Рекламное бюро господина Кочека - Тевекелян Варткес Арутюнович (читаем книги онлайн .TXT) 📗
— Право, не знаю… Мне так неудобно, — бормоча так, Лемке достал из кармана газету и аккуратно завернул в нее кофе и сигареты. — Большое вам спасибо!.. Надеюсь, в недалеком будущем я тоже сумею оказать вам услугу.
— Дело не в услугах, просто вы приятны мне!.. Приезжайте к нам как-нибудь в гости, с женой. У меня есть отличное виски и даже русская водка, — знакомый капитан привез из Одессы.
Лемке поблагодарил и некоторое время молчал, потупившись. Потом сказал:
— Раз мы собираемся подружиться с вами, то хочу сообщить вам кое-что, о чем вам не мешает знать… В гестапо интересовались вами. Туда несколько раз приглашали некоего Ганса Вебера, чиновника министерства иностранных дел, знающего вас еще по Парижу. Он не смог или не захотел дать о вас никаких порочащих сведений — назвал вас типичным американским бизнесменом, интересующимся только наживой. Недавно вызвали туда и вашего юрисконсульта Глауберга с целью завербовать его как осведомителя. Чем кончился у них разговор, пока не знаю. Не говорите ничего такого, чего не хотели бы доверить чужим ушам, и при фрейлейн Лотте, — она давно состоит платным осведомителем в гестапо.
— Спасибо за сообщение!.. Но, честно говоря, мне нечего опасаться. Я делаю деньги, и ничто другое меня действительно не интересует! — ответил Василий, прощаясь с оберштурмбанфюрером.
В свое время, прежде чем навсегда покинуть Францию, Василий условился с «отцом» о связи. Писать из Берлина в Чехословакию по прежнему адресу было нельзя: Василий стал американцем и никаких родственников, тем более отца, иметь там уже не мог. Для отправки корреспонденции, если в том появится крайняя необходимость, наметили три адреса: в Париже — фрау Шульц, в Софии — владелец бензиновой колонки некто Стамбулов и в Женеве — пансионат «Глория» мистера Дэвиса.
Решив, что лучшего места для свидания с «отцом», чем Женева, не найти, Василий написал в два адреса — Стамбулову и Дэвису — о том, что предполагает быть в Женеве не позже десятого августа. Остановится он в отеле «Савой» и очень бы хотел встретиться с «отцом» для обсуждения некоторых весьма важных вопросов. Он был убежден, что «отец» непременно явится на свидание.
«Савой», где поселились Василий и Лиза, оказался очень дорогим отелем: в нем останавливались главы правительств и министры иностранных дел многих государств, приезжающие в Женеву для участия в работе Лиги наций. Но сейчас, по случаю перерыва в заседаниях этой международной организации, отель пустовал.
На второй день после приезда, утром, в номере Василия раздался телефонный звонок. Портье сообщил, что мистера Кочека желает видеть синьор Мачарелли. Василий попросил портье передать синьору Мачарелли, что будет рад видеть его у себя в номере.
Через несколько минут в номер вошел пожилой мужчина с солидным брюшком, большим горбатым носом. Круглые очки в роговой оправе с толстыми стеклами надежно прятали его бегающие глаза.
Отрекомендовавшись на сносном английском языке представителем итальянской нефтяной компании, синьор Мачарелли протянул Василию пухлую руку.
— Нужно полагать, что вы были предупреждены о моем визите, не так ли?
— Разумеется! — ответил Василий.
От предложения выпить что-либо синьор Мачарелли отказался, и они сразу перешли к деловым вопросам.
— Наши бензохранилища в Гамбурге, из которых вы могли бы без помех выкачивать бензин в свои танкеры, будут готовы к концу года, в лучшем случае — в середине ноября, — сказал Василий. — Учитывая это, я предлагаю вам следующий способ получения горючего: наши танкеры с горючим причалят к коммерческой пристани Гамбурга по договоренности с портовыми властями. Ваши станут рядом и по ночам, чтобы не привлекать внимания любопытных, будут перекачивать бензин. Разумеется, можно было бы сделать то же самое в открытом море — подальше от территориальных вод Германии, — по вы понимаете, что это опасно, особенно в штормовую погоду…
— Такой способ перекачки бензина нас не устраивает, — сказал синьор Мачарелли.
