Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне - Чиков Владимир (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Я встречался с полковником Владимиром Чиковым в Москве. Мы совместно работали, если можно так сказать, над тремя фильмами. Я снялся в одном из них в 1990 году и высказал там собственную точку зрения о Коэнах, а также дал общее суждение о системе советского шпионажа. Это был российский документальный телефильм «Полвека тайн», в котором Владимир Чиков выступал в качестве консультанта.
Отдельные кадры оттуда были использованы и при создании в 1991 году английского фильма «Странные соседи». Наконец, Чиков и я снялись в документальном фильме из трех частей под названием «Красная бомба». Этот фильм создан в США по заказу кабельного телевидения «Дискавери» в 1994 году.
Встречи с Владимиром Чиковым глубоко врезались в память. Он сердечно пожал мне руку перед входом в импозантное здание на Лубянке, пожал так, как если бы мы были давние друзья, а война между ФБР и КГБ принадлежала бы далекому прошлому. По моей просьбе он устроил посещение музея КГБ, находящегося там же, на Лубянке, что было абсолютно немыслимо еще пару лет назад. В музее я смог увидеть документы и личные вещи известных мне людей, к примеру Рудольфа Абеля.
В другой раз вместе с переводчиком мы расположились на берегу Москвы-реки. Режиссер предложил, чтобы я снял пальто, но без него мне было довольно холодно (это происходило ранней весной). Я бомбардировал Владимира Чикова вопросами, а он, как автомат, давал четкие ответы, но этот сюжет почему-то не вошел в фильм. Я также заметил, что каждый раз, когда я задавал вопрос или касался темы, болезненной для советских разведчиков, лишь недавно переживших крушение режима, все они как-то сразу ретировались, и лишь Владимир Чиков давал деликатные, иногда уклончивые ответы. Среди всех он выделялся искренним динамизмом.
В целом же что касается истории создания атомной бомбы, о которой рассказывает Чиков в своей книге, а также в отношении Персея и Коэнов, то я, как бывший сотрудник секретной службы, прежде чем убедиться в ее правдивости, хотел бы иметь побольше соответствующих доказательств и свидетельств. Я не исключаю, впрочем, и такой возможности, что среди людей, осуществлявших «Манхэттенский проект», работал еще один русский шпион, о существовании которого мы даже не подозревали. А почему бы и нет? Мы же были в курсе пяти внедрений, так почему бы не быть еще одному? Вопрос, однако, заключается в том, смогут ли теперь специалисты на основании информации, предоставленной Владимиром Чиковым, установить, кем же в действительности был Персей?
С уверенностью можно лишь утверждать, что Леонтина Коэн была, скорее всего, связником у Персея, а не у Клауса Фукса. Когда российская бригада снимала меня в Альбукерке для фильма «Полвека тайн», зашел разговор о существовании связки Коэн — Фукс, которое я оспаривал. И сейчас, после прочтения рукописи Владимира Чикова, я вижу, что эта связка действительно не осуществлялась. Тем не менее я считаю, что Коэны были связниками между полковником Абелем и Розенбергами, после того как их прежний руководитель Яцков покинул Америку в 1946 году. В связи с этим я нахожу весьма любопытным и тот факт, что Юрия Соколова (Клода) срочно направили на связь с Коэнами в июне 1950 года, чтобы передать им указания Центра о необходимости срочно покинуть США, поскольку именно в этот момент Розенберги уже были арестованы. Об этом случае Юрий Соколов сам рассказал мне в Москве, причем буквально в тех же выражениях, которые Владимир Чиков употребляет в своем произведении. Я спросил тогда Соколова, почему же для этой миссии не был направлен Абель, но он ничего мне на это не ответил. Это одна из маленьких загадок того времени, возможно, когда-то эта история и будет пересказана с большими подробностями, нежели сейчас.
