Граница не знает покоя - Авдеенко Александр Остапович (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Какой-то грузный эсэсовец с изображением черепа и перекрещенных костей на фуражке, застигнутый пограничниками на Францисканской улице, подорвал себя гранатой.

Тем временем артиллеристы советских батарей открыли точный огонь по Засанью. Они взяли в вилку казармы двух полков немецкого гарнизона под Винной горой и повели беглый огонь по всему расположению военного городка. Два снаряда разворотили гарнизонную баню. Оттуда в облаках пара стали выскакивать на улицу голые гитлеровские солдаты.

Советские снаряды попали и огромное немецкое нефтехранилище, подожгли и взорвали записи горючего. Все Засанье заволокло густым дымом пожара.

Снаряды попали в правое крыло монастыря бенедектинок, где располагались чины фельджандармерии. Несколько снарядов накрыли гестаповский застенок близ магистрата, разрушили его стену. Охранники-эсэсовцы стали разбегаться.

В этом застенке находился чех с Волыни, Богумил Капка, боец Интернациональной бригады, сражавшейся с фашистами в Испании. Он пытался пробраться через границу к себе на родину, в Луцкую область, на советскую сторону, через территорию, занятую гитлеровцами, но при подходе к Сану был захвачен гестаповцами.

Теперь, под гул артиллерийской канонады, в дыму разгорающегося пожара, используя общую панику, охватившую немцев на Засанье, Богумил Капка, вместе с другими узниками, вырвался из застенка и, переплыв Сан, очутился на советской стороне, в самой гуще боя.

Сильно укрепленный немцами район Пяти Углов сковывал продвижение пограничников к Сану. Взять его штурмом было очень трудно.

Был в отряде руководитель общеобразовательной подготовки офицер Лымарь. Учитель по образованию, в мирное время он многим казался тихим, не способным к строевой службе человеком. И многие удивились, когда вблизи Пяти Углов никто иной как Лымарь первым вызвался разрушить главный опорный пункт обороны противника, Он захватил с собой четырех бойцов, много гранат и по соседним дворам, с тыла, взобрался на крышу четырехэтажного дома, выходящего своим фасадом на площадь Средместья. Сопровождавшие его бойцы перебрались на соседние крыши. По условленному знаку сверху, с крыш, на пулеметные расчеты врага полетели связки гранат. В грохоте взрывов замолкали пулеметы врага. Начался штурм опорного пункта Пяти Углов. Тяжелый танк с подбитой гусеницей стал разворачиваться на месте. Из него, выбрасывая в стороны гранаты, выскакивают гитлеровцы. Одну из гранат сумел схватить на лету политрук Виктор Королев и швырнуть ее обратно в танкистов.

Немецкий корректировщик, засевший на чердаке костела, поблизости набережной, попытался было сводить огонь немецких батарей в места скопления пограничников. Его заметили. Советские артиллеристы прямым попаданием сбили корректировщика.

Казалось сперва, что путь к набережной уже открыт для пограничников. Но после нескольких перебежек обнаружилось, что и за улицей Рея, из одноэтажного особняка около крепости, ведут огонь два пулемета гитлеровцев. Пограничники Королева подползли со стороны парка к дому незамеченными. По команде в простенки четырех окон особняка полетели гранаты. Пулеметы сразу замолкли.

Чуя неминуемую гибель, гитлеровцы, оказывавшие в первые часы боев за город ожесточенное сопротивление, ближе к вечеру начали вброд переправляться через Сан обратно.

И тут, откуда ни возьмись, ожила огневая точка заставы Нечаева, устроенная в уступе скалистого берега Сана, правее железнодорожного моста.

Когда во второй половине дня 22 июня фашисты стали просачиваться в город, в эту точку, захватив с собой пулемет, спрыгнули пограничники Ткачев, Ржевцев и Водопьянов. Они решили беречь патроны и открывать огонь лишь в случае крайней надобности. Теперь же, услышав радостную музыку контрудара, они поняли, что решительный час наступил.

Просматривая наискосок почти все течение Сана в районе Перемышля, и особенно вражеский его берег, освещенный закатным солнцем, пограничники, не жалея последних патронов, били кинжальным огнем удирающих в Засанье гитлеровцев.

