Лучшие годы жизни (СИ) - Ветер Андрей (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
– Значит, лучше умереть? Сдохнуть?
– Ты не так меня понял, – она не на шутку испугалась, увидев огонь бешенства в его глазах.
Казалось, Юрий готов был взорваться. По его лицу промчался вихрь противоречивых чувств. Это длилось не дольше минуты, но когда буря в его душе успокоилась, Юрий побледнел, но смог справиться с собой.
– Прости, – он тяжело опустился за стол. – Прости, Танюша… Я не прав… Слишком много внимания требую к себе…
– Не в этом дело, милый, – она подалась к нему, но Полётов остановил её жестом.
– Не нужно. Я всё понимаю, – он как-то весь сжался, стал маленьким. – Ты права. Нужно взять себя в руки и решиться…
– Да, милый мой, ты же всё можешь.
– Могу… Прости, малыш, больше не будет никаких сцен, никаких выворачиваний души наизнанку. Только ты помни, что я очень тебя люблю… Тебе придётся потерпеть немного, а потому всё изменится.
– Изменится? – что-то в голосе Полётова насторожило Татьяну. – Ты что имеешь в виду?
Он заставил себя улыбнуться:
– Всё будет хорошо. Поверь мне. Я никогда не обманывал тебя, если обещал что-то.
– Мне не нравится твой тон, – прошептала она. – Ты пугаешь меня. Ты сходишь с ума.
– Нет. Со мной всё в порядке, – проговорил он подчёркнуто мягко.
После этого в течение двух недель он был необычайно бодр и активен. Чувствовалось, что внутри у него произошли перемены. Таня понимала, что дело вовсе не в том, что к Юрию вдруг возвратилось былое жизнелюбие, она чувствовала, что он что-то задумал. Он сильно задерживался на службе и на вопрос: «Почему ты так поздно?» отвечал, нежно улыбаясь, одно и то же: «Дела, малыш, срочные дела»…
И вот в очередной понедельник он уехал на работу и за целый день не позвонил ни разу. Она ждала его часов до десяти, затем постелила постель и, забравшись под одеяло, взяла лежавшую на ночном столике книгу. Это был томик Генри Миллера. Таня любила перечитывать его время от времени. Но сегодня необъяснимая тревога мешала ей читать. Мало-помалу Татьяна уснула.
Ночью раздался телефонный звонок.
– Алло? Ты не спишь? – услышала она голос Павла Костякова.
– Уже не сплю. Что случилось? – спросила она.
– Я с плохими новостями…
Она затаила дыхание, переложила трубку в другую руку. Павел ещё не сказал ничего, но она уже ясно осознала, что речь шла о Полётове. И речь шла о его смерти.
– Что случилось? – переспросила она.
– Юра в морге. Случилась авария, подробностей не знаю. Надо ехать на опознание… – Павел шмыгнул носом и добавил неуверенно: – Только ты не волнуйся.
– Я и не волнуюсь, – дрогнувшим голосом ответила она. – Чего волноваться, когда всё уже случилось. Я понимаю. Он в морге.
– Может, это какая-то ошибка, – начал было Павел.
– Не ошибка. Я чувствую, что не ошибка.
Они съездили в морг, но изуродованное в автокатастрофе тело опознать было невозможно.
– Это не он, – прошептала она едва различимо.
Однако документы, одежда и даже нижнее бельё – всё свидетельствовало о том, что в морге лежал мёртвый Полётов.
Затем были похороны, а после них потянулись унылые дни одиночества. Татьяна ни с кем не встречалась, к телефону не подходила. Её заполнило тупое безразличие ко всему. Иногда она часами стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, стояла с закрытыми глазами и слушала доносившийся снаружи шум. Иногда подолгу лежала без движений на кровати, а потом вдруг вскакивала и бросалась на стену, колотя по ней кулаками.
– Ложь! Не верю! – кричала она до тех пор, пока силы не оставляли её.
Так минуло десять дней.
***
За окном валил густой снег. Таня сидела на кухне и безучастно смотрела на тяжёлые белые хлопья, мерно сыпавшиеся под жёлтым светом уличного фонаря. Машинально помешивая ложечкой в чашке, она пыталась воскресить в памяти, как они с Юрием гуляли под первым снегом, но вспоминалось только лето, только тепло, только радость. Даже последний год, наполненный только густыми тёмными красками, не вспоминался. Прошлое было окрашено только в светлые тона.
