День гнева - Абдуллаев Чингиз Акифович (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Мы будем минут через десять, на трех «Ягуарах». Как у тебя дела?
— Все спокойно. Ничего подозрительного. В отеле, похоже, знают, что вы здесь появитесь.
— Мы их заранее предупредили, — подтвердила Суслова.
Он еще раз обошел отель и успел увидеть, как, минуя главные ворота Гайд-парка, к отелю подъезжает кортеж автомобилей. Как он и предполагал, все три машины подкатили к отелю. Одна из них загородила обзор, а вторая, с Полетаевым, притормозила у входа. Министр вышел из машины и в сопровождении сотрудников ФСБ прошел в отель, где уже были оформлены их номера.
Дронго вернулся в «Дорчестер» и попросил соединить его с Еленой Сусловой, прилетевшей сегодня в Лондон. Через несколько секунд он услышал голос Елены:
— У нас все в порядке.
— Что делает наш подопечный? — поинтересовался Дронго.
— Кажется, принимает душ. Ты не устал после перелета?
— Стараюсь об этом не думать. Ненавижу самолеты, — признался Дронго, — точнее, боюсь их. Меня прямо-таки трясет от страха.
— Это у тебя такая форма фобии.
— Думаю, что да. Но это наследственное. Отец ненавидит самолеты еще больше, чем я. За всю свою жизнь летал всего несколько раз. Иногда добирался до нужного ему места четыре или пять дней поездом.
— Значит, ты герой, — засмеялась Елена.
— Еще какой. Говорят, фобии бывают только у сильных людей. Не знаю, так это или нет, но каждый полет для меня испытание.
— Погоди, погоди, — сказала Елена, — а сколько раз за год тебе приходится летать?
— Не знаю. Может, сорок, а может, сорок пять.
— Это, значит, почти каждую неделю, — вздохнула Лена, — бедный. Как ты выдерживаешь?
— Вот-вот. Поэтому я и стараюсь не думать о самолетах, а как залезу в него, уже поздно бояться.
— Поняла, — засмеялась Елена, — твой метод мне нравится. Как ты прилетел в Лондон?
— Как и планировал, через Франкфурт. Еще два часа назад. В «Дорчестере» очень удивились, увидев меня в десять утра в отеле. Так можно вычислять агентов, прибывающих в отель, чтобы заплатить за несколько часов пребывания, как за сутки. По большому счету это могут себе позволить только государственные служащие. Обычно в такое время никто не вселяется, предпочитая вселяться ближе к двум, чтобы с этого момента и начался отсчет времени пребывания в номере. Надеюсь, ваше ведомство оплатит мне все расходы.
— Ты стал скрягой, — засмеялась она, — как ты нашел наш отель?
— Честно обошел все этажи, а когда вы подъехали, уже был в холле. Судя по охране, которую выставила служба безопасности отеля и ваши английские коллеги, к угрозам в адрес Полетаева здесь относятся более чем серьезно.
— Надеюсь, — тихо сказала Елена.
— Когда вы должны встретиться?
— Через полчаса. Ему нужно подготовиться и просмотреть документы. Рядом с ним оба его помощника. Ты не беспокойся, мы при оружии. К тому же у нас договоренность с британскими властями. У номера постоянно дежурят двое полицейских. Это не считая нашей группы.
— Много, — согласился Дронго, — но все равно недостаточно, если нападет группа террористов. Пошли кого-нибудь из своих ребят вниз, чтобы находился в холле. И если заметит что-то подозрительное, пусть сразу сообщает наверх. Поняла?
— Поняла. Передам Рудневу.
— Правильно. Я зайду минут через тридцать-сорок. До свидания.
— Пока, — она положила трубку.
Он подумал, что в прошлом году они наверняка поселились бы в одном номере. Интересно, о чем сейчас думает Елена, неужели о том же? Или она не хочет вспоминать прошлое? У женщин это получается лучше, чем у мужчин. Они смелее рвут с прошлым и так же смело устремляются в будущее. А мужчины обычно сентиментальны и боятся будущего.
«Кажется, и я начинаю бояться будущего», — подумал Дронго, выходя из номера. Он решил позавтракать, прежде чем идти в «Хилтон». Он сам не знал, каким образом, но всегда чуял опасность. Как зверь. Видимо, благодаря многолетнему опыту. Но в «Хилтоне» он ничего не почувствовал. Вполне вероятно, что Слепнев не прилетел в Лондон, предпочитая дождаться свою жертву в Москве.
