Опустошители - Гамильтон Дональд (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Не нравилось мне в этих штольнях, не нравилось, хоть убей. Утешало одно: работа почти завершена. Позволим скрутить себя по рукам и ногам, останемся лежать на пару — а потом, через часок, освободимся. Если, конечно, снисходительный Мюйр сумеет обуздать плотоядную Ноэминь...
Гастон хорошо разбирался в людях. Я временами умен, зачастую находчив и почти постоянно таскает при себе полезные приспособления. После безумных приключений в окрестностях городка Руидосо я взял за правило носить ремень с хитроумно отточенной пряжкой. Очень помогает избавляться от веревок и неприятелей...
Тоннельный свод понизился настолько, что даже миниатюрной Ноэмини пришлось поневоле пригнуться. Клетчатая рубашка девушки выбилась наружу, черные панталоны посерели от пыли. Я миновал тесную горловину едва ли не на карачках. Затем тоннель расширился опять.
Позади звучали заунывные жалобы Дженни, оплакивавшей погубленное вечернее платье, изорванные чулки, разбитые туфли, попорченную прическу. Стенала Женевьева с преувеличенным, явно чрезмерным отчаянием. Что ж, весьма разумно. Женщина, скулящая о чулках, наверняка не представляет особой опасности... О, Боже!
Осознав, куда клонится дело, я обернулся, как ужаленный, однако опоздал. Очаровательная и отважная ослица уже лягалась. Должно быть, и впрямь сражалась, чтобы выжить, использовала единственную и последнюю возможность. А убаюканный дамскими воплями Гастон Мюйр перестал принимать миссис Дрелль всерьез. Он тоже пригнулся, выставляя парабеллум перед собой, а Дженни как раз успела выпрямиться...
Раздался короткий шум, послышалось приглушенное проклятие, зазвенел крик:
— Дэйв, лови его пистолет! И стреляй! После чего ко мне легкой пташкой порхнул по темному тоннелю парабеллум. Я шарахнулся от оружия, точно от нападающего ястреба. Недоставало еще перестрелять супостатов!
Дженни оседлала Мюйра и молотила его по чем попало — весьма впечатляющая трепка, и совсем не подобающая благовоспитанной даме способность лупить кулаками наотмашь. Я вспомнил, что в юности Женевьева забавы ради управляла тяжелыми грузовиками и тракторами. Вероятно, и по деревьям лазила, и яблоки в соседском саду воровала, и вообще была бой-девицей... Толкуйте после этого о нежных кинозвездах, чьи глазки при виде револьвера округляются во весь экран.
Черт возьми, я ведь не парабеллум просил, а надежную, крепкую веревку вокруг запястий и лодыжек. Но увы, нежная ирландочка дралась как дикая кошка, фурия и гремучая змея слитые воедино.
Размышлять не приходилось. Я вышел из мгновенного оцепенения и метнулся в сторону, исхитрившись подхватить упавший пистолет. Секунду спустя надлежало ждать живительную и освежающую струйку серной кислоты. Какова дальнобойность окаянной стекляшки, я не знал и на собственной шкуре проверять не стремился.
Ударившись о земляную стену, я перекатился, вскинул парабеллум наизготовку и удостоверился в собственной правоте.
Поставив керосиновый фонарь на пол, Ноэминь уже брала дерущихся на мушку поганого своего пистолета. Судя по всему, девицу не особо заботило, в кого именно ударит испепеляющая жидкость. Чисто олимпийский подход к делу. Имею в виду отнюдь не мифологию, но спорт: участвовать — важнее всего!
Этого допустить я, разумеется, не мог. Сиречь, не имел права. Дженни принести в жертву — еще куда ни шло, но Гастона следовало беречь как зеницу ока. Дьявольщина, ведь ему лодкой управлять! А для этого зрение требуется, не говоря уже о паре дееспособных рук... Обливать Мюйра кислотой не годилось. По крайней мере, до поры.
Что ж, он сам себя выручил. Подсказал разумную мысль. Один человек тоже способен доставить папку по назначению.
И все же я попытался обойтись без убийства. Попытался честно и добросовестно. Выстрелил Ноэмини в правую руку, дабы мгновенно обезоружить.
