Символы распада - Абдуллаев Чингиз Акифович (первая книга .txt) 📗
Итальянец молчал. Стать миллионером на одну ночь и всего лишиться. От этого можно было сойти с ума.
– Вот твой билет в Америку, – показал билет Дронго, – вот твой паспорт. И твои полмиллиона. Я предлагаю тебе купить все это. Ты рассказываешь нам про Абделя, а мы все возвращаем тебе. По-моему, цена очень неплохая.
– Как я могу вам верить? – облизнул губы Ревелли. – Вы же можете меня пристрелить после того, как я вам все расскажу.
– Верно, можем. Но другого выхода у тебя все равно нет. Ты должен мне поверить на слово. Я тебе предлагаю паспорт, билет и деньги в обмен на информацию. Я ведь могу все забрать, пристрелить тебя и уйти. Но вместо этого я предлагаю тебе сделку. Подумай сам. По-моему, условия нормальные. Ты ведь игрок, Ревелли, и должен уметь рисковать.
– Вы меня отпустите? – с сомнением спросил Ревелли.
– Если хочешь, я покажу тебе наши документы, – предложил Дронго, – мы из Москвы. Нас не интересует ничего, кроме Абделя и его груза. Остальное нас просто не касается.
– Я так и подумал, – немного облегченно заявил итальянец. – Покажите ваши документы.
Машков достал свой российский паспорт, показал его Ревелли.
– Все верно, – удовлетворенно заявил итальянец. – Абдель был вчера на Сицилии. Он получил от нас товар и погрузил его на свою яхту, которая находилась в порту Аугусты. Сейчас он уже, наверно, плывет в Алжир. А через два дня он будет во Франции.
– В день выборов, – быстро уточнил Дронго.
– Вы и про это знаете? – усмехнулся Ревелли. – Да, в день выборов он будет в Париже. Они хотят совместным шантажом заставить Францию и Алжир отказаться от подведения итогов выборов, на которых они наверняка проиграют, и признать законными выборы, которые уже состоялись и на которых они победили.
– Париж никогда не пойдет на это, – быстро заявил Машков.
– Подождите, – прервал его Дронго, нахмурившись. – Ты сказал «Францию и Алжир», «шантажом». Разве у Абделя оба ящика?
Ревелли, поняв, что проговорился, молчал.
– Быстрее, Ревелли. Или ты хочешь, чтобы я назвал тебя твоим настоящим именем Конти?
– У них один ящик с грузом, – выдавил итальянец.
– Почему ты сказал «совместным шантажом»? Что это такое? Только быстрее, у нас нет времени.
– Ну... они так считают... Они считают, что у них два ящика. А на самом деле у них один... Второй заряд не настоящий. Они думают, что он настоящий, – выдавил наконец Ревелли.
– Так вот в чем дело, – понял Дронго. – Ты, оказывается, еще и мошенник, Ревелли. Вы поставили им первый заряд, а второй потеряли в Финляндии. И решили подсунуть что-нибудь взамен, чтобы получить деньги за два ящика. Поздравляю. Ты просто абсолютный мошенник. Аферист вселенского масштаба. Ты мне даже начал нравиться.
Ревелли молчал. Потом сказал:
– А теперь развяжи меня.
Машков посмотрел на Дронго:
– Вы отпустите этого подлеца?
– Я такого не говорил, – возразил Дронго и, подойдя к Ревелли, спросил: – Где сейчас Абдель? Где он находится?
– Я же сказал, что на своей яхте «Калипсо». А двадцать третьего августа он будет в Париже.
– Где именно?
– Не знаю. Я знаю только его мобильный телефон, на который я должен позвонить. Он есть в моей записной книжке.
– Вот в этой? – поднял черную книжечку Дронго.
– Да. Записан он наоборот. Читать нужно справа налево.
– Понятно. Теперь я задам тебе самый главный вопрос, и ты должен тысячу раз подумать, прежде чем ответить на него. Где настоящий заряд, а где подделка?
– Я это и так хорошо знаю. В Париже настоящий, а на яхте подделка. Мы ее отдали вчера Абделю.
– В это можно поверить, – сказал Машков по-русски, обращаясь к Дронго.
– Нужно связаться с Интерполом и попытаться остановить яхту, – бросился к телефону Дронго.
– Нет, – вдруг сказал, чуть покраснев, Машков, – нет.
Дронго замер.
– Почему? – спросил он. – Почему нет?
– На яхте груз ненастоящий. Там всего лишь подделка, – смущаясь, объявил полковник, – а у меня есть приказ провести всю операцию в максимально секретном режиме. Если итальянские власти поднимут в воздух полицейские вертолеты, они наверняка перехватят яхту. Но на ней обнаружат камуфляжный заряд, и тогда все поймут, что существует и настоящий.