Немецкий пулемет, установленный на втором этаже углового дома по улице Рейгана, не только простреливал всю улицу Словацкого до самых окраин города. Пулеметный расчет гитлеровцев мог перекрывать огнем подступы к площади «На браме» и мешал соединению в Средместье двух наступающих с разных сторон групп сводного отряда Паливоды.

Как бы повторяя подвиг Лымаря, боец комсомолец Щербицкий пробрался в этот угловой дом по смежным крышам, спустился в квартиру по задней, пожарной, лестнице и, вгоняя штык в спину лежащего на полу «второго номера», тут же схватил ведущего огонь гитлеровца за ноги и выбросил его вместе с пулеметом на улицу.

Отличный и в мирное время гранатометчик старшина Мальков, спустившись по улице фредро с Замковой горы на Рынок, почувствовал себя в своей стихии и бросками гранат уничтожил несколько захватчиков.

Когда накануне пограничники с боями отходили в район городского кладбища, комсомолец Парфенов отстал от своих и до последнего патрона оборонял городскую электростанцию. Всю ночь провел Парфенов в здании электростанции и на рассвете был обнаружен двумя эсэсовцами, заглянувшими в машинное отделение. Одной гранатой он уложил пришельцев, но выдал себя ее взрывом. Другие, подоспевшие на помощь эсэсовцам, фашисты открыли световые люки и начали сверху забрасывать гранатами машинное отделение.

Парфенов забрался в цементный туннель и стал неуязвим для вражеских осколков. У него оставалась только одна граната.

— Берег ее для себя, — вспоминал позже Парфенов, — полезут вниз, — думал, сам подорвусь, но и их, гадов, покалечу, а живым в руки не дамся!

В такие решительные минуты, на грани жизни и смерти, Парфенов услышал за стенами станции отголоски вспыхнувшего снова уличного боя. Он вырвался на улицу, прибил осколками этой единственной, припасенной для себя гранаты нескольких зазевавшихся фашистов, не ожидавших появления советского пограничника в самом центре города. Он схватил два автомата подбитых им фашистов и, действуя в одиночку, долго вел бой изнутри Средместья.

К вечеру 23 июня 1941 года почти все гитлеровцы были выбиты из центральной частя Перемышля. Кое-где только раздавались их одиночные выстрелы с чердаков. Один за другим выбегали навстречу запыленным воинам в зеленых фуражках местные жители. Со слезами на глазах бросались они на грудь своим освободителям, зазывали их к себе в квартиры, хозяйки поспешно готовили горячую воду и пищу, чтобы после жаркого, напряженного боя герои первого контрудара Великой Отечественной войны могли помыться и покушать. Только благодаря чуткой помощи местного населения было налажено питание бойцов и командиров сводного отряда. Всех раненых тоже расположили на частных квартирах. Заботливые перемышлянки вместе с врачами города очень много сделали для того, чтобы поскорее возвратить в строй всех тех, кто был ранен в уличных боях.

Вместе с пограничниками выгоняли гитлеровцев из города советские и партийные работники. Среди них в первых рядах можно было видеть секретаря городского комитета партии Орленко, который очаровывал всех своей простотой, задушевностью, меткостью суждений и недюжинной воинской отвагой. Коммунисты городской партийной организации вместе с пограничниками первыми шли под огонь врага, первыми бросались в атаку на дома, занятые гитлеровцами, а когда захватчики были отброшены за Сан, принялись организовывать нормальную жизнь города, наладили выпуск газеты и листовок для населения. Совместно с пограничниками городские коммунисты отправили в тыл все золото из Государственного банка. Работники Перемышльского Госбанка не испугались гитлеровцев, не выдали им золото и другие драгоценности из сейфов и оставались на своих постах до тех пор, пока банк не был полностью эвакуирован вглубь страны. Очень печально, что фамилии незаметных героев — банковских служащих Перемышля — не сохранились в памяти до наших дней. А ведь они жертвовали каждую минуту своей жизнью!

Плачущий от счастья освобожденный чех Богумил Капка, несмотря на артиллерийский обстрел, носился по улицам города, целовал бойцов и командиров сводного отряда, показывал им кровавые рубцы от гестаповских пыток на своей спине. Пулеметчик из Интернациональной бригады, сражавшийся в Испании под Брунете, Белетрите, в горах Арагонии, на берегах Линареса, Капка требовал, чтобы и ему немедленно дали пулемет и подпустили к набережной, где ужо занимали свои старые посты по охране государственной границы Советского Союза воины в зеленых фуражках.