Сколько стоит миллиард - Абдуллаев Чингиз Акифович (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗

Глава 5

Первым, по предложению самого Дронго, вызвали Михаила Аркадьевича Арсенова, посла по особым поручениям. Он вошел в кабинет министра как-то боком и сел н" краешек стула, хмуро глядя на присутствующих В отличие от всех остальных подозреваемых, ему было много лет, и все знали, что он скоро завершит свою карьеру дипломата и выйдет на пенсию по болезни.

— Михаил Аркадьевич, — обратился к нему Дронго, — вчера в вашем присутствии приехавшие дипломаты ООН решили отменить свой вылет и перенести его на сегодня. Вы не вспомните, как именно это произошло?

— Я уже докладывал министру, — угрюмо сказал Арсенов — Сначала они долго спорили по формулировкам. Каждый раз мы с Костиным предлагали им новые варианты, но им все не нравилось.

— А что делал Всеволод Игнатьевич?

— Он несколько раз выходил из кабинета и почти не принимал участия в нашей беседе.

— Каким образом возникло решение перенести день вылета?

В присутствии министра Арсенов несколько терялся. Ему всегда казалось, что тот относится к нему по-особенному плохо.

— Мы поняли, что не успеваем, и кто-то предложил отменить вылет, перенести его на сегодня.

— Вы не вспомните, кто "именно?

Арсенов нахмурился. Потом неуверенно сказал:

— Кажется, шведский дипломат. Его сразу поддержал англичанин Но француз колебался. Он хотел улететь еще вчера и предложил быстрее заканчивать. Однако вскоре мы поняли, что ничего не выйдет, и тогда французский дипломат тоже согласился отложить вылет.

— Все это происходило в вашем присутствии?

— Да.

— Кто еще находился в этот момент в комнате?

— Все. Я, Костин, Всеволод Игнатьевич, Света Мухина. Хотя нет, как только они заявили, что останутся еще на день, Всеволод Игнатьевич сразу вышел из кабинета.

— Вы это точно помните?

— Да, точно.

— Скажите, Арсенов, вы ведь раньше находились на партийной работе. Это верно?

Дипломат осторожно посмотрел на своего министра и кивнул.

— Все находились, — меланхолично сказал он.

— Но вы работали в горкоме партии, — настаивал Дронго.

— Правильно, работал.

— Вы сохраняете связи с прежними товарищами?

Арсенов снова посмотрел на министра, потом перевел неприязненный взгляд на Дронго.

— Сохраняю.

— Можно узнать, за кого вы голосовали на прошлых выборах? — вдруг спросил Дронго.

Арсенов в третий раз посмотрел на министра и спросил уже у него:

— Я должен отвечать?

Министр кивнул головой.

— За коммунистов, — признался Арсенов. — Но это мое личное дело.

— Конечно, — согласился Дронго. — Но посмотрите, что получается. Делегация ООН, состоящая из высокопоставленных дипломатов, прибывает сюда, чтобы поддержать существующее в России правительство, которое именно сейчас подвергается особенно резким нападкам оппозиции. Вполне вероятно, что оппозиции не нужен доклад дипломатов ООН о возможной стабилизации положения в России, который откроет канал новых кредитов для правительства. Таким образом, я могу предположить, что вы, будучи идейно на несколько других позициях, чем все остальные сотрудники вашего министерства, могли позвонить террористам, чтобы сорвать визит сотрудников ООН и обеспечить победу оппозиции на новых выборах. Как вам нравится такой вариант?

Арсенов открыл рот. Возмущенно вскочил.

— Не смейте меня оскорблять! — заявил он громко. — Я всю свою жизнь честно работал и никогда с бандитами не имел дела. Вы меня не шантажируйте. А за кого я голосовал, это вас не касается.

— Разумеется, — согласился Дронго, — я ведь не утверждаю, что так было. Я сказал, что так могло быть.

— Нет, — гневно сказал, все еще стоя, Арсенов, — не могло.

— Успокойтесь, — примирительным тоном сказал министр, — никто вас, Михаил Аркадьевич, не обвиняет. Мы просто хотим докопаться до истины.

Арсенов сел, но на Дронго больше не смотрел.

— Что происходило потом? — спросил Дронго.

