расстегнул пояс. Освальдо почти потерял сознание.
– Во имя вашей бессмертной души, – пробормотал он дрожащим голосом, – вы не совершите такого ужасного поступка.
– Заткнись, папаша, – мирно сказал толстяк в белом костюме.
Длинный расстегнул брюки, снял их, затем трусы, обнажив ягодицы. Чикитин вопил не переставая. Со сладострастным видом толстяк раздвинул ягодицы. Твердой рукой приставил патрон к отверстию и изо всех сил стал запихивать его внутрь. Раздался крик животного, которого режут. Патрон погрузился на несколько сантиметров.
– Прекратите, – закричал падре Освальдо. – Это позор. Ведь вы же обещали... Умоляю вас.
Толстяк посмотрел на него презрительно.
– Мы обещали тебе, что взорвем его на улице. Но мы имеем право воткнуть ему заряд здесь.
И он продолжал заталкивать патрон, не обращая никакого внимания на вопли несчастного. Красный цилиндр уже погрузился на две трети. Толстяк встал с удовлетворенным видом.
– Порядок. Он не выпадет... Пошли, Мануэле.
– Видишь, мы уходим, – сказал горилла в желтых брюках.
С помощью длинного он взвалил Чикитина на плечо, как если бы это был мешок с картошкой. Красный патрон смотрел в небо. По дороге толстяк закрыл ему рот мощным ударом кулака в челюсть. Они вышли из ризницы. Падре смотрел, как они приближались к выходу, с чувством облегчения и стыда.
Чикитин бился на плечах, как рыба на крючке. Изо всех сил священник молил всевышнего дать ему сил, чтобы догнать этих людей, избить их, поднять всю 119-ю улицу, что-то сделать. Но он оставался неподвижным, растерянным, думая только о том, как закрыть уши. Перешагивая через порог церкви, толстяк повернулся и иронически-вежливо сказал:
– Большое спасибо, падре!
Освальдо Барранкилья сделал шаг вперед, воздел руки к небу и все еще дрожащим, но уже торжественным голосом произнес:
– Благословляю вас во имя всемогущего Бога!
В этот момент группа уже была за порогом. Люди на несколько мгновений остановились на тротуаре. Чикитин извивался на плечах гориллы. Толстяк покопался в кармане и извлек из него какой-то блестящий предмет: зажигалка! Ее пламя заколебалось возле обнаженных ягодиц пленника. Освальдо снова воздел крестом руки и проговорил:
– Во имя Отца и Сына...
Тройка почему-то замешкалась. Два десятка мальчишек, игравших чуть поодаль, уставились на них с большим интересом. Толстяк, наконец, заметил на другой стороне улицы здание с выбитыми окнами, которые были закрыты облицовкой. Открытым осталось только одно.
– Вот туда мы его и бросим, – решил он.
Игроки в домино прервали игру. Горилла в желтых брюках перебежал на другую сторону улицу. За ним устремились его друзья.
Падре Освальдо ясно видел, как пламя зажигалки приблизилось к патрону. Его рука снова поднялась в знак отпущения грехов:
– ...и святого духа! – громко крикнул он как раз и тот момент, когда тело несчастного исчезало в темном окне. Тотчас же трое убийц со всех ног бросились к Плезент-авеню. Несколько секунд было тихо.
Затем громкий взрыв потряс всю 119-ю улицу. Черный дым и обломки повалили из окна, в котором исчез. Чикитин. За ними последовал столб серой ныли.
Взрывная волна бросила священника на спину. Потом он поднялся, потеряв голос от ужаса. В ушах у него шумело. Отпущение было дано вовремя. Его стало тошнить. В этот момент занавес исповедальни зашевелился и появилась Кристина Лампаро с дикими глазами. Она уже забыла, что оставалась все еще в бюстгальтере и трусиках. Священник, который тоже забыл о ее существовании, подскочил.
– Почему же вы ничего не сделали? – упрекнул он ее. – Вы же работаете в полиции!
Она затрясла париком. Лицо ее побелело от страха.
– Мне было так страшно, падре. Где моя одежда? Я должна идти.
– Вот она, сеньорита, – послышался голос старой Марии, которая появилась из внутреннего дворика. Напуганная, она также видела часть драмы, не имея сил вмешаться.
Кристина тут же надела мини-юбку, блузку, кепку, схватила сумку.
– Здесь можно выйти?
– Идите через двор, затем через соседний дом и окажетесь на 118-й улице.
– Большое спасибо! Не забудьте, что вы меня не видели!
Она бросилась во двор. Разумнее было вернуться в отделение полиции пешком. Она скажет, что мотороллер сломался. Вдали слышался все более громкий шум, покрываемый время от времени сиренами полицейских машин. Священника качало. Ему казалось, что он выбрался из чудовищного кошмара. Он убеждал себя, что все это ему приснилось, что не могло быть, чтобы человека нафаршировали динамитом и взорвали как обыкновенную шутиху...
Лицо его все еще было окровавлено, голова кружилась. Он медленно упал на землю. Обольстительная сотрудница полиции исчезла, оставив после себя запах дешевых духов.
Полицейская сирена слышалась все громче и громче. Машина проехала 120-ю улицу. Вот она уже на Плезент-авеню и, наконец, на 119-й, возле пожарного крана, из которого мальчишки поливали Кристину Лампаро.