— Что же вы предлагаете? — Василий был несколько озадачен этим заявлением итальянца в самом начале переговоров.
— По прибытии ваших танкеров в Гамбург переадресуйте их в один из итальянских портов, которые мы укажем! — ответил тот.
— А это, к сожалению, не устраивает нас! — довольно резко сказал Василий. — Вы хотите причинить нашей компании немало неприятностей, афишируя, что мы продолжаем поставлять Италии горючее даже тогда, когда начнется военный конфликт между вашей страной и Абиссинией и сенат Соединенных Штатов примет закон о нейтралитете и невмешательстве?.. Нет, это невозможно!
— Ну, кто может знать об этом? Перепишите судовые документы. Можно поменять даже флаг, под которым ваши танкеры прибудут в Гамбург, и делу конец, — настаивал Мачарелли.
— Танкер не куриное яйцо, — его не перекрасишь и в карман не спрячешь. Нет, наша компания на это не пойдет. Мы согласны поставлять вам бензин и смазочные масла даже во время военного конфликта, но только Франко-порт Гамбург.
— А цены! Как будет с ценами? Вы представляете, во что обойдется нам галлон бензина, если мы будем фрахтовать танкеры и перекачивать в них бензин? Какую примерно скидку вы могли бы нам предложить?
— Никакой. Вести с вами какие бы то ни было переговоры о ценах я не могу. Не имею на это полномочий. Неофициально могу вам сообщить, что компания не только не собирается терпеть убытки на незаконной поставке вам горючего, но предполагает заработать на этом. Иначе какой смысл нам рисковать? У нас покупатели найдутся, а вот самолеты дуче не поднимутся в воздух без бензина, а танки не пойдут по просторам Африки. Победа над Абиссинией сулит вам множество выгод, и, если вы хотите их иметь, придется пойти на маленькие жертвы и платить за наш бензин настоящую цену. — Василий говорил все это с тяжелым сердцем: никогда еще, пожалуй, роль торгаша не была ему так противна, — зашибать деньги на войне!..
— В таком случае я должен связаться с Римом и посоветоваться с директорами компании! — сказал Мачарелли.
— Поступайте, как считаете нужным. Единственно, о чем я буду вас просить: в телефонном разговоре с Римом не называть нашу компанию и мою фамилию!
— Не беспокойтесь! — Итальянец замялся. — Мистер Кочек, не лучше ли нам договориться с вами?
— О чем?
— О цене поставляемого бензина.
— Я же сказал вам, что не уполномочен вести переговоры об этом.
— Мы с вами деловые люди и можем говорить деловым языком, — проговорил итальянец, наклоняясь к Василию. — Не имея полномочий вести переговоры о ценах, вы, как доверенное лицо компании, можете повлиять на своего хозяина и добиться для нас некоторых льгот с учетом сложившейся ситуации. Пусть компания сделает нам небольшую скидку или, на худой конец, поставляет бензин по прежней цене. В первом случае вы получите два процента от общей суммы скидки, во втором — полпроцента. Учитывая, что мы собираемся покупать у вас горючее в больших, очень больших размерах, эти проценты составят солидную сумму… Согласны?
— Нет, у нас не принято совершать за спиной патрона какие-либо сделки, да и я достаточно богат, чтобы не прибегать к сомнительным способам наживы.
— Куртажные всегда, во всем мире считались законным заработком, — сказал синьор Мачарелли.
Василий пропустил его слова мимо ушей.
— Итак, вы свяжетесь с Римом и дадите мне окончательный ответ. Когда я могу ждать его?
— Полагаю, завтра в это время.
— Синьор Мачарелли, может быть, сейчас, когда мы закончили деловые разговоры, выпьете что-нибудь? — Василий открыл буфет и достал бутылку вина.
— Благодарю вас, я не имею привычки пить спиртное днем. — Синьор Мачарелли чопорно откланялся и ушел.
Он позвонил на следующий день точно в условленный час и попросил отсрочки для окончательного ответа еще на два-три дня.
В тот же день, вечером, выйдя с Лизой из отеля, Василий увидел «отца» и не успел опомниться, как тот помахал рукой, что-то крикнул и быстро подошел к ним, будто удивляясь и радуясь случайной встрече со старыми знакомыми.