– Юра, зачем мне такая судьба? Почему нет у меня права снова испытать то счастье? – громко спросила она.
На лестничной клетке послышались тихие шаги. Ещё ничего не случилось, но Таня вздрогнула, ощутив знакомое движение за входной дверью.
– Юра? – Она застыла в ожидании. Чайная ложка замерла неподвижно в руке. Тиканье настенных часов сделалось в напряжённой тишине оглушительным. В считанные секунды воздух наэлектризовался и словно сгустился вокруг Татьяны.
В замочной скважине зашебуршал ключ, послышалось металлическое позвякивание. Татьяне стало страшно. В ушах тонко засвистело.
– Юра! – крикнула она и резко встала из-за стола и опрокинула табурет.
В следующее мгновение дверь рывком открылась. Громко прозвучали шаги тяжёлых зимних башмаков. В дверном проёме появилась присыпанная снегом мужская фигура. Освещённая лампой сзади, она тонула в сумраке коридора. Черты лица были неразличимы за высоко поднятым воротником и низко надвинутой меховой шапки.
– Кто это? – Таня отступила на шаг и нащупала рукой край стола, чтобы опереться. У неё ослабли ноги.
Вошедший протянул руку к выключателю и зажёг свет. Это был Полётов.
Таня приложила руки к груди, словно желая унять разошедшееся от волнения сердце, и покачнулась.
– Ты?
– Я. – Полётов внимательно смотрел на неё. На настороженном лице застыло ожидание. – Здравствуй, – произнёс он глухо.
– Ты жив? – глаза Татьяны заблестели радостью и неверием. – Ты живой!
– Да. – Полётов быстро шагнул к ней и обнял. – Прости, что так получилось. Прости, что устроил этот цирк, не предупредив тебя. Но я не мог допустить, чтобы кто-нибудь знал…
– Господи, ты живой! Ты здесь! – она теребила его за воротник, гладила лицо, целовала руки. – У тебя щетина.
– С моей стороны это было бесчеловечно, но я не мог иначе. – Полётов пытался обнимать её, но Таня высвобождалась, отступала, смотрела на него, всё ещё не веря в реальность его присутствия.
– Ты живой! А я и не верила, что ты погиб. Я даже Костякову об этом говорила. Я же видела, что пальцы не твои, руки не твои, – шептала она.
– Какие пальцы?
– У покойника в морге… Который с твоими документами…
– Ты Павлу на это указала? И что он?
– Отмахнулся, сказал, что у меня просто нервы и что моё неверие вполне объяснимо.
– То есть он не усомнился?
– Нет, – Татьяна отодвинулась, разглядывая Юрия. – А разве это не ваш совместно устроенный маскарад? Нет?
– Никто в этом не принимал участия. Никто не знает, что я жив.
– То есть… А я думала… Последние дни я всё время думала об этом и решила, что вы для какой-то надобности инсценировали гибель Полётова…
– Я сам всё сделал. Никто из управления не догадывается…
– Сам? Зачем?
– Чтобы исчезнуть. Чтобы перестать для всех существовать. Для всех!
– Не понимаю.
– Пойдём в комнату, – он быстро прошёл по коридору. – Задёрни шторы.
– Юра, расскажи мне всё по порядку. Зачем ты устроил всё это? И как тебе удалось?
– Удалось легко. В нашей конторе есть хорошо отработанные способы, чтобы проворачивать такие дела. Есть немало людей, которых по разным причинам надо объявить скончавшимися, чтобы спрятать их от общественности и от чужих разведок… Заранее договариваются с милицией о том, чтобы они подобрали какой-нибудь бесхозный труп соответствующего роста и комплекции. В общем, это дело техники… Помнишь, я рассказывал, что у нас сбежал один человек? Но я не сказал тебе, что мне предложили перейти в другое управление, стать нелегалом. Через год-полтора я бы снова выехал за рубеж, то под другим именем и даже с немного изменённой внешностью. Для этого нужно, чтобы Юрий Пролётов перестал существовать. Так с подачи управления меня и посетила эта мысль – исчезнуть… Мы запустили эту машину, начали готовить новые документы, прорабатывать легенду. Теперь у меня на руках есть всё, что нужно для официального существования под новым именем. Комар носа не подточит. Некоторые документы были оформлены с ведома руководства, а некоторые по моей личной инициативе, и вот ими-то я буду пользоваться. Возможностей у меня было много… Юрий Полётов умер. Теперь у меня другая фамилия, другая история жизни…