– А если он соврал? – тихо спросил Дронго. – Если на яхте настоящий заряд? Ты берешь на себя ответственность за жизни тысяч людей, Машков. Ты это понимаешь?
Он сжимал трубку в руках. Полковник подошел ближе. Он побледнел.
– Я знаю, – твердо сказал он, – но если там ничего нет, то мы демаскируем нашу операцию. Мы подтвердим, что занимаемся поисками исчезнувшего из нашего Научного центра ЯЗОРДа. И тогда разразится скандал на весь мир.
– А если произойдет взрыв на весь мир, то тогда ничего? – спросил Дронго. – Ты понимаешь, что мы обсуждаем? Ты же берешь на себя такую ответственность.
– Нет, – твердо сказал Машков, – у меня приказ. Ты не знаешь, а я знаю, что сейчас происходит в Москве. Американцы получили информацию о случившемся в Финляндии. В Москву вчера прилетел директор Агентства национальной безопасности США Ньюмен. И с ним еще несколько высокопоставленных сотрудников американской администрации. Они настаивают на ревизии наших центров хранения ЯЗОРДов. И согласны даже на взаимную инспекцию. Ты понимаешь, о чем идет речь? Если ты сейчас позвонишь в Интерпол, все будет кончено. Мы официально подтвердим версию американцев о случившемся у нас хищении. С нами не захочет иметь дело ни одна страна мира. Прибалтийские страны сразу примут в НАТО. Туда же примут Болгарию и Румынию. С нами заморозят отношения европейские страны. А Китай, которому мы столько лет клялись, что у нас нет ЯЗОРДов? Это будет катастрофа похуже взрыва мини-бомбы в Алжире. Я не могу тебе разрешить позвонить, пойми меня правильно...
Дронго с треском опустил трубку обратно. Негромко выругался сквозь зубы. Потом спросил:
– Что тогда делать?
– Сейчас в Средиземном море есть наши корабли. Мы можем связаться с ними и попросить их перехватить яхту Абделя, – предложил Машков.
– А если они не успеют?
– Тогда будем искать Абделя в Париже.
– Ты берешь на себя страшную ответственность, Машков, – очень тихо сказал Дронго, – и я даже не знаю, как ты сможешь жить после того, если в Алжире что-нибудь случится.
Машков достал свой мобильный телефон. Глядя Дронго в глаза, набрал номер. И сказал:
– Говорит Пятый. Яхта «Калипсо» вышла из порта Аугусты на Сицилии и движется по направлению к Алжиру. Предположительно вышла вчера днем. Интересующий нас груз может находиться на ней. Необходимо задержать яхту. Как меня поняли?
– Вас поняли, – ответил неизвестный, – говорит Четвертый. Яхта «Калипсо», следующая по маршруту Сицилия – Алжир. Все понял. До свидания.
– До свидания. – Машков отключил телефон и убрал его в карман.
– Может, вы меня освободите? – раздраженно спросил Ревелли.
– Подожди, – прикрикнул на него Дронго.
Они с Машковым посмотрели друг другу в глаза.
– Сложная у тебя работа, Машков, – сказал Дронго. – Ты мог бы и меня предупредить.
– Напрасно ты обижаешься, – ответил полковник, – просто глупо. У меня приказ. Ты вольный стрелок, а я офицер ФСБ. Неужели не понимаешь?
– А если завтра тебе прикажут убрать «вольного стрелка», узнавшего слишком много и про ваши методы, и про научные центры? Ты станешь стрелять мне в спину, оправдываясь тем, что у тебя приказ?
– Это не одно и то же, – повысил голос Машков.
– Это одно и то же, – закричал Дронго.
Еще несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Машков отвернулся. Дронго сел на стул, глядя перед собой.
– Значит, секрет сохранения оружия важнее самого оружия. Даже важнее его применения, – прошептал он.
– У этого оружия период полураспада такой... – начал Машков.
– Подожди, – прервал его Дронго, – меня все равно мало интересуют технические характеристики ЯЗОРДов. Но только там не полураспад, Машков. Похищенные заряды – это символы распада. Распада нравственности, моральных и этических норм огромного государства и каждого из участвующих в этом деле людей. Волнов готов спать с женщиной, зная, что она сошлась с ним лишь для того, чтобы его использовать. Он изменяет присяге офицера, чтобы получить деньги. Суровцева планирует и организует убийство собственного мужа. Хорьков готов продать все что угодно. Ученый Сиротин так страшно платит за свое предательство. А Глинштейн и его напарник? Это символы распада, Машков. И твое сегодняшнее поведение тоже символ.