Автор книги прослеживает дальнейший путь Коэнов после их бегства в Москву, перекидывает мостик между их прежней деятельностью в Америке в связке с Персеем и Абелем и их работой в Великобритании с Гордоном Лонсдейлом. Вторая часть их многолетней деятельности на ниве шпионажа связана с Портлендской операцией, в результате которой секретные сведения о методах подводного обнаружения были сначала похищены с королевской военно-морской базы, а затем сфотографированы, переведены на микрофильмы и переправлены в Москву. Эта операция была затронута британской прессой после ареста и судебного процесса над Коэнами и Лонсдейлом в 1961 году, а также в книгах, посвященных этому делу. Здесь, однако, Чиков несколько приоткрывает завесу над отдельными фактами, что придает истории некоторую экспрессию и жизненность. Даются, в частности, многочисленные детали о знаменитом «шпионском коттедже» в лондонском предместье Руислин, где проживали Коэны, носившие в то время фамилию Крогеров.
В последней части книги вновь появляются Коэны — Крогеры, чтобы повести разговор уже от первого лица. Проинтервьюированные в 1989 году, они вспоминают о прошлых годах, о своей любви к коммунизму и Советскому Союзу, что в равной степени воодушевляло и Розенбергов, которые предпочли умереть, чем раскрыть известные им сведения. Их вера была столь искренней, что я просто был не в силах их ненавидеть, как я ненавидел Кима Филби, который одно время был моим визави в штаб-квартире ФБР.
В словах Коэнов — Крогеров, высказанных в конце книги, я обнаружил в буквальном смысле слова много патетики Так или иначе, я испытал немалое удовлетворение от того, что, прожив в стране достаточно долго, они сами увидели, как Россия постепенно освобождается от коммунизма и советской системы, которую они обожествляли и которой служили. Некоторым утешением для меня является то, что их жизнь в Москве после девяти лет, проведенных в британских тюрьмах, была далеко не счастливой, а они сами конечно же испытывали ностальгию по Америке, по стране, которую сами же хотели уничтожить.
Из воспоминаний, лично написанных Моррисом Коэном
Империалистическая агрессия против Советской республики, принесшая столько страданий ее народу, и провал этой авантюры остались в моей памяти с детских лет. Мои родители — бедные эмигранты из царской России, в 1905 году приехали в Нью-Йорк. В 1919 году, когда мне было девять лет, мы посетили Томпкинс-сквер Парк, который находился в нижней части Ист-Сайда в Нью-Йорке. Маленький парк и все прилегающие к нему улицы были заполнены такими же рабочими, как и мои родители, — людьми разных национальностей. Они дружно скандировали: «Руки прочь от России!» Слова этого призыва белели на красном полотнище, протянутом от близлежащих домов через весь парк. Недалеко стояла огромная стена из красного кирпича, и когда все скандировали призывы, то их голоса заполняли парк, повторялись громким эхом. Рабочие протестовали против решения «либерального» правительства президента Вильсона послать солдат и оружие на помощь белой армии, начавшей контрреволюционное выступление в России. Этот день навсегда остался в моей памяти.
Коммунистическая партия США, едва появившись на свет в 1919–1920 годах, сразу же стала объектом нападок и провокаций Министерства юстиции, во главе которого стояли министр юстиции и генеральный прокурор Пальмер и профессиональный жандарм Эдгар Гувер. Последний возглавил ФБР в 1924 году. Около десяти тысяч радикально настроенных деятелей было брошено в тюрьму. Несмотря на атмосферу террора, Компартия США набирала силу, росли ее ряды. В условиях непрекращавшихся преследований Компартия США на протяжении шестидесяти лет ее существования никогда не ослабляла борьбы за дружественные отношения между правительствами и народами США и СССР. Поиски ответов на многие вопросы, которые перед нами неумолимо и безжалостно ставила жизнь, привели Елену и меня в ряды коммунистической партии.
Я родился и вырос в бедной семье и с раннего детства должен был зарабатывать на хлеб насущный. В молодости родители мои не имели возможности получить образование и готовы были пойти на любые жертвы, чтобы я мог закончить среднюю школу. Мое стремление получить университетское образование еще более возросло в то время, когда в США свирепствовал экономический кризис, в результате которого в стране насчитывалось семнадцать миллионов безработных.