Он спустился на первый этаж, прошел в глубь холла и, устроившись за столиком, попросил официанта принести ему чашку чаю и несколько сухих бисквитов. Просматривая английские газеты, Дронго обратил внимание на статьи, посвященные визиту Полетаева в Лондон. В одной из них были приведены высказывания некоторых московских газет, называющих предстоящую пятницу, когда Полетаев выступит по бюджету в Государственной думе, «днем гнева».
Он уже допивал чай, когда вдруг остановил взгляд на сидевшей рядом молодой женщине. Она то и дело посматривала на часы, видимо, кого-то ждала. Перед ней стоял бокал с вином. На женщине было длинное черное платье. Дронго оценил элегантность покроя, ее осанку, умение держаться. Обратил внимание на сумочку, потом на туфли. Мелочи всегда говорят больше, чем любые слова и любой самый экстравагантный наряд. Ее взгляд скользнул в его сторону. Он улыбнулся. Женщина вежливо кивнула и отвернулась.
До назначенного времени оставалось минут десять. Дронго поднялся, еще раз посмотрел на женщину и вышел из холла. В этом отеле останавливались не только очень богатые, но и достаточно известные люди.
«Где я мог ее видеть?» — размышлял Дронго, выходя из отеля. Он остановился у входа, наблюдая за проносившимися мимо черными лондонскими такси, больше похожими на кареты прошлого века, чем на современные автомобили. Справедливости ради следовало признать, что эти несколько старомодные машины были куда удобнее большинства современных.
Он уже собирался двинуться дальше, когда увидел выходившую из отеля женщину, на которую обратил внимание еще в холле. Она думала о чем-то своем. На Парк-Лейн почти не было пешеходных переходов, и приходилось пользоваться подземными. Но незнакомка брела как во сне. Он видел, как она прошла по тротуару направо и вдруг повернула к Гайд-парку, не обращая внимания на поток машин и уже собираясь ступить на проезжую часть. Он бросился следом. Противно завизжали тормоза, и Дронго в последний момент буквально вытащил незнакомку из-под колес «БМВ».
Водитель, чудом избежавший аварии, разразился бранью в адрес глупых туристов, праздно шатающихся по Парк-Лейн. Он сразу признал в Дронго иностранца, и этого было достаточно, чтобы его хваленая английская сдержанность мигом исчезла.
— Извините, — без конца повторял Дронго, все еще поддерживая женщину, — извините нас.
Водитель никак не мог успокоиться, продолжая ругать туристов за то, что не знают правил дорожного движения.
— Ваши правила, видимо, отличаются от наших, — заметил Дронго, — мы смотрим сначала налево, а потом направо. У вас же все наоборот.
Водитель еще больше рассердился: этот иностранец явно насмехался над правосторонним движением в Англии — хлопнул дверцей и уехал. Женщина, оправившись от испуга, спросила у Дронго:
— Кто вы такой?
— Человек, который оказался в нужном месте и в нужное время, — ответил он, — вы, кажется, хотели попасть под машину?
— Нет, — ответила она, — просто задумалась. Я ждала подругу, а она не пришла.
— Надеюсь, что подругу, — улыбнулся Дронго, — непонятно только, почему, не дождавшись ее, вы решили свести счеты с жизнью?
— Причина не в этом, — очень серьезно ответила женщина. — Но мне позвонила ее мама, сказала, что у подруги лейкемия. Анализы это подтвердили.
— Извините, это и в самом деле ужасно.
У нее было узкое лицо, ровный прямой нос, темные миндалевидные глаза, как у южанок, и темные же волосы.
— Вы не англичанка? — спросил он.
— Нет. Итальянка. Извините меня, я плохо себя чувствую. Мне лучше вернуться в отель.
— Да, конечно. Можно пройти здесь, через ресторан.
Кроме парадного входа, находившегося с правой стороны здания, в «Дорчестер» можно было попасть прямо с Парк-Лейн, пройдя через итальянский ресторан. Так они и сделали. Все три лифта находились справа от входа. Дронго проводил ее до одного из них.
— Не беспокойтесь, — мягко сказала она, — я доеду сама.