Увы и ах, я позабыл, какого рода у девицы пистолет. Ноэминь сперва подняла его дулом кверху, а затем принялась опускать, беря точный прицел. Большинство зеленых юнцов либо никчемных любителей так и поступают, насмотревшись ковбойских фильмов, и начисто забывая: задирать ствол имело смысл только во времена капсюльных револьверов, чтобы стреляные пистоны выпадали вон и, не дай Бог, не заклинили барабана. Полосовать воздух современным оружием — вопиющая глупость.
Уже второй раз подряд вашему, мне приходилось бить навскидку из чужого оружия, но парабеллум Гастона стрелял довольно точно. Разброс оказался минимальным. Пуля угодила всего двумя дюймами правее цели.
Поразила не запястье, а стеклянную игрушку.
Поверьте на слово: если в доверху полную стеклянную емкость ударяет пистолетная либо ружейная пуля, емкость не просто разваливается. Она буквально взрывается.
Одно мгновение, покуда гасло улетавшее во тьму эхо, все мы безмолвствовали. Со свода низвергался потревоженный выстрелом песок. Мюйр и Дженни замерли, прервав потасовку. Все чего-то ждали.
Раздался нечеловеческий вопль Ноэмини.
Глава 22
В темной штольне он прозвучал особенно жутко, раскатился по всем потаенным закоулкам, исчезая и тая по неведомым штрекам, квершлагам и сбойкам. И повторился. И возобновился. И зазвучал опять — уже непрерывно.
Ослепленная Ноэминь повернулась ко мне. Рукав и плечо тонкой клетчатой рубахи разом поползли обугленными клочьями. Прижимая к лицу обе ладони — правую продырявила пуля, расколотившая пистолет, однако Ноэминь этого наверняка не чувствовала, — она сделала шаг, запнулась о горящий фонарь, опрокинула его.
Пламя погасло.
Выслушивать подобный крик — удовольствие небольшое, даже если орет неописуемая мразь, целиком и полностью достойная своей участи. Но здесь, в недрах шахты, где не имелось ни воды, чтобы смыть кислоту, ни морфия, чтобы умерить боль, ни света, чтобы смотреть, куда поливаешь или впрыскиваешь, можно было только оставить девицу в покое. Да навряд ли назовешь эдакое состояние покоем...
Второй почтовый голубь выбыл из строя, и я сосредоточил всю заботу на господине Мюйре, который, лишившись парабеллума и обладая живым и острым умом, поспешно улепетывал. Наощупь. Я мысленно молился: пусть не запнется в потемках, не сломает ногу, не шлепнется, не заработает сотрясение мозга! И пускай благополучно достигнет фольксвагена, и пускай машина заведется с полуоборота...
Ноэминь, утратившая всякое чувство направления, удалялась вглубь горы, крича как резаная, спотыкаясь, падая, подымаясь и продолжая ужасный путь подобно раненому насмерть зверю. Через несколько минут шаги затихли, но вопли доносились явственно. Еще некоторое время спустя умолкли и они.
Водворилась полная и совершенная тишь. Я не торопился нарушать ее. Следовало дать Мюйру хорошую, надежную фору, отпустить необходимый запас времени.
— Дэйв!
Тьфу! Чуть не позабыл о Дженни-Победительнице Великанов, моей непрошеной помощнице.
— Я тут, ирландочка.
— Она... Она умерла, да?
— Кислота не убивает, — уведомил я. — К великому сожалению человека, ею облитого. Не шевелись, я зажгу спичку.
Перевернутый фонарь не пострадал, просто вылилось немного керосина. Резервуар, однако, был почти полон, и минуту спустя мы снова смогли разглядеть друг друга. После кромешной тьмы тусклое желтое пламя казалось невыносимо ярким.
На полу тоннеля валялись прозрачные осколки, темнели зловонные пятна. Тщательно избегая наступать и на стекла, и на влажные участки, я приблизился к Дженни, сидевшей подле выхода из горловины. Спутница моя выглядела так, как и полагается выглядеть после рукопашной свалки, но сейчас едва ли стоило уделять излишнее внимание опрятности — чужой и собственной.
— Пойдем, — распорядился я, пригибаясь и проскальзывая в отверстие.
— Просто бросишь девчонку там? — ужаснулась Дженни.
Я глубоко вздохнул. Винить Женевьеву не стоило. Пожалуй, вопреки всем приказам, надо было довериться миссис Дрелль.
— По причинам, о коих не могу распространяться, — объявил я, — Мюйру полагается сбежать. Лучше всего — прямо в моем фольксвагене. Весьма надеюсь, он умеет водить немецкие машины. Ежели нет — придется научить.