— Ничего, — ответил Арсенов, — потом Костин пошел докладывать министру о сложившейся ситуации, а мы еще сидели около двух часов, стараясь закончить все наши дела.

— Вы не выходили из кабинета?

— Может, один раз и выходил в туалет. Но я точно не помню. Нет, кажется, не выходил.

— Спасибо вам, Михаил Аркадьевич, — кивнул Дронго, — и не стоит на нас обижаться. Мы просто пытаемся все выяснить.

Арсенов встал и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета.

— Зачем так травмировать людей? — желчно заметил министр. — Если у вас есть против них какие-нибудь доказательства, тогда пожалуйста. А если нет, то не надо их напрасно обвинять.

— Кого позвать следующим? — спросил заместитель министра.

— Давайте Костина. Он ведь пришел докладывать министру о случившемся.

Через минуту Костин сидел в кабинете министра, насмешливо глядя на Дронго и двух высокопоставленных дипломатов. Ему казалось, что все они заняты какой-то непонятной игрой.

— Скажите, Костин, — спросил его Дронго, — что случилось в комнате, когда дипломаты решили не лететь? И от кого исходило это предложение?

— Я не помню точно, возможно, от англичанина или француза. Хотя нет, француз возражал особенно сильно. Потом мы его уговорили. Я даже предложил им остаться еще на два дня.

— А это для чего?

— Чтобы успокоить француза. Всегда нужно немного перегнуть палку в отношениях с этими иностранцами. Кстати, я вспомнил.

Первым предложил остаться шведский дипломат. Это точно.

— И вы решили рассказать все министру?

— Конечно. Я обязан информировать руководство о случившемся. Мы ведь думали, что они улетят. Тогда ничего страшного не случилось бы, — вздохнул Костин.

— Возможно, — согласился Дронго. — Вы вышли из кабинета, когда в нем уже не было Всеволода Игнатьевича. Правильно?

— Да, он отлучился несколько раньше меня.

— В его приемной вы никого не увидели?

— Нет. Алена куда-то ушла, а Всеволод Игнатьевич как раз говорил по телефону.

При этих словах министр быстро и выразительно взглянул на Дронго. Тот невозмутимо продолжал допрос:

— Вы точно видели, что он говорил по телефону?

— Да, точно. И в этот момент в приемную вернулась Алена, а я пошел докладывать министру о случившемся.

— Потом вы пришли обратно?

— Почти сразу. И никуда не заходил. Мы еще поработали около двух часов. А потом отправили дипломатов в гостевой дом, где они жили.

— Ясно. Какая у вас зарплата? — спросил вдруг Дронго.

Костин усмехнулся.

— Это имеет отношение к нашей проблеме?

Зарплата у меня около трехсот долларов, но одежду я покупаю… обычно в командировках на Западе. Кроме того, у меня очень состоятельные родители. И живу я теперь совсем один. Вас устраивает такой вариант ответа?

Дронго улыбнулся.

— Вполне. Спасибо вам, Илья Петрович, и позовите, пожалуйста, сюда Алену.

Когда он вышел, министр снова вмешался:

— Я знаю его отца. Очень порядочная семья.

Но мальчик всегда любил красиво одеваться.

— Слава богу, прошли те времена, когда за это наказывали, — улыбнулся его заместитель.

В комнату вошла Алена. Она держалась довольно независимо.

— Садитесь, — разрешил министр, и она опустилась на стул.

— Скажите, Королева, вы входили вчера во время работы дипломатов в комнату, где они заседали? — спросил Дронго.

— Конечно, входила, — подтвердила девушка. — Один раз Всеволод Игнатьевич попросил пепельницы поменять. И два раза чай подавала. Хотя они все больше кофе пили.

Чай наши любят, особенно Арсенов.

— Таким образом, вам известно, о чем именно говорили в комнате дипломаты? — уточнил Дронго. — Вы можете сказать, что именно вы услышали?

— Да я заходила всего на минуту. Один раз они громко спорили, говорили, что им нужно остаться еще на один день.

— Кто говорил?

— Откуда я их знаю! Кто-то из них говорил, а другой ему сильно возражал. Очень громко спорили, но я вышла из кабинета. Это не мое дело — их споры слушать.